– Николай Максимович, вот то идеологическое разделение в обществе, особенно это было в начале 2021 года, когда все эти события происходили с митингами. Люди прямо как на белых и красных поделились. И я очень на себе даже ощущала – такая нетерпимость. Например, не идешь на митинги, я с тобой перестаю общаться. Вот у людей тогда закипало...
– Я вообще не хожу никогда никуда. Я за всю свою жизнь был на одном собрании в Большом театре, только потому, что тогда под роспись заставляли всех прийти. Это вот когда я понимал, что если я не приду сейчас на это собрание, очередной раз мне вкатят выговор.
– На какую-то гражданскую войну было похоже в начале года. Такое разделение общества.
– Я думаю, что оно будет все больше и больше накаляться, потому что в это вкладывают определенные силы большое количество средств. Ведь сейчас на самом деле война идеологическая гораздо страшнее, нежели такая... Хотя не дай бог, чтобы люди гибли, но ведь единственное спасение о того, что происходит иногда в том же ютубе, что ты можешь сразу это выключить или переключить.
– Наш телевизор зомбирует людей?
– Любой телевизор зомбирует. А если вы американское телевидение посмотрите? Что вы думаете, они не зомбируют? А если вы французское? Что, они не зомбируют? Есть государственные каналы, есть не государственные. И вот вам – пожалуйста.
– Вы, кстати, рассказывали, что вы давали интервью немецкому «Шпигелю» и вас тоже там попытались... То есть это не был образец золотых стандартов журналистики.
– С моей точки зрения – это журналистский позор. То, как это было придумано. И то, как эта дама... Я понимал, что она будет делать гадость, но когда она стала обсуждать ресторан, в который она меня пригласила, и описывать, что это якобы я настоял на этом ресторане. Я о его существовании не знал, будучи москвичом. Мне было очень неприятно, почему я говорю, что да, к сожалению, люди врут и очень сильно врут.
– А вы для себя как определяете, интуитивно? Мы же видим две разные точки зрения. Здесь расследования, где шеймят власть, здесь наоборот патриотический контент...
– Если бы я не прожил Советский Союз и не знал бы, не видел бы... У меня был небольшой доступ к властным структурам в Советском Союзе, просто я видел, как они отдыхают в той же Пицунде и так далее, то я, может быть, был бы в розовых очках. Я вам хочу сказать, что в каждой стране есть своя традиция. Есть свой цикл и это будет всегда.
Возьмите, например, сериал «Годунов». Посмотрите его внимательно – и вы поймете, что если вы поменяете просто на сегодняшние фамилии, все будет одно и то же. К сожалению, это все время происходит. Придут следующие, будут забирать имущество, будут забирать власть, будут хейтить тех, кто был до них, будут стирать их имена и так далее.
Когда я столкнулся в моем родном Большом театре, мне позвонил мой знакомый, который мне прислал ссылку на сайт Большого театра, где он сказал: а что, разве 31-го в «Щелкунчике» танцевал не ты в такой-то год? Я говорю: как? Я танцевал. Он мне присылает ссылку, я открываю, там есть все, даже участники вальса, кроме принца, потому что в этом театре запрещено меня упоминать. Мои фотографии вынимают из всех изданий. И даже у моих учеников в биографиях будет написано просто Цискаридзе, даже мое имя не укажут. А про всех остальных будет имя, отчество даже напишут. Мое нет, потому что не может быть меня. Понимаете? Даже все эти годы из программок «Щелкунчика» будут вынимать. Только после того как я это озвучил, они меня обратно вставили.
Понимаете, это нормально. К сожалению, это нормально. Я, например, когда стал руководителем, несмотря на то, что люди, которые были до меня руководителями в академии, мне глубоко неприятны, но их портреты висят в школе, я не снимал и не удаляю их, хотя они мне глубоко неприятны. Все артисты, которые высказывались против моего назначения, когда они просят прийти в школу или что-то провести, я говорю всегда: это ваша школа, вы обязаны здесь быть.
Мне власть не нужна. Понимаете, мне незачем с ними соревноваться, я все равно известнее, популярнее и значимее в искусстве, чем они. Но это должно быть глубоко внутри. И мое это убеждение никогда никто не сломает, почему я все время говорю, вы можете сколько угодно себе званий напихать, сидеть в Большом театре сколько угодно, вы никогда не станете Большим театром. А я всегда буду Большим театром, потому что это заслуживается на сцене, не в программках, не в интернете, это на сцене надо сначала завоевать.
То же самое и с политикой. Это очень сложная вещь, потому пересматривая исторические фильмы, проводите параллели с сегодняшним днем – и вы сами все увидите.
Из разговора с Надеждой Стрелец