Я люблю День семьи. Этот праздник отмечается в Канаде в тот же самый день, что и Президентский день в США. Он был создан, чтобы дать людям возможность проводить больше времени со своими близкими. Каждый год я планирую, как мы будем отмечать праздник. Этот день стал одним из наших самых любимых в году, я с удовольствием провожу его с двумя своими мальчиками и замечательным мужем, Майком.
А еще он напоминает мне о том дне, когда я узнала, что на самом деле значит семья.
Сразу после окончания университета я вышла замуж и устроилась на работу в интернат для людей с умственными и физическими отклонениями. Именно там я познакомилась с Терри, тридцативосьмилетним мужчиной с синдромом Дауна. По умственному развитию Терри был похож на маленького ребенка, но я никогда еще не встречала людей с таким большим сердцем.
В отличие от других пациентов, Терри не воспитывался в специальном учреждении с детства. Пока его родители были живы, он всегда жил с ними. После того как Терри переехал в интернат, мы с ним стали неразлучны. Каждый день я с нетерпением ждала нашей встречи. Вместе мы часто ели пончики с кофе или танцевали в гостиной – это были два любимых занятия Терри. Он был забавным, заботливым и любил «Трех балбесов».
Пролетели два года и мы с мужем узнали, что у нас будет ребенок. Шли месяцы, и времени до родов оставалось все меньше. Я чувствовала и радость, и грусть. Хотя я была счастлива оттого, что скоро стану матерью, я понимала, что когда уйду в декрет, то больше не смогу постоянно видеться с Терри. И вдруг меня осенило. Я должна забрать Терри к себе домой, чтобы он жил с нами.
Я понимаю, что это звучит нелепо. Может быть, во всем виноваты гормоны. Но тогда я была уверена, что это правильное решение. Когда с бесчисленными беседами и кипой бумаг было покончено, сорокалетний коренастый мужчина с синдромом Дауна стал жить у меня дома.
Когда он только переехал ко мне, то мало что умел и обладал небольшим словарным запасом. И в родительском доме, и в интернате всё за него делали, он ни к чему не был приучен.
Я знала, что в доме скоро появится ребенок, и мне нужно научить Терри быть более самостоятельным. Дело продвигалось медленно, но день за днем он осваивал простые навыки. Я никогда не жалела о своем решении, потому что чувствовала, что он наполняет наш дом своим светом. Когда Майкл родился, Терри сразу полюбил его, стал ласково называть «Бугабу» – это забавное прозвище закрепилось на много лет.
Я не могла нарадоваться на Майкла в первый год его жизни, и Терри не отходил от него ни на шаг. К моему удивлению, Терри, как губка, впитывал все, чему я учила Майкла. Прошел год, Майкл и Терри стали не разлей вода. Они были лучшими друзьями. Майкл развивался, и Терри тоже. Они многому учились друг у друга. У нас никогда не заходило разговора о том, кем нам приходится Терри, а Майкл никогда не спрашивал. Наш любимый Терри просто всегда был рядом, и мы не представляли своей семьи без него.
Когда кто-нибудь спрашивал Майкла, есть ли у него братья или сестры, он отвечал:
– Нет, но у меня есть Терри!
Это было мило.
Однажды, когда мы подстригали Майкла в парикмахерской, произошло нечто, благодаря чему мое представление о семье навсегда изменилось.
Парикмахер задавала сыну разные вопросы вроде «Ты в школе учишься?», «В каком ты классе?», «Тебе нравится твоя учительница?». Он уверенно отвечал на все вопросы своим милым, тоненьким голосочком. Потом парикмахер спросила, есть ли у него братья или сестры. Майк ответил:
– Да, есть. Его зовут Терри, и ему сорок пять лет.
– Сорок пять! – воскликнула парикмахер в растерянности. – Ты, наверное, хотел сказать четыре или пять?
– Нет, ему сорок пять!
Я оторвала глаза от журнала, который читала. Я посмеялась, но, подумав над словами Майкла, осознала всю важность того, что он только что произнес. Когда мы ехали домой, я спросила Майкла, почему он сказал парикмахеру, что Терри его брат. Так, будто бы это было что-то само собой разумеющееся, Майкл ответил:
– Потому что я люблю его, мы семья.
Я была ошеломлена его невероятно глубоким ответом. Всю дорогу домой я ехала молча, по лицу катились слезы.
Без подсказок или наставлений пятилетний ребенок понял, что мы были семьей.
С тех пор я представляла Терри как брата Майкла. Иногда люди недоумевающе косились на меня и задавали странные вопросы. Я наблюдала, как Майкл постепенно принимал на себя роль старшего брата несмотря на то, что Терри был на сорок лет старше. Майкл читал ему, заботился о нем, Терри состарился на его глазах. Они на самом деле были братьями.
Терри прожил с нами тринадцать замечательных лет, а потом умер из-за проблем с сердцем.
Нам всем очень не хватает Терри, и мы никогда не сможем забыть то, что он принес в нашу семью. Он научил нас тому, что семья заключается не только в ДНК. Семья – это чувства и любовь.
После того как Терри не стало, нас время от времени становилось больше, но не в привычном понимании. Многие друзья Майкла время от времени жили у нас дома, и всех их мы принимали как родных. Хотя они давно вылетели из гнезда и стали жить своей жизнью, они до сих пор знают, что в нашем доме и наших сердцах всегда найдется для них место.
В этом году я решила отпраздновать День семьи в новом ресторане, который недавно открылся. К моему великому удивлению, все друзья, которые называли наш дом своим домом, друг за другом приходили, чтобы отпраздновать этот день вместе с нами. Когда я сидела и слушала, как все шутят и рассказывают истории, я подумала о Терри и о том подарке, который он преподнес нашей семье.