Люди склонны считать, что авторы гениальных произведений искусства и литературы, знатоки человеческих душ, просто не могут быть «плохими». Увы, факты неумолимы: многие проповедники истинных ценностей в реальной жизни отнюдь не являлись образцами нравственности и доставляли немало страданий близким. А порой, считая себя «униженными и оскорбленными», шли на откровенную подлость.
Автор щемящих строк об одиноком парусе и золотой тучке, ночевавшей на груди утеса-великана, не исключение… Если б не месть Лермонтова, имя ничем не выдающейся «светской львицы» Екатерины Сушковой затерялось бы в веках. Интерес потомков – это единственное, за что она, пожалуй, могла бы поблагодарить поэта…
«Неуклюжий косолапый мальчик»
Миша Лермонтов не вышел ни ростом, ни статью, ни красотой, к тому же рос болезненно ранимым и не по-детски подозрительным. Бабка его, Елизавета Алексеевна Арсеньева, отличалась невыносимым характером и была на ножах со всеми своими родственниками. Как правило, люди, подобные Елизавете Алексеевне, выделяют себе единственного любимчика, который и становится объектом их неусыпного внимания и заботы. Для Арсеньевой таким объектом стал Миша Лермонтов – внук от рано умершей дочери Марии. Отца ребенка бабка ни во что не ставила, поэтому завладела Мишелем целиком и полностью.
В 1827 году тринадцатилетний Мишель покинул пензенскую глухомань и вместе с Елизаветой Алексеевной переехал в Москву. А вскоре бабка определила его в Благородный пансион при Московском университете. Там непростой характер Мишеля проявился в полной мере. Адекватно общаться и тем более дружить с однокашниками мальчик просто не умел. Да и откуда было взяться подобным навыкам у внука взбалмошной и замкнутой бабки? Да, Миша был одним из самых талантливых учеником пансиона: прекрасно рисовал, музицировал и, конечно же, писал замечательные стихи. Но с товарищами горячий почитатель Шекспира и Шиллера вел себя странно: капризничал, всячески издевался, не упускал случая продемонстрировать собственное превосходство. Вот и первое испытание любовью не смог пережить с достоинством.
Для Екатерины Сушковой, девицы на выданье, школяр Мишель Лермонтов был просто «неуклюжим косолапым мальчиком с красными, но умными, выразительными глазами, вздернутым носом и язвительно-насмешливой улыбкой». А вот Миша серьезно влюбился.
Уязвленное самолюбие Мишеля
Екатерина была старше Михаила на три года – в юности это колоссальная разница! – поэтому относилась к нему соответственно. Мишелю дозволялось оберегать шляпку, перчатки, зонт обожаемой Катеньки, с обожанием глядеть на нее, но не более. Мог ли вынести это Лермонтов, зацикленный на своем «эго»? Как и все гении, Мишель любил не предмет поклонения, а собственные переживания, связанные с этим предметом… Юный поэт, подражавший Байрону, все больше отстранялся от «враждебного мира» и «злых людишек», не желавших проявлять понимание.
Катя Сушкова в свои восемнадцать имела множество поклонников, потому что «уже две зимы выезжала в свет». Девушка была очень хорошенькой: чего стоили одни черные глаза, которые уместнее назвать очами. В салонах ее так и называли – «Мисс Черные Глаза». По воспоминаниям одной из современниц, многие считали Катеньку аффективной, помешанной на своей красоте особой, над которой не грех и потешиться.
«До этих пор я не встречал в груди огня» – эти строки Мишель посвятил «черноокой». Вообще, Екатерина Сушкова стала героиней целого цикла ранних стихотворений Лермонтова.
Хоть ты страстей моих не поняла,
Но за твое притворное вниманье
Благодарю!
Прошло четыре года, и Мишель действительно весьма своеобразно «отблагодарил» Катеньку.
«Умница и первый насмешник»
Окончив пансион, Лермонтов стал студентом Московского университета. Неприятные черты характера с возрастом лишь усугублялись. Университетский приятель Михаила, Павел Вистенгоф, утверждал, что тот «имел тяжелый несходчивый характер, держал себя совершенно отдельно от всех своих товарищей». Впрочем, окружающие платили «буке» тем же: не любили, сторонились, а чаще всего просто игнорировали.
С преподавателями Лермонтов вел себя не лучше. В конце концов дерзкого студента, не слушавшего лекций и осмеивавшего профессоров, вынудили покинуть стены учебного заведения. Мишель подался в военные и неожиданно для себя самого стал душой разгульного гусарского «братства». Меньше всего на свете молодые офицеры были озабочены моральными принципами и приличиями. Попойки, пьяные драки со штатскими и прочие безобразия, в которых Лермонтов с азартом участвовал, странным образом сочетались с бесконечной «тоской души», самоедством и отчаянием.
Новая встреча Катеньки Сушковой с Мишелем произошла, когда она уже была невестой Алексея Лопухина. Лермонтов был уже тот школяром, что четыре года назад, а бравый военный, только недавно произведенный в офицеры. Много позже Сушкова вспоминала, что Мишель нисколько не похорошел за время их разлуки, остался таким же неуклюжим.
Екатерина, ставшая настоящей звездой светских салонов, не сомневалась, что Лермонтов по-прежнему сходит по ней с ума. Тем более что он всеми силами старался обратить на себя ее внимание, хвастал гусарским мундиром и говорил, что теперь заслуживает чести быть ее партнером в мазурке. Точно так же поступал Грушницкий, козыряя перед княжной Мери своими эполетами…
Сушкова не подозревала, у Лермонтова уже была совсем другая дама сердца – Варенька Лопухина. Именно ее сестре коварный Мишель писал, что Сушкова похожа на летучую мышь, «крылья которой цепляются за все что они встречают». В этом же письме Михаил признавался, что в свое время Екатерина ему нравилась, а теперь «почти принуждает» его ухаживать за собой.
Недостойная месть
На этот раз все шло с точностью до наоборот: Лермонтов вел себя как настоящий искуситель, а Сушкова без ума влюбилась. «Он не молил, но требовал любви… терзал меня сомнениями и насмешками. Но я была в чаду и в угаре» – писала в своих мемуарах Екатерина Александровна. Весь этот некрасивый спектакль Лермонтов разыграл с блеском. Помолвка Сушковой и Алексея Лопухина (между прочим, считавшего Лермонтова своим ближайшим другом!) была расторгнута. Екатерина ждала, что Мишель вот-вот сделает ей предложение, но дождалась лишь насмешки судьбы.
В один прекрасный день Сушкова получила анонимное послание, в котором подробно описывалось, каким негодяем на самом деле является Михаил Юрьевич. Автор письма предупреждал Екатерину, что любовь к притворщику Мишелю погубит ее, ведь он никогда не женится, а только посмеется. Все было нарочно подстроено так, чтобы анонимка попала в руки тетушки Сушковой, в доме которой она проживала с детства. Тетка возмутилась до глубины души и запретила Лермонтову появляться на их пороге.
А что же сам Мишель? Увы, вместо того чтобы бороться за любимую, он уже через два дня делал вид, что вовсе с нею не знаком. Екатерина не могла поверить своим глазам: на балу воздыхатель даже не заметил ее, хотя она специально уселась на самое видное место. А потом все-таки подошел в компании двух приятелей, холодно взглянул и «одарил» Катеньку злой улыбкой. А в довершение всего произнес три страшных слова: «Ненависть, презрение, месть».
На вопрос, за что же он ее так ненавидит и каковы причины столь быстрой перемены, Лермонтов хладнокровно ответил: «Мне нечего делать, когда меня не принимают». Так и закончился этот роман длиною в месяц.
Заключение
Спустя три года Екатерина Александровна стала женой богатого дипломата Александра Хвостова. Семейство долгое время проживало за границей. После кончины супруга Сушкова возвратилась на родину и занялась написанием мемуаров, в которых большое место уделила своим отношением с Михаилом Юрьевичем Лермонтовым.
Екатерина Александровна прожила 56 лет и до самой своей смерти искренне считала, что разлучила ее с поэтом гадкая анонимка, сочиненная завистником. Себя же всегда преподносила как музу и едва ли не единственную любовь Лермонтова. Может и хорошо, что роман «Княгиня Лиговская» увидел свет лишь в 1882 году, когда Сушковой уже не было в живых. Иначе бы она, конечно же, узнала, что скандальная история с пасквилем – не что иное, как изощренная месть. Автором анонимного письма, вне всякого сомнения, был сам Лермонтов…