Любовь и Свет — два самых мистических слова, существующие в языке человеческом, два понятия, подёрнутые неисчислимой множественностью покрывал, два слова, используемые для отпущения и оправдания «всего и вся» или провозвещения и вознесения «любого и всяческого».
Однако, за плюралистической универсальностью «отпущений и вознесений», «оправданий и отрицаний», за шелухой оболочек бессчётных самоиллюзорностей — находится ничем не искажаемая и не принижаемая «затёртой множественностью» сущностность великих символов богоналичия и миротворенья, являющаяся «во святой троице» - Любви — Света — Истины.
Любовь — Свет — Истина не истекает из мира иллюзорности, не равноценна одеяниям времени, не измеряется количеством и качеством «теней» своих отражённостей, шепчущих, говорящих и кричащих лишь о «предпочтительностях — зримостях — видимостях».
Любовь — Свет — Истина — есмь изначалье являющегося самому себе вечного Духа, истекающего тонким духовным временем на безбрежных просторах Божиего умозренья.
Прикосновенье ко Любви — истекает из молчного вопрошания: Кто любит в нас, что есть возлюбленность и каково высшее благо?!.
Прикосновенье ко Любви невозможно без прикосновенья ко Свету и Истине, и постижение Любви творится за пределами «всех и всяческих оболочек» - во чистом сознании, находясь «во духе»; все иные прикосновения являют лишь «щупанье теней» и «возвеличивание одеяний», и даже самые высокие науки и искусства, пока они не обретают объективную многомерность, - предрекают лишь щупанье светотеней, а не постижение истины любящего света.
Великие посвящённые — видят неразделённым изначальную Аксиому «всех теорем бытия» и «считывают» извечные Скрижали Духа: День и Ночь Творца — есть превышняя ценность многомерного богоприсутственного сознания явленного во сознаваемом и несознаваемом блаженстве субъекта видения; во Мирах явленных - любой «тонкости времени» - высшая ценность сознаваемая преблаженность «роскоши богоприсутственного жития», где предикативность экзистенции выступает изначальем жития, иным полюсом которого является «незримая блаженность безвременности», где сами полюса — есть «наиблагороднейшая иллюзия» эссенции Абсолютного Субъекта.
Видящий во духе прикасается ко величественному таинству творческого Искусства — где творительность и растворительность звучат бессчётными симфониями во живой тишине богоявленной «нынешнести», в которой только и пребывает Любовь — Свет — Истина, и за пределами которых лишь воображение и память, концепции и веры, доктрины и науки, - ментальные тени великого Любящего Света Истины, поющего октавами вселенского шёпота и крика времени о великом непостижимо постигаемом таинстве блаженнной молчности Абсолюта, взывающего о преблаженой песености человеческого богоналичия.
Так Абсолютная безатрибутность эманирует блаженность, так любовь обращается красотою, являя превопрестольную истину Творца...
