моментом спустя. тот факт, что его соломенная шляпа сорвалась и по ней наступил проходящий ребенок.
Он оставил после себя какое-то электрическое затишье, которое следует за падением молнии; это ошеломленное спокойствие, сквозь которое воздух, кажется, все еще протестующе дрожит. Как долго это продолжалось, сказать невозможно: к концу первой минуты его раздавил чисто земной шум. Из-за резкости, предвещавшейся лишь одним коротким низким булькающим рычанием, произошел самый красивый собачий бой, который Ровиль видел в этом сезоне.
Начал ее терьер с черной нашивкой. Таково было мнение Салли, и таким, кажется, будет приговор истории. Его лучший друг, жаждущий найти в его пользу аргументы, не мог отрицать, что он выстрелил из первого орудия кампании. Но мы должны быть справедливыми. На самом деле виновата Салли. Погруженная в только что завершившуюся сцену и остро любопытная, почему призрачный Скримджер счел нужным отказаться от услуг рыжеволосого молодого человека, она трижды подряд помогала пуделю выйти из его очереди. Третий случай оказался для терьера не по зубам.
В любой собачьей схватке есть дикая порывистая ярость, которая поражает обычного смертного с некоторой степенью беспомощности, вызванной каким-то обширным столкновением элементов. Кажется, что это выходит за рамки его юрисдикции. Одного угнетает чувство тщетности вмешательства. И это была не обычная собачья драка. Это был потрясающий бой, который вызвал бы положительные отзывы даже среди пресыщенных жителей негритянского квартала или нелегко довольных критиков шахтерской деревни Ланкашира. Со всего пляжа к месту происшествия мчались собаки всех размеров, пород и окрасов: и хотя некоторые из них просто оставались на сиденьях у ринга и лаяли, значительная часть немедленно начинала драться друг с другом на общих принципах, вполне удовлетворяя себя. в действии, не беспокоясь о первопричинах. Терьер схватил пуделя за левую заднюю лапу и вновь заявлял о своих военных целях. Шаловливая дворняга, по-видимому, пыталась