Вика, Лерка и Катя продавали цветы. У Викиной мамы выросло в саду много красивых тюльпанов: красных, желтых… все крупные, притягивающие взгляды даже тех, кто цветами не увлекался.
Сначала они не поняли, почему к ним никто не подходит. Потом Вика заметила, что они встали рядом с цветочным магазином, а там эти цветы, хоть и не такие красивые, зато нарядно упакованные.
– Надо отойти, – предложила Вика, которой надоело стоять в тридцать градусов жары на улице, и которой хотелось пойти на речку.
– Не, здесь хотя бы тень есть, – Лерке тоже надоело стоять, но она из чистого упрямства игнорировала свои желания.
– А вы слышали историю о бантиках в котлетах? – спросила Катя, решив, что ссору нужно давить в зародыше. – И это правда. Я сама видела, как на магазине было написано: "Свежее мясо", а чуть выше: "Парикмахерская".
– Эта история совсем не страшная.
Вика зевала, разглядывая цветы, и идея продать их уже не казалась такой привлекательной, как два часа назад. Солнце жарило сильнее, глаза слипались, и почему-то вместо тюльпанов виделись алые гвоздики. Но ведь гвоздики - это цветы, которые несут покойникам, разве нет? Вика почему-то вспомнила, как на одном концерте певице подарили гвоздики, а ее мама сказала, что это нехороший знак, что певицу скоро хоронить будут.
Вика не следила за актерами, поэтому не знала, права была мама или нет.
Лерка совсем озверела, и теперь хотела ругаться хоть с кем-нибудь. Катька оказалась неплохой мишенью. Для начала Лерка высмеяла историю о котлетах и бантиках. Эти страшилки даже восьмилеток не пугают, сказала Лерка. Катя обиделась, возможно, эта страшилка сама ее напугала.
Слово за слово, и они принялись упражняться в остроумии. Побеждала Лерка, которую за глаза называли "Змеиный язык".
Вика лениво вслушивалась в их перепалку и все думала, почему же к ним не подходят. Хотя бы спросили, сколько цветы стоят. Может, это редкий сорт, из самой Голландии, таких нигде больше нет. Ну…
То есть, не редкость, конечно, но им-то откуда знать.
Не утерпев, Вика подошла к одной женщине с ребенком и громко попросила купить цветы. Женщина даже не обернулась, она шла вперед. Лерка перестала ругаться с Катей и внимательно, пристально даже, посмотрела в сторону той женщины.
– Жадина- говядина, соленый огурец.
Лерке было обидно, что эта женщина их проигнорировала, за попрошаек что ли считает? Ну да, сейчас таких полно, но они ведь не собираются продавать цветы за сто рублей одну штуку.
После того, как у них не захотел покупать цветы благообразный старичок, Катька топнула ногой, все ее миролюбие куда-то пропало. Ее глаза метали молнии, и она требовала прекратить это безобразие и пойти к речке.
– Вместе с цветами? – уточнила Лерка, которой эти цветы уже надоели.
– Нет, цветы здесь бросим, - решила Вика, не заметив, как ступила на проезжую часть.
Ей вслед что-то кричали Лерка с Катей, но Вика шла вперед, не замечая несущихся на нее машин. И машины ее тоже не замечали, они ехали на бешеной скорости, неспособные остановиться при всем желании. Но четырнадцатилетнюю девочку с красными тюльпанами они даже не видели и проносились сквозь нее. А та уходила все дальше и дальше…
Первой не выдержала Лерка, она побежала следом. За ней неуверенно пошла Катя. Тюльпаны растворялись, превращаясь в гвоздики с капельками воды, похожими на чьи-то слезы.