Жители болот и озёр, а также рек и прудов, весьма мирные. Хотя, иногда они мечтают о том, чтобы увидать, как полыхает мир.
Сотни зим холодных закончились, сотни лет жарких истекли. И только тогда люд обычный подмечать начал, что мир уже давно поменялся. Зверь не так плодится, погода необычно себя ведёт, растения совсем по-другому произрастают. Но было то, чего долго люди подмечать не хотели.
Дети реже рождаться начали. И то, почти всегда мальчики родятся. На десятерых отроков одна, ну может три девицы. Да и не каждым, кто семьёй жить начал, счастливилось за всю жизнь хоть одного дедёнка народить. Старики назвали это проклятьем погибшего мира. Того, что был ещё до низкого неба. Хотя, кому-то везло за жизнь свою и четверых сыновей народить, пусть и от разных баб.
Вот, например, барин один был в землях барских. Своё то барство не велико было, в одну деревню, пусть и большую. Но, мужиком он был не плохим. Народ за него был. Так вот, четверо сыновей у него было, а сколь ещё детей настругал на стороне, то и сам не знал. Да сказ этот не про него.
Сыну младшему невесту подобрать не могли. Те девки, что в деревне были незанятыми, по крови, через батю, парню этому сёстрами оказались. А дурную кровь плодить негоже. Вот и поехал отрок барский аж до самого Плоского озера. Туда, где нравы попроще, народ разрозненнее. Туда, где жену найти можно себе и не бояться, кто кровью родные.
Долго тогда Бронибор вокруг озера объезжал. Да спустя пару зим, а кто говорит, что и раньше, вернулся с девкой. Босая и голая, чумазая и не в себе немного, но красивая зараза. Не говорила только долго, имени своего не знала, но всем по нраву пришлась. Почему-то Честой назвали её.
Да счастье недолгим было. Чего-то вышло не так, сбежала она. Да ещё и другую девку убила перед этим. Барин к тому времени уже с Кондратием обнимался, а Бронибор мутной заливался так, что глаза в голове, как в кружке плавали.
Потом-то за ум всё же барский сын взялся, одумался. Кинулся на поиски жены, да так где-то в лесу и сгинул. Жив ли, мёртв, никто и сказать не мог. Да и ладно. Не про него история эта.
И года не прошло, а чудо случилось. Вдове барской на порог терема детёнков подбросили. Близнецы. Мальчик и девочка. Оба русые. Оба чертами лица, изгибом губ, ямочками на щеках, ну вылитый Бронибор в младенчестве. Как две капли воды одинаковые, только у мальца глазки карие, а у пигалицы зелёные. Как есть внуков Честа бабке подбросила на воспитание. Девчонку бабка Ладой нарекла, а парнишку Миром.
И как не шептался народ, а все к тому сошлись, что пусть баба и дурная, а не уморила в лесу деток, зверям не скормила. Одумалась.
В мире нашем дети, это уже чудо большое. А близнецы, так и вовсе небывалое. Бабка нарадоваться не могла, да жаль, только до пяти годков растила их, а потом вслед за мужем. Место барское старший сын занял, да и племянников под крыло взял. Не сказать, что мужик он хороший был, но не бросил мальцов. А дальше дела странные начались…
Мудрые мальцы
Зима долгая была, холодная, да весна неожиданная и жаркая случилась. Лёд с речки быстро сошёл и люди уже к вылову рыбы готовились. Да только что-то хоть река и полноводной после зимы оказалась, а рыбы и нет. Так, писявок каких наловить удаётся на зубок курам, раков набрать, ну и какого редкого сома ленивого вытягать.
Сидели как-то мужики и друг другу жаловались, дескать, не будет рыбалки в этом году. Ушла рыба. Может и вовсе не вернётся. И тут в разговор Мир влез.
- А снег на каком берегу дольше лежал? – спрашивает малец. – На нашем, или на том?
Мужики как-то и не подумали, какое это дело к рыбалке имеет. Посчитали, что мальчонка просто так спросил. Да сами и давай гадать из интереса. Да только, разве упомнишь такую ерунду. Кто как говорит. И только Фотей вспомнил.
- На том берегу, точно. – говорит мужик. По нашу сторону уже сухо было. Я лодку латал. Ещё подумал, что повезло нам на этом берегу жить. На том ещё сугробы были и у берега вода льдом скована.
- Так значит на том берегу и ловите рыбу. Там она вся. – засмеялся Мир и по своим делам детским убежал.
Ну, мужики тоже посмеялись, да каждый призадумался. Кто его знает, как оно. Авось, попытка не пытка. И хоть река не широка, да течение больно быстрое. А ещё поговаривали многие, что жижаки в ней водятся. Не шибко охота от берега далеко отплывать. Да пару смельчаков решилось. Вечером возвращались, так лодки до берега дойти не смогли, на мель сели из-за груза большого. По самые борта рыбой забиты были.
- Там столько её, что и сети не нужны. Руки в воду опускай и за жабры. – рассказал рыбак, а другой подтвердил.
На следующее утро все рыбаки поплыли на тот берег и вечером все с большим уловом вернулись. Сразу к барчонку малому. Дескать, откуда узнал?
- Да это все знают. – говорит малец и глазами хлопает. – Если весна быстрая и жаркая, если снег таит быстро и лёд скоротечно с реки сходит, вместе с водой талой всё с берега смывает и по течению вниз уносит. Рыбе есть нечего. А у того берега, где лёд и снег задерживаются до самого лета, где медленно таит всё, еда рыбья понемногу в реку сползает и у берега остаётся. Вот рыба там вся и обосновалась.
Диву дались рыбаки. Сколько лет рыбу ловили в реке этой, а такой ерунды простой не знали. А ведь бывали года похожие, когда и головастика не выловишь. И позавидовали барчонку, и похвалили. Ещё из детской рубахи не выбрался, а уже так мудёр.
Когда время пришло огороды возделывать, народ небеса проклинать начал. Вся земля красными-пятнистыми усеяна. Столько их, что и сеять чего-то смысла нет. Сожрут ещё в ростках. И не удивительно. Зима снежная была, они и не повымерзли. Долгая была, они и расплодились.
Обсуждать люди начали горе такое. К барину за помощью обратились, чтоб денег выделил и морильщика оплатил. А тут Ладушка в разговор возьми, да и вмешайся.
- По что нам морильщик? Вы вокруг посмотрите. Все сосны вырублены вокруг, да так, что до ближайшей, до полудня топать нужно. Вот и расплодилась зараза. Вы в лес шагайте, хвои побольше наберите и между гряд толстым слоем засыпьте. Да каждый по сосёнке маленькой в конце огорода посадите. Потом, как вырастит, всегда на дрова можно срубить и новую посадить. Пока будет хвоя запах свой давать, эти гады прожорливые не сунутся.
Девчушка малая, и вроде, чего она в этом деле понимает. Да только народ забормотал. Ведь и правда, жуки эти гадкие огороды заполонять начали тогда, когда люди лес вокруг вырубили. И в соседних барствах та же напасть случалась не раз.
Покумекали мужики, да и подумали, что ничего не потеряют. Следующим утром в лес поехали, хвои набрали и сосёнок молодых накопали. К вечеру уже все огороды засыпаны были. А утром своим глазам народ не поверил. Ушли прожорливые. Это уж потом кто-то из стариков вспомнил, что раньше так от них только и избавлялись. Да ведь, потом лес подступил ближе, на многие годы зараза эта и пропала. А дальше просто позабылось. Ведь всё плохое, что проходит и о себе не напоминает, забывается.
С тех пор маленькими мудрецами прозвали близнецов. К советам их прислушивались и всегда их советы дельные были. Полюбили сопливых все в деревне. Но, это до той поры, пока побаиваться не начали.
Колдуны сопливые
Близнецам тогда по тринадцатой весне исполнилось. Красавцами стали оба. Мир возмужал, широкоплечим стал. Лада стройна, бела. Но больше всего люди любовались её зелёными глазами. Такими, как вода, зацветшая в пруду.
И жить бы близнецам, да бед не знать. Да вот только слухи о мудрости их до соседних барств быстро доползли. А там и дальше. Вот и захотелось одному барину, что недавно силой барствовать начал, такую диковинку, как мудрых близнецов.
По началу то просто купить их хотел у дядьки родного. Да тот, хоть и жадный до денег мужик, а не совсем проданный. Отказался племянников продавать. Кто знает, может чувства какие в нём взыграли, а может и просто расчёт. Мудрость то, дороже всяких денег.
Ну отказал, и отказал. Жизнь дальше своим чередом пошла. Да только луну спустя деревню со всех сторон обложили. Дороги перекрыли бандиты того барина. Всех, кто уйти в лес пытался, резали, вешали, топили. А коль баба попадётся таким, так ей и вовсе не позавидовать. Тетерили толпой до тех пор, пока к Кондратию не отправиться.
А требование лишь одно было. Добровольно близнецы уходят в рабство и тогда банда, что деревню обложила, тоже уйдёт. А коль не выйдут близнецы, так на рассвете третьего дня вся деревня разграблена будет.
Да только ещё к закату первого дня близнецы сами явились к барину – главарю.
- Готовы мы с тобой добровольно уйти. – говорит Мир.
- Да только условие у нас одно есть. – говорит Лада.
- Условие. – засмеялся барин. – Да не в том вы положении, чтобы условия свои мне тут называть. Я и передумать могу, и не дожидаться трёх дней.
- Можешь. – отвечает Мир.
- Но, тогда, и мы можем отказаться и не ходить с тобой. – говорит Лада.
- Ты деревню разграбишь, людей поубиваешь, своих потеряешь… - продолжает за Ладой Мир.
- А нас ты не получишь. Как вода сквозь пальцы уйдём. – продолжает за Миром Лада.
- А не веришь, так рискни. – ухмыльнулся Мир.
- Сам убедишься. – хитро прищурилась лада.
Призадумался барин. Вроде дети перед ним, да молва про них по лесу ходит, что очень уж мудры. Видать, знают секрет какой или ещё чего. А коль и правда, силой попытается их взять, пропадут. Шибко уж диковинные они. Шибко уж хотелось бы таких рабов диковинных заполучить.
- А не обманите? Вдруг я соглашусь на условие ваше, а вы сбежите? – нахмурил брови барин.
- Слово тебе… - говорит Мир.
- даём. – закончила за ним Лада.
- Коль выполнишь наше…
- условие, так мы добровольно в рабы…
- к тебе пойдём и служить….
- будем верно.
- По рукам. – рявкнул барин. – Что за условие у вас?
- А простое оно. – говорит Мир.
- Мы сейчас в деревню вернёмся. А ты прикажи своим людям перестать деревню облаживать. А на закате мы вернёмся и вместе с твоими людьми семь дней проведём на берегу реки. – говорит Лада.
- Своим людям вели там костры и палатки приготовить. Да пообещай сам, что никто и пальцем нас не тронет. – продолжает Мир.
- И коль семь дней мы там среди людей твоих проживём и на восьмой день ты сам согласишься, чтоб мы твоими рабами были, мы подчинимся. – закончила Лада.
Оба близнеца обернулись и просто ушли. Барин только с открытым ртом сидеть остался. Да потом спохватился и велел людям своим на берегу реки собраться и стоянку семидневную подготовить. Ну, а на семь дней то много раскладываться и не нужно. Поставили палаток, кострищ разожгли ровно столько, чтоб вокруг светло было и еду было на чём готовить. Остальные пожитки уже в дорогу упаковали. Через семь дней в путь же.
Волновался только всё же барин, что обманут близнецы. Да те, как и обещали, на закате вернулись. Палатку себе выбрали, самую маленькую, зашли в неё, да там и остались.
Первую ночь все настороже были. Всё подвоха барин ждал от мудрых детей. Строго-настрого запретил воинам своим пить, и даже спать. Всем ухо востро держать.
Первая ночь прошла, вторая, третья. Ничего и не происходит. Близнецы даже из палатки своей не выходят. Принесут им туда еды и воды, посмотрят за ними, а они сидят, делами своими заняты.
Мир из деревяшки что-то строгает, а Лада вышивает, да песенки поёт.
Ещё три ночи прошло и вовсе барин осмелел. Нечего ждать подвоха там, где его нет. Разрешил уже и людям своим отдохнуть перед дальней дорогой.
Вот и седьмой день к концу подошёл, последняя ночь началась. Люди барина веселились и отдыхали, пили и ели. Рады были тому, что поход так быстро и легко закончился, что никого в бою терять не пришлось. Рады были, что уже на рассвете в обратный путь.
Да только ночью хлынул дождь. Да такой сильный, что костры залил. Да с ветром и громом, с молнией. Да не долго лил, но бед натворил. Палатки по обрывал многие так, что людям пришлось мокнуть и мёрзнуть.
Конечно, в Чёрном лесу такие дожди не в диковинку никому. Даже зимой бывают. Никого таким не напугать. Да вот только как буря утихла, вместе с ней утихло и всё вокруг. Даже капли падали в лужицы как-то тихо, почти бесшумно. Казалось, что звуки боятся чего-то и стараются себя не выдавать.
Народ роптать начал. Поспешили люди барина костры разжигать, да разве получится? Руки продрогшие дрожат, поленья промокшие не горят. Да и воздух настолько сырой, что и бутылочка с жидкостью горящей не вспыхивает.
Небо и без того тёмное было, а тут вовсе как всё глухой чернотой окутано стало. Вот тогда в тишине этой страшной и послышался первый голосок утробный. Первая квака на охоту вышла. А за ней и сотни других голосков противных.
Закричали люди, забегали в темноте, друг на дружку натыкаясь, да куда там. Только и слышно было, как, то тут, то там обгладывают кого-то.
Тьма глухая быстро прошла, да только кваки проворнее. Как луна по небу покатилась, так уже и свет её спасти никого не мог.
По утру деревенские вышли, да к стоянке захватчиков. Земля там кровью пропитана была. Вода у берега багровая. Из живых только близнецы, да барин пришлый. Обглодан, правда, почти до пояса с низу. Верхняя часть его успела в палатку к близнецам забраться, а нижняя осталась снаружи. Лежит, кровью харкает. Да и не нужны ему уже рабы такие диковинные. Ему бы к Кондратию побыстрее, чтоб мучений не терпеть таких.
Ну, не стали люди над несчастным измываться. Вскрыли ему глотку и отпустили с миром по реке. А дальше начали отроков расспрашивать, как выжить им удалось? Да всё просто оказалось.
Мир колышков нарезал из дерева и палатку изнутри пригвоздил. А Лада вышивку свою на льне делала. Как только гроза началась, порезали близнецы ткань и скрутили в фитили толстые. В лампу масляную вставили. Такие фитили дорого обошлись, но зато светили ярко. А палатку самую маленькую специально они выбрали, чтоб ветром меньше сдувало.
Вот тогда народ и зашушукался, дескать, отроки то не простые. Как есть колдуны. И хоть к силе гнилой в барских землях очень не по-доброму относятся, к колдунам всё же уважение всегда было.
Близнецы, конечно, рассказывали, будто по приметам каким-то там узнали, что глухая тьма придёт, а перед ней буря будет. Да только не поверили им люди. Слух разошёлся быстро, что и бурю, а тьму глухую они силой своей колдовской накликали. Вражин всех квакам скормили, а пожитки их, а там много чего ценного осталось, в казну барскую.
Вот, с тех пор жизнь близнецов поменялась. Побаиваться их начали. Ждали с нетерпением, когда ищейки колдунов на огромном звере явятся и заберут отроков к себе. Да только годы шли, а никто и не приезжал. Близнецам уже по шестнадцать стукнуло, когда деревню иная беда охватила.
Плесень и Три
Хворь чёрная, что самой страшной хворью называется, опять по миру пошла. И ведь не распознать её сразу. У кого сопля обычная потекла из носа, кто бухекать начал, вроде в глотке запершило. А потом только и вывози мертвяков, да руками не трогай их. То в одной хате слёзы и мужики крюками железными мертвяка на улицу выволакивают, то в другой.
Зимой то, в морозы лютые не так страшно заразиться. А летом, когда жара стоит, к хате, где хворь чёрная поселилась, лучше вовсе не подходить. До морозов терпи, потом окна настежь и всю зиму морозь хату. По весне там и плесень, и грибы растут, но зато уже гадость эту не подхватишь, что всё дыхло изнутри тебе сжирает.
И вот, средь лета жаркого и пришла зараза эта невидимая. То один помёр, то второй. А потом уж если утро без мертвяка, то уже чудо.
Врачеватели в барских землях имеются, да не много их. Всё больше те, кого знамцами называют. А из тех врачеватели так себе. Иголкой кольнуть могут или какую травку заварить. Так это и бабки – знахарки умеют.
В деревне, где Лада и Мир жили, народу было тьма. Почти сотня душ. Почти половина рабов и повинников, остальные всё местные. А как чёрная хворь пришла, так к середине лета в два раза люду поубавилось. Да барин не шибко чесался меры предпринимать. Он из тех был, что не очень верил в болячки разные и считал. Что мрут люди от того, что гадость всякую жрут. И только когда врачеватель молодой, с именем смешным, Три, в деревню пришёл и рассказал, что и в соседних барствах мор людей косит, призадумался барин.
- Вот что, врачеватель. – говорит барин. – Ты человек по науке скроен, так что тебе в руки и бразды. Ищи, как гадость эту остановить, как людей не потерять. А то, скоро уж урожаи собирать с полей, а у меня половина деревни на погосте в общей яме гниёт.
- Да лекарство, то есть уж давно. – отвечает врачеватель. – Только вот не спасает оно от заразы. Лишь помогает заболевшему к Кондратию раньше времени не отправиться. Но поболев, человек уж особо работать не сможет пару зим, а то и вовсе всю жизнь колечным останется.
- Плохо. – нахмурился барин и тряпку на лице, что от заразы, якобы, защищает, поправил. – Тогда вот что. Ты лекарство своё приготовь и наперво рабам, да повинникам, у кого срок долгий, давай. Им отрабатывать надо и харчи и жизнь. Пока ползать могут, будут работать, никуда не денутся. А деревенским, там уже по моему усмотрению. Старикам и так уже жить мало осталось, незачем на них тратиться. Наперво тех сохранить нужно, кто полезен. А придумаешь, как защититься от заразы этой наверняка, насыплю тебе серебра столько, сколько в карманы тебе поместится.
Сложная задача врачевателю досталась. Он то парень молодой ещё совсем был. Науку только изучал и верил словам Великого Якова, отрока из Княжества, что учение в мир нёс о том, дескать каждая жизнь ценна.
Легенды о Якове ходили, дескать, отрок он одного из Великих Князей. И с раннего детства науки разные изучал, да не только. Вроде и сила колдовская у него была. Не большая, но заметная. От того и наследства его лишили, в темницу заточили. Да сбежать сумел и из Княжества помогли ему выбраться. Много лет по миру скитался, да учение своё нёс.
Утверждал Яков, что мир не умирает, а просто от рода человеческого избавляется. Но, есть ещё надежда. Коль докажут люди, что не совсем они пропащие, передумает мир. А чтоб доказать, выжить нужно. А посему каждая жизнь ценна, пусть даже самая худая.
К несчастью, не много учеников Яков после себя оставил, хотя многие жизни спас. А сам бесславно пропал. Кто говорит, что убили его. Кто рассказывает, дескать сам умер от хвори какой, а то и просто замерз насмерть, перепив в холода. Но, есть и те, кто верует, дескать в Запределье сумел уйти. Туда, откуда ещё ни один живой не возвращался, да и не живой тоже.
Три тоже верил, что Яков жив. Про Запределье не шибко верилось ему. Он старался придерживаться теории, дескать учитель гораздо ближе. Может в обители колдунов поселился, а может и вовсе, где-то в мире бродит и науки новые изучает, да людям помогает. Была сплетня, что в Дождливых лугах его видели.
В то, что каждая жизнь для будущего важна, Три тоже верил. От того и тягостно ему на сердце было спасать только тех, кто выгоду несёт. От того и мечтой его было найти лекарство не только от хвори чёрной, но и от иных болячек, что людей тиранят. Ну, а на это средства нужны. А значит, на горло себе наступив, выполняй поручения тех, кто платить изволит. Иначе, ну ни как.
В халате своём кожаном, да в маске причудливой, что всё лицо надёжно скрывает, по деревне ходил Три и у людей кровь брал, да слюну. Что-то там рассматривал под стёклышками своими, что-то смешивал. И постоянно людей тешил тем, что каждый раз сокрушался от неудач. Хотя, все склонялись к тому, что ничего он там не видит, а так, для пыли в глаза барину, цену себе набивает.
Как-то вечером вышел из своей халупы Три, да по деревне пошёл. А та пустая уже. Все по хатам попрятались. Все знают, что хворь чёрная в дыхалку пробирается быстрее всего, когда воздух с жаркого на прохладный и влажный меняется.
Идёт Три, а на встречу ему девка красивая. Да не просто гуляет, а беспечно так по дорожке плывёт. Руки без перчаток, на лице тряпки, что от хвори, якобы, защищает, и нет.
- Девица. – обратился к ней Три. – А не боишься заразу схватить?
- Заразу? Не боюсь. – отвечает девка. – Она уже во мне была, да не страшна. Два дня сопли, день понос, ну и, в сон всё это время тянет.
- Ерунду ты говоришь, девка. – нахмурился врачеватель, да только через маску его видно хмурости не было.
- Ну, тебе виднее. Ты же тут мудёрый. Да только, пока на себе хворь не почувствуешь ты, не узнаешь, каково это.
- Люди мрут от хвори этой.
- Потому что глупые. Верят в то, что от обычного поноса им плохо будет, верят в то, что хворь чёрная не тронет их и стороной обойдёт. Им лучше верить в это, чем чуток потерпеть кишкобуйство и задорванство.
- Кишкобуйство? Задорванство? Да о чём ты вообще?
- О том, что не так страшна хворь чёрная, как слухи про неё. Да только, тебе, как мудёрому, не понять. Ты через стёклышки свои смотришь на мир. А они у тебя потеют. Вот и не видать глазам твоим очевидного. – сказала девка и дальше своей дорогой.
- Погоди! – закричал Три и маску свою причудливую стянул. – Расскажи.
- Ого. – удивилась девка. – Ты свою морду снял, а под ней лицо. А не боишься хворь чёрную подцепить?
- Ты же не боишься.
- Я же уже сказала, что меня она не тронет. Всех может выкосить, а мы с Миром живыми останемся.
- С Миром?
- С братцем моим.
- Так ты Лада? Племянница барина?
- Да, наверное. Я не знаю. Барин говорит, что не дети мы Бронибора и нагуляла нас Честа в лесу с силой гнилой. Но, ему удобнее, чтоб люд этого не знал. Хотя, а что плохого в гнилой силе? Хоть раз сила эта в деревню приходила? Хоть кому-то вред чинила? – фыркнула недовольно Лада.
- Да я ж ничего не говорю. – поспешил одёрнуть её Три. – Мне, как человеку из науки, даже интересна сила эта. Жаль, никогда не встречал. Да не о том речь. Ты расскажи мне, как ты от хвори чёрной так защитилась.
- Точно знать хочешь? Не боишься? Вдруг помрёшь?
- Человек науки должен побороть страхи. Иначе, дальше не пройти.
- Смотри. Видишь листочек этот? – Лада указала на куст шиповника. – Оторви его и пожуй.
- И всё?
- Нет. Завтра вечером, в это же время встретимся тут.
Три, не смело, озираясь по сторонам, потянулся и сорвал лист шиповника. Посмотрев на него и сдув пыль, он положил его в рот и начал жевать. Листок был грубый, обратная сторона его кололась, а на вкус он был как старая шкура. С трудом прожевав листок врачеватель проглотил эту кашицу.
- Ты и взаправду это сделал? – засмеялась Лада. – Ты всё делаешь, что тебе говорят? Это и есть твоя наука?
- Ты же сама сказала… - недоумевал Три.
- Ну ты даёшь. Но, ты смелый. Вот тебе награда. – девушка приблизилась к врачевателю и поцеловала его в губы. – Завтра жду тебя тут, в это же время. – прошептала она.
Три ещё долго стоял и смотрел в след весело убегающей девице. Она беспечно кружилась, приплясывала и хохотала. Когда вечерний полумрак скрыл ей с глаз долой, с врачевателя будто спала пелена чар. Он понял, что стоит без своей маски, а значит рискует подцепить страшную заразу, от которой нет спасения. И лишь только единственное лекарство, которое долго готовиться, может спасти умирающего, но сделать его слабым и беспомощным на долгое время. Поспешив закрыть лицо, Три вспомнил, что шёл к колодцу за водой, для своих изысканий.
Утро молодого врачевателя было тяжёлым. Болела голова, глотка была обложена, а с носа текло так, что хоть миску подставляй.
- Как есть заболел. – молнией пронзило голову Три. – Заразила она меня. Поцелуем своим заразила.
С трудом поднявшись с кровати и трясясь от холода, врачеватель попытался согреться горячим питьём. В голове был туман и даже мысли о том, что нужно лекарство, сразу не пришли.
Три бродил по своей халупе и трясся от озноба. Ему хотелось спать. Но он твёрдо знал, что спать нельзя. Если болезнь так быстро захватила его, сон, это последнее дело. Стоит уснуть и уже не проснёшься.
- Лекарство. – наконец смекнул Три. – Мне нужно принять лекарство.
Врачеватель кинулся к столу и начал перебирать склянки. Всё кончилось. Всё, что было приготовлено, он споил больным повинникам. Новое лекарство должно созреть, а это два дня.
- Сумка. – вдруг мелькнуло в голове. – Там есть!
Парень кинулся переворачивать всё вверх дном в поисках сумки и найдя её облегчённо вздохнул. Откупорив заветную склянку, он осушил её и, обессилив, опустился на пол. Теперь оставалось только ждать. Если лекарство подействует, то уже к закату озноб пропадёт и появится испарина. Дальше начнётся страшная сонливость и слабость. Но это верный знак того, что к Кондратию ещё рано.
Трясясь от холода, Три завернулся в одеяло. Кто-то стучал в его дверь и просил помощи, но он не мог ответить. Он не мог даже встать, настолько сильным был его озноб. То проваливаясь в непонятную дрёму, когда чудились разные твари, то возвращаясь в реальность и ощущая ещё более сильный холод, Три пережил день.
Осознав, что уже закат, а озноб только усилился, он понял, что это конец.
- Вот гадина. Это она меня наградила! – озлобленно прошептал Три и встал с пола. На подкашивающихся ногах он подошёл к столу и взял нож. Протянув руку за маской он замер. – Бесполезно. Разве что, других не заражу. Но, почему я должен теперь думать о других?
Натянув тулуп, что висел у двери с того самого времени, как Три поселился в этой халупе, парень вывалился за дверь. На вечернем воздухе озноб стал только сильнее, а дышать стало сложнее.
- Мне и до утра не дотянуть. Как же обидно. – прошептал врачеватель и, пошатываясь, сжимая нож в руке, побрёл к назначенному месту.
Лада была не одна. Рядом с ней стоял рослый парень. Из-за слабости, из-за того, что вокруг всё плыло, Три не мог рассмотреть даже черт его лица.
- Пришёл, значит. – засмеялась Лада.
- Ты! – прохрипел Три и выставил вперёд себя нож.
- Я. А это мой брат, Мир. – спокойно ответила девка.
- Ты. Ты заразила меня? Чем? Поцелуем своим или тем, что заставила съесть листок? Болезнь вокруг нас, она на всём? Или это ты разносчик заразы?
- Болезнь вокруг нас, твоя правда. Она в воздухе. А значит на всём, что вокруг. Просто, не всем и не сразу везёт её прихватить. Листок? Так я ради шутки попросила тебя его пожевать. Хотела посмотреть, согласишься или нет. А от поцелуя моего ты бы не заболел. Я не болею. Скорее, напротив, ты меня мог наградить заразой. Ты уже три дня как подхватил её.
- И ведь правда.- Три опустил нож. – Сразу так симптомы не проявляются. Нужно несколько дней.
- Кто там у тебя сразу не является, я не знаю. Но ты уже был болен. От тебя воняло болезнью. – усмехнулась Лада.
- И что мне делать? – опустил голову молодой врачеватель. – Сдохнуть? Вот так просто?
- Зачем же сдохнуть? – спокойно ответила Лада и её голос звучал совсем иначе. – Ты можешь жить и продолжать своё дело, если…
- согласишься не просто следовать своему учению, а постигать новое. – закончил за Ладой мир. – Ты сможешь стать здоровым и не будешь испытывать…
- слабость. – закончила за братом Лада. – Но ты должен понять, что спасти всех не получится всё равно.
- Понять. Я это понимаю. Но, что с того.
- А вот что. Держи. – засмеялся Мир и протянул краюху отсыревшего хлеба покрытого густым слоем племени.
- Ешь. – засмеялась Лада.
- Плесень. Тут плесень. Она убьёт меня. – захрипел Три.
- Ты и так к утру умрёшь. – спокойно произнёс Мир. А плесень это особая. Та, которую называют ядом всего живого. Ты, главное, всё сразу не жри. Кусочек один и достаточно.
- Яд всего живого? Она же даже рыбу в пруду губит.
- А чего тебе терять? Агонии, что до утра тебя ждёт? – засмеялась Лада. – Она яд для всего живого, а ты то уже почти не живой. Значит для тебя она не очень яд.
Молодой врачеватель, дрожа от страшного холода и похрипывая от того, что дыхалке не хватало воздуха, поднёс плесневелый хлеб к лицу и надкусил. Ужасная горечь обволакивала язык. С трудом прожевав ядовитое лакомство и сдержавшись, дабы не вывернуться на изнанку, благо в животе с прошлого вечера ничего не было, Три проглотил.
Мир тут же подхватил обессиленного парня и взвалив себе на загривок, поволок к хатке. Там он уложил умирающего на койку и оставив рядом ведро, тихо произнёс. – Оно тебе пригодиться. На утро со всех щелей польётся.
Три не помнил, как он уснул и не понимал, когда проснулся. Всё смешалось в одну нескончаемую агонию. В себя он пришёл лишь тогда, когда в животе страшно забурлило.
Молнией молодой врачеватель вскочил с койки и сняв портки уселся на ведро, почувствовав, как все его внутренности будто покидают его обессиленное тело. Ощутив некоторое облегчение он вздохнул и…, вскочив с ведра, встал перед ним на колени опустив в него своё лицо. Теперь он понял, что далеко не все внутренности надумали тогда покинуть его тело. Оставшиеся решили выйти через глотку.
Врачевателя полоскало каким-то нескончаемым жгучим потоком. И лишь, когда настало краткое облегчение, он успел вздохнуть и сообразить, что пора вновь усесться на ведро, потому как всё пошло опять, с другой стороны.
Эти мучения продолжались долго. Казалось, что внутри уже ничего не осталось, но тело усиленно продолжается сжиматься в судорогах, стараясь что-то из себя выдавить. Три уже не обращал внимания на то, что ведро переполнилось, ему было наплевать на зловоние, что охватило всю хату. Ему просто хотелось умереть. Наконец, обессиленный, со спущенными портками, он просто завалился на кровать и уснул.
Сколько пришлось проспать ему, сам врачеватель не знал. Но проснувшись, он почувствовал себя лучше. Даже были какие-то силы, что позволили ему прибраться в хате.
А на закате в его дверь постучали. И, не спрашивая ответа, в хату вошли Лада и Мир.
- Что вы со мной делаете? – прошептал Три.
- Да, ничего. Мы просто… - начала Лада.
- болезнь из тебя выгнали. – Закончил Мир. – Если бы раньше, до того, как заболел, ты бы…
- съел эту плесень, - продолжила за братом Лада. – было бы куда легче. Пополоскало бы тебя чуток, подремал бы день другой, сопли на кулак намотал бы, и всё.
- Так что? Это плесень спасает? – удивился врачеватель.
- Только эта плесень. И не всегда. Только в одно время зрелости своей. В остальное время она яд. Люди её боятся, а зря. – тихо произнёс Мир.
Три дня прошло и три ночи, а врачеватель и не думал уже помирать. Живой, бодрый. Свою кровь в стекляшки свои разглядывал, да и следов чёрной хвори там не находил. Решил он тогда других плесенью лечить. С рабов да повинников начал. Больным скармливал плесень, тем, кто ещё не захворал. И на удивление, уже через два дня все здоровые были и к работе вернулись. Вот тогда и вызвал барин молодого врачевателя к себе.
- Странное дело. – говорит барин. – Бесправные все здоровы, видать, ты нашёл лекарство?
- Нашёл. Да только не простое оно. Для многих страшнее самой болезни. – отвечает Три.
- А то не важно. Нашёл, значит готовь карманы. Только в первую, всех остальных вылечи и сделай так, чтоб больше не болели.
- А вот. – врачеватель протянул краюшку плесневелого хлеба. – съесть нужно.
Удивился Барин, да решил испробовать. Как раз из его стражи один заболел. А значит, и остальные скоро полягут. Велел им барин слушаться врачевателя.
Накормил их тот плесенью и такое началось. Места отхожие трещали от стонов.
Тот, кто уже к Кондратию собирался, вычухался да благодарен был врачевателю. А остальные таких страхов на народ напустили. Дескать, были здоровыми, а после лекарства этого чуть своих коней в Кондратьевы чертоги не двинули. Такие муки испытали, что мёртвые не позавидуют.
Народ тогда шуметь начал. Быстро слух разошёлся, что отравить людей врачеватель пытался. Чуть на вилы не подняли. Да, на счастье его, Мир и Лада перед барином голову склонили и рассказали, что они это научили врачевателя плесенью людей лечить.
Врачевателю тогда пришлось быстро из деревни уехать. А вот к Миру и Ладе отношение местных поменялось. Стали их называть вымесками силы гнилой. Стороной обходили и даже прошлые заслуги близнецов уже в почёт не ставили. Тут ведь просто всё. Какие бы хорошие дела не совершал ты, а одно плохое всё перечеркнёт.
К тому же, очень местным не понравилось, что теперь они в меньшинстве стали. Повинники и рабы не болели, а местных с каждым днём всё меньше становилось. Того и гляди рабы себе барство отнимут. Да, на счастье, чёрная хворь отступила также неожиданно, как и явилась.
Поговаривали, что Три на ту сторону оврага перебрался, к диким. И, вроде как, так и продолжил плесенью кормить людей. От чего и прозвали его не иначе как, Доктор Плесень.
Путешественник Ли
Той же осенью, да уже ближе к зиме, заехал в деревню путешественник. И не понять до конца, кто он вообще.
С одной стороны, вроде как купец. Товары разные у него в кибитке, вещицы диковинные. С другой стороны, вроде как промысел сечника ему не чужд. Приметили люди, что и гарпун у него имеется, и кнут со стальным заострённым эглетом. Да и одёжа его далеко не купеческая. Да только вот сечники всегда налегке. Никогда воз за собой не тянут.
В деревню приехал вроде как вовсе по случайному делу. А может и нет. Тут так и не разобрать.
Товары свои продавал, да с людьми на раз – два беседовал, что тоже для сечников чуждо. Те немногословны. Да не это всё людей привлекало. Шибко непохож на остальных был путешественник.
Глаза будто прищурены всегда. Лицом смуглый, ну как под солнцем долго был. А волосы его, в конский хвост аккуратно собраны, цвета синего. Ну будто поле васильковое.
Имя его и вовсе странное, Ли. Вот так, соберёт вокруг себя люд и начинает про странствия свои рассказывать.
Бывал я в местах далёких. И Хлорное море своими глазами видел, где своими руками царь-рыбу помогал ловить, чьё мясо вкуснее любого лакомства, хоть и жёсткое, как подошва сапога. И на границе Чёрных песков пришлось побывать, где воздух так отравлен, что один глубокий вдох и уже не поднимешься на ноги. По Топким болотам приходилось странствовать в поисках ила особого. А там, комары с кулак, пиявки толщиной с руку. А змеи всякие, жабы и прочие гады, которым и названия нет, слобня обгладывают быстрее, чем квакеры. Но самое необычное место, какое мне приходилось своими глазами увидать, это Запределье.
Мало кто знает о месте таком, а оно есть. Далеко отсюда. Ледяные земли пересечь нужно, где жизни мало. Затем Вечные льды пройти, что славятся бескрайними и непроходимыми, где живого ничего и вовсе нет. Лишь в лёд обратившиеся путники, кому случилось с ледяной бурей встретиться, будто изваяния стоят.
Коль посчастливится пройти всю эту пустыню ледяную, наткнёшься на ледяную стену. Столь огромную, что и не перелезть. И лишь тайными проходами за стену эту попасть можно. А там совсем другие земли. Процветающие, сытые, богатые. Люди там счастливые, но очень горделивые. По земле и по воздуху на самоходных повозках разъезжают, в сытости и достатке все живут с самого рождения и до самой смерти. И нет среди них баб или мужиков. Нет стариков. Все одинаковые.
- А как же тогда дети у них рождаются, коль баб и мужиков нет? – спросил один из стариков, что слушал внимательно рассказы путешественника.
- Чудесным образом. Как от колоска пшеницы целое поле может народиться, так и они. От одного Запредельщика тысяча детишек может на свет появиться, если нужно будет. – отвечает путешественник.
- Да ну. Колдовство какое-то, если правда. А как же ты сам туда попал, коль пустыню ту ледяную не пройти? – не унимался старик.
- А вот тут, как раз, колдовство и помогло. Колдун меня сопровождал в те земли. – отвечает Ли. – Колдуны, народ редкий и необычный. Многое им подвластно. Многое, что за гранью понимания нашего. Вам даже и не понять.
- От чего ж не понять? – засмеялся какой-то мужик с кудлатой бородой. – Мы тоже тут не дикарями живём. Свои колдуны имеются. Близнецы, барчата бастрючные. Честа умом хворавшая, в лесу с силой гнилой их нагуляла, а потом подкинула барыне старой. Та детишек приняла за внуков своих, от младшего сынка, Бронибора.
- И чем же колдуны они? Тем, что вымески? – заинтересовался Ли.
- Да, ты чего? Малыми были, так силой какой-то рыбу приманили к противоположному берегу в год безрыбный. Как-то на полях и огородах заставили урожай расти, прожорливых прогнав. А разок и вовсе, шкуру свою спасая, на целое войско наёмников, что чужой барин привёл, квак натравили, тьму глухую призвав. Да и как хворь чёрная недавно на нас напала, им бы хны. Ещё и подговорили врачевателя молодого, на сторону свою сманив, колдовство их применить и рабов, да повинников излечить. Хотя вот, думается нам всем, что и хворь ту, они на нас натравили. На счастье, спохватились мы вовремя, врачевателя погнали, а с этими вымесками силы гнилой осторожнее стали. Хворь сама и отступила.
- Да уж. – покачал головой путешественник. – Если и правда колдуны ваши барчата, то беды впереди много будет. У колдунов же как? Когда сила в рост идёт, она их пьянит. Без должного наставления и учений, когда колдуны молодые себе на уме, сила их полностью захватывает. Начинают творить, что вздумается, лишь бы им хорошо было. А если уж и такие дела совершали уже, значит скоро и люди для них просто игрушками станут. Жаль вас, но, видать барству вашему не долго осталось. Как небесными молниями научатся владеть, так и вовсе, лучше не спорить с ними. А то будут обидчиков молнией разить, что мурашей лучиком солнца через стёклышко.
Как это всегда и бывает, лишь чуть народу опасения в голову закинь и начнётся. Пусть то опасение и беспочвенное будет, почву люди сами добавят, да взрастят те опасения урожаем богатым. А на сей раз и почва уже давно готова была, удобрена, вспахана. Лишь зёрна кинь. Вот те зёрна путешественник и разбросал словами своими.
Начал народ шушукаться и вспоминать разное. У кого куры подохли странным образом, у кого молоко киснет постоянно, у кого печь дымит. И каждый вспомнил, что чем-то, вроде как, насолить близнецам мог, чем-то обидеть. Кто лишнего пирожка не дал на праздник, кто много зим назад пожурил за шалость, а кто и вовсе, по заднице отхлестал.
Вот, видать, всё они припомнили и сейчас начинают к ответу призывать.
- А как же нам быть? – тихо спросила путешественника баба Клава, что восемь зим назад Мира отчитала словами последними, когда он её петуху хвост выщипал.
- Ждать, когда колдуны своих ищеек пришлют. Или самих их снарядить в дорогу с тем, кто знает куда вести. А вести далеко. За большие горы, в место под названием Наследия. Не каждому туда путь открыт. Я там, всего трижды бывал. – отвечает Ли.
- Так ведь, не мы тут решаем. К барину надо, а нас он не послушает. Может, ты мог бы ему растолковать. Ты человек бывалый, все эти тонкости знаешь? – Клавку трясло мелкой дрожью, будто уже завтра она ожидала кары.
- Да что вы так разволновались? Может и не колдуны вовсе, близнецы эти ваши. А с барином я и так потолкую. Сегодня он меня к себе в терем на вечернее пригласил. – улыбнулся Ли и его прищуренные глаза стали ещё уже.
Как и сказал Ли, барин его на вечернюю трапезу пригласил. Тому тоже интересно было послушать про странствия путешественника, да и, по случаю, выторговать диковинку какую-нибудь.
Стол от яств ломился так, что того и гляди ножки дубовые разъедутся. И остроносая рыба в печи запёкшаяся, и зайчатина, и сало слобня с диким чесночком. Овощей и фруктов вдоволь, хлеба и сыра на любой вкус. Вина столько, что всё не перепробовать. И вроде, год трудный был, урожай не богатый, а у барина всего в достатке.
Поели, попили, и за смородиновым вином начали разговоры разговаривать. Рассказал путешественник о странах далёких, о землях чудесных и опасных. Плавно разговор и к историям про колдунов подвёл, да не забыл упомянуть и дневную беседу с деревенскими.
- Волнуются они, переживают. Думают, что племянники твои колдунами могут быть. Дескать, сила у них есть. – говорит Ли.
- Говоря по правде, я и сам так думаю. Шибко ловко они всяческие секреты применяют. Даже, вон, придумали, как плесень от чёрной хвори использовать. Жаль, люди у нас верят тому, что говорят подобные им. Хотя, я и сам с трудом в плесень поверил. Но, как прохворал, так убедился. – говорит барин.
- Коль прохворал, чего людям сам народу не рассказал? – удивился Ли.
- Не поверят. Скажут, что близнецы власть надо мной возымели. Того и гляди, бунт начнётся. Подобьют рабов на восстание и отнимут барство. Потому и вовсе не знают, что хворал я.
- Тоже верно. Но, всё же, коль колдуны они, тут тебе нужно осторожнее быть. Как силу свою почувствуют, уже не станут считаться с тем, кто им дядька родной, а кто барин-захватчик. Стоит на мелочь какую им обидеться, так квакеров натравят, а то и молнией с небес средь ясного неба поразят. Встречалось мне уже такое.
- Да, я и не уверен, что родня они мне. Мать моя всегда считала, что дети родные братцу моему они, Бронибору. Да и лицом схожи. Да вот, слышал я, что сила гнилая искусно притворяется. Но, по справедливости скажу, как бы строг я с ними не был, никогда они на меня злом не смотрели. Может, от того, и барину, что купить их хотел, отказал я. Хотя, может и надо было продать. Сейчас спокойнее бы жилось.
- Это то понятно. Но, коль колдуны они, для их же блага было бы к своим отправиться и выучиться. Может, опосля, вернулись бы и добро несли. – продолжал Ли.
- Да как же мне их туда отправить? И так, ждём вот, когда зверь огромный по лесу пройдёт. В последний раз, когда он по нашим краям через лез пробрался, я совсем сопливым был. А оно-то, может и правда, им между своим бы лучше было. Не могу сказать, что как родных их люблю, а всё же в память о брате, в память о матушке моей, беспокоюсь за них. А они сейчас уж повзрослели и не так слушаются беспрекословно. Себе на уме.
- Так можно и не ждать. Я в Наследию отвезти их могу. Немного не по пути. Крюк сделать придётся в одну луну. Но, коль сможешь деньжатами и провизией обеспечить, отвезу.
- А ты действительно туда? Как-то, не хочется мне с чужаком в путь дальний их отправлять.
- Так отправь ещё и охрану. Пару крепких мужиков, кому доверяешь, и кто путь этот выдержать сумеет. - рассудил Ли.
- Может, и правда стоит так поступить? Ночь обдумаю. – ответил барин.
По утру люди собрались на дворе барского терема. Шибко кричал барин и руками размахивал. А близнецы тоже мышами оторопевшими не стояли. Больше всего Мир огрызался. С чего началось и не знал никто. Уже к самому окончанию все прибежали на шум.
- Никуда мы не поедем, хоть режь нас! – кричал Мир.
- Почему это? – кричал барин. – Я тут главный, я ваш дядька, и ваше дело подчиняться мне. Сказал, что поедите, значит поедите.
- Подчиняться? Главный? Дядька? Ты нам даже не родной! Сам сколько раз повторял! Почему мы должны тебя слушаться? – возразила Лада.
- Коль так? Чего вам тут тогда мёдом намазано, коль так вам тут не нравится? – носком сапога барин пнул комок грязи.
- Может и не нравится. Но уходить не будем. – закричал Мир.
- Мы мать ждём! – закричала Лада. – Вернётся она.
- Кого? Мать? Честу? Ту, что неизвестно от какой погани вас нагуляла и бросила?
- Коль бросила, на то причины были. Вернётся она. – сдвинула брови Лада.
- Вернётся? Да она уже червей кормит, как и братец мой. – плюнул на землю барин.
- Не правда! – закричала Лада и схватив ком грязи кинула в дядьку.
- Ах ты вымесок! – утираясь от грязи зашипел барин. – Да я тебя… - мужик сломал молодую поросль деревца и взмахнув ей в воздухе, угрожающе шагнул в сторону девушки.
- Не смей! – тихо произнёс Мир и закрыв сестру собой выставил руку.
В тот же миг люди, оглушённые громом средь ясного неба, присели. Небо чистое, как слеза, и намёка на дождик, не то что на грозу, нет. Но, гром прогремел раскатом. Охнул барин, за сердце схватился и на землю упал.
Из-под ладони его кровавое пятно по одежде расползаться начало. Люди зашептались, испугались. А потом и закричал кто-то, что началось. Дескать, вот он знак. Молнией барина поразили.
- Хватайте их. – закричала баба Клава. – Колдуны! Сила гнилая!
Кинулся народ на близнецов, скрутить попытались. Да прежде чем удалось, Мир ещё бед натворил. Одному мужику голой рукой глотку вырвал, другому руку, как тростину, переломал. Но, потом его всё же скрутили. Тогда и Лада самовольно голову приклонила, потому как брату смерть уже грозила.
Кинули близнецов связанными в подвал, да совет держать начали. Два вопроса важных вынесли. Что с вымесками делать и кому теперь барином становиться, если этот помрёт? А барин то, на живого уже мало был похож. Дышал через раз.
- Ну, с барином я вам не подскажу. – вмешался Ли. – А вот с близнецами могу помочь. Не нужно их казнить. Отпустите их со мной по добру. Увезу далеко, не вернутся. Молодые они, жизни не знают, силу имеют. От того и натворили глупостей. Да на их месте каждый бы так поступил, коль силу бы такую получил.
Зашептался народ. Кто-то начал требовать казни, да только другие не спешили. Как знать, что произойдёт. Вдруг, с колдунами, как и с ведьмами. Умерев, грань перешагивают, и сила их лишь возрастает. Посему, решили всё же отослать по добру вымесков.
Так связанными, зельем сонным опоенными, их в кибитку путешественника забросили и лишь только та из виду скрылась, выдохнули с облегчением, да за свои заботы принялись.
Правил Ли своим чёрным слобнем, в кибитку запряжённым, и слова не сказал. Не оборачивался и на живой груз свой не смотрел. Лишь, когда границу барства пересекли, остановился и осмотрел близнецов. Верёвки развязал, да рогожкой накрыл. А там и дальше в путь.
Первой Лада проснулась. Воды попросила. Ли слобня остановил и помог девушке сесть.
- Где мы? – прошептала она напившись.
- Далеко от дома вашего уже. Вчера вокруг великого оврага объехали, а сегодня утром Тихую реку пересекли. Сейчас по Княжескому тракту идём. Мой слобень быстрый и по нему мы дня за четыре к восточной границе леса выехать сможем. А там уже и плодородные земли. Отдохнём, солнышку порадуемся и дальше… - отвечает Ли.
- Дальше? – удивилась девушка.
- Дальше. Туда, где вас ждут.
- Кто? Кто нас ждёт?
- Вам подобные. Колдуны. Научат вас, как силами своими владеть.
- А с дядей мы не попрощались даже. – вдруг заплакала Лада. – Он упал…
- Да не реви ты так. Жив он. Мир его поразил молнией, но не на смерть. Плох он, но оклемается. Он попросил вас увезти от беды подальше. Вот станете настоящими колдунами, вернётесь. Он вас ждать будет.
День спустя и Мир проснулся. Шибко недоволен был тем, что вывезли его против воли. Но, Лада усмирила брата. А после, тому и самому интересно стало в пути. Шутка ли, огромную дорогу, камнем вымощенную, увидать. Не каждому такое дано. А тут ещё и Ли всякие истории рассказывает. То одно обещает показать, как на Плодородные земли прибудут, то другое.
Так, за день и Мир успокоился и смирился с тем, что к колдунам в таинственную Наследию едут. Так три дня пролетели незаметно, и Ли оповестил, что уже завтра покинут они Чёрный лес и увидят все чудеса большого мира. А пока, на ночлег придётся остановиться, с дороге съехав. Места тут не спокойные, окраина. С других земель беглые часто тут ошиваются.
Разбили стоянку. Лада ужином занялась, а Мир в лес пошёл, чего съестного поймать. Дорога то дальняя, любой кусок мяса впрок пойдёт.
Сидит Лада у костра, да мотивчик какой-то грустный себе под нос мурлыкает.
- Что за песенка? – спросил Ли, распрягая слобня.
- Наверное, колыбельная. – неуверенно ответила девушка. – Кажется мне, что когда мы с Миром только народились, мама нам её пела. Слов я не помню, но вот мотив с самого детства в голове, и будто голосом её.
- Честой мать вашу зовут? – снимая узду спросил путешественник.
- Честой. Странно, что ты сказал, зовут. Все говорят, что звали.
- От чего же?
- Все говорят, что давно она умерла.
- А ты так не считаешь? – Ли закончил свои дела и присел рядом у костра.
- Мы чувствуем, что жива она. Знаем, что однажды встретимся.
- Встретитесь. И, может очень скоро. Тут ведь не только от неё всё зависит, но и от вас. От тебя.
- Не пойму, что ты такое говоришь. – удивилась девушка.
- Да всё просто. Знаю я, где твоя мать может быть. – Ли подсел ближе.
- Правда? – почти шёпотом произнесла Лада.
- Правда. – путешественник взял девушку за руку. – Нам, конечно, совсем в другое место нужно путь держать, но…
- Но?
- Если ты будешь послушной, мы могли бы потратить время и сделать крюк. Не могу обещать, что Честа там, но, когда я в последний раз с ней встречался, она никуда не собиралась уходить.
- Ты знаешь нашу маму? Ты её встречал? – дыхание девушки перехватило от восторга.
- Конечно. Иначе, зачем ещё я в вашу глухомань приехал бы? Она мне про вас рассказала.
- Почему же сама не приехала?
- Стыдно ей, что бросила вас. Считает себя плохой матерью, недостойной вашей любви. Вот и попросила меня забрать вас и отвести в место, где вы в безопасности будете.
- Нет. Мы будем в безопасности только с ней. Мы с Миром каждую ночь думали о ней, представляли, как встретимся. Можешь нас отвести? – глаза Лады засияли и на лице появилась детская улыбка счастья.
- Честа на меня рассердится, но, могу. Но, тут главное, чтобы ты была послушной сама и пообещала, что брат твой во всём слушаться меня будет. Иначе мы не сможем добраться.
- Я обещаю! – твёрдо заявила Лада. Внутри у неё всё ликовало от счастье.
- Ну, коль так. Тогда, будь послушной и скоро встретишься с матерью. – Ли ухмыльнулся и его ладонь, отпустив руку девушки, крепко, но вроде как случайно, схватилась за её грудь.
Лада почувствовала себя неловко и осторожно отстранилась. Однако такое прикосновение оказалось вовсе не случайным. Ли вновь придвинулся и жадно начал мять грудь девушки.
- Что ты делаешь? – попыталась оттолкнуть путешественника Лада.
- Что ты делаешь? Ты же только что пообещала, что будешь послушной? – ухмыльнулся Ли и попытался поцеловать Ладу.
- Я не хочу так! – девушка оттолкнула с силой мужика.
- Не хочешь так, давай по-другому. – сказав это, Ли сильно ударил Ладу по лицу. Так сильно, что она упала на землю и даже сразу не смогла понять, что произошло.
Мужик навалился на хрупкий девичей стан. Одна рука мёртвой хваткой сомкнулась на горле девушки, вторая забралась под юбку и жадно начала шарить там, пробираясь к самому сокровенному.
- Отпусти. – шептала Лада.
- Отпущу. Сейчас мы быстренько всё сделаем, и отпущу. Брату ты ничего не скажешь. И тогда мы поедем к твоей матери. – глаза Ли выпучились. Он тяжело дышал и трясся.
- Отпусти. – безвольно и без надежды произнесла девушка приготовившись уже к худшему. Но Ли уже её не слушал.
Задрав юбку полностью, он коленями раздвинул ноги девицы и начал возиться со своими штанами. Одной рукой это было сделать не просто.
- Отпусти… - ещё раз прошептала Лада.
- Отпусти! – раздался голос Мира. В тот же миг крепкие руки схватили мужика и с силой швырнули в сторону.
Лада поспешила обтереть выступившие слёзы и поправив юбку, попыталась встать, взявшись за руку брата.
- Ну, значит так будет! – закричал Ли. С трудов встав с земли он что-то достал из-под своего кафтана и выставив перед собой засмеялся.
Небо было безоблачное. Даже намёка на дождик не было, не говоря уже про грозу. Но, вечерних птиц с деревьев согнал звук раскатистого грома. В тот же миг Мир схватился ладонью за бедро и начал падать на землю. Лада подхватила брата. И хоть она вовсе не понимала, что происходит, решила не дожидаться того, что будет.
Пока Ли возился с тем, что было у него в руках, посылая в адрес близнецов проклятья и грозя убить Мира, девушка потянула брата в лес.
Быстро бежать не получалось. Мир подволакивал ногу, спотыкался и часто падал. Ему было больно, он терял кровь. Лада, что есть сил, пыталась поддерживать брата. А позади, в уже ночном лесу, был слышен треск сучьев и крики Ли.
- Сюда. – указал Мир. – Там можно укрыться.
Близнецы метались в ночном лесу. Колючие кусты царапали им лица. Острые сучья рвали одежду. А ямы и кочки, будто специально кидались беглецам под ноги. А после и вовсе бедняги оказались покалено в воде.
- Мы не туда повернули. – зашептал Мир. – Это какое-то болото. Надо идти назад.
- А назад идти уже не получится. – раздался голос Ли и яркий свет фонаря ослепил близнецов. – Я знал, что с тобой могут быть проблемы, но, видят небеса, не хотел этого. С другой стороны, так даже лучше всё вышло. Думал, что придётся ещё и охранников ваших губить, да вы сами всё так устроили удачно, что без охраны остались. За двоих, мне бы побольше заплатили, но я не жадный. Лучше половина, да без вреда собственному здоровью.
В ночном лесу раздался гром и будто сражённый молнией Мир охнул. Парень пошатнулся, испугано взглянул на сестру и рухнул в мутную болотную воду.
Лада кинулась к брату. Опустив руки в холодную муть, она попыталась схватить его и вытащить, но не смогла даже нащупать. Мир будто растворился.
- Силён твой братец, силён. Но, против моего громодела ему не устоять. – засмеялся Ли. – А теперь, выходи на берег. Будь послушной, и остаток пути тебе не придётся быть связанной. Ну, по крайней мере, не весь остаток пути.
- Остаток пути? – заливаясь слезами прошептала Лада? – Куда? В эту самую Наследию, или к матери?
- Чего? Ты так и не поняла? Да нет никакой Наследии. Сказки это. А мать ваша уже давно червей кормит. Я про неё узнал в вашей деревне. В своенравные земли мы путь держим. Есть там один правитель, кто большие богатства за таких как вы, ненормальных, гнилых, отдаёт. Коллекционирует он таких. Станешь ты его наложницей и жизнь твоя, поверь, сладкой уже никогда не будет. Так то, будь послушной, делай что я велю и обещаю, остаток пути как человек проживёшь. Выходи на сушу и давай продолжим то, на чём остановились, когда твой братец вмешался.
Склонив голову, Лада вышла из воды и тут же ощутила, как тяжёлый кулак пришёлся ей в подбородок. Девушка рухнула на землю и перед глазами всё закружилось.
- Это тебе напоминание о том, что не стоит хитрить. – прошипел стоявший над ней ли и принялся снимать штаны. – Вон, твой братец схитрил и теперь его могилой станет это болото. Но ты не переживай. Ты мне живая куда более ценна. Сейчас отолью и мы позабавимся. Разочек тут, разочек у костра, когда вернёмся. Ну, а там путь долгий, ещё много раз успеем.
Ли повернулся к болоту и испустил возглас наслаждения. Лада слышала, как что-то зажурчало. Затем, журчание сменилось странным бульканьем. Булькало само болото, будто закипало.
Приподнявшись с земли девушка попыталась рассмотреть, что там происходит. Она успела увидать, как Ли поспешил отступить от края мути. В тот же миг из болота выпрыгнуло что-то страшное. Сине-зелёная кожа, в свете яркого фонаря Ли, переливалась так, будто была усыпана драгоценными камнями. Огромные глаза, клыки и острые длинные когти.
Тварь схватила мужика за глотку одной рукой и что-то буркнув, второй рукой вырвала его кишки. Хрипящего Ли тварь подняла над головой и, ещё живого, разорвала напополам.
Кровь хлынула дождём в разные стороны, заливая всё вокруг. Попав на фонарь, она сделала его багровым. В этом свете тварь казалась ещё более зловещей. Чудовище, явившееся из глубины болота, стояло над девушкой и тяжело дышало.
- Он тебе ничего не сделал? – тяжело дыша произнесла тварь посмотрев своими огромными глазами на Ладу.
- Мир? – прошептала девушка. – Это ты? Ты живой?
- Я живой. Но я… Наверное, я не совсем я. А может я, это уже настоящий я. – посмотрев на свои руки прошептал Мир, а затем указал на лицо Лады. – И ты, ты тоже…
- Я тоже? – удивилась девушка и коснулась ладонью своего лица. Того места, куда пришёлся удар кулака Ли. Кожа на лице была будто разорвана и висела лоскутами. Но крови не было. Под лоскутами кожи была другая. Гладкая, будто покрытая плотными чешуйками.
Испытывая ужас и непреодолимый интерес Лада начала срывать со своего лица лоскуты, а те, отрываясь, оставляли после себя новые. Она срывала их и срывала, пока ничего не осталось.
- Это, мы кто? – прошептала Лада.
- Не знаю. Наверное, те, кого называют болотными киками. Как в сказках. Помнишь, бабушка рассказывала? – прошептал Мир и протянул руку сестре. Та протянула руку навстречу и поднявшись, увидала, как и с ладони сползает кожа, подобно растянутой перчатке. Но, то, что скрывалось под ней уже не казалось пугающим. Красивая, зеленоватая кожа переливалась в свете фонаря.
- Кики. – прошептала Лада. – И что нам теперь делать?
- Давай уйдём в болото. Там тепло, а тут уже мороз опускается. А потом решим. Мы вместе, мы живы. А это главное. Остальное и не важно.
Разорванное тело Ли валялось неподалёку. И если бы мертвецы могли сожалеть, он бы сильно сожалел о том, что его не похоронят и не предадут огню. Он просто останется лежать тут, вмерзая в землю. А по весне, станет пищей для болотных гадов.
________________________
Вот и сказке конец.
А теперь короткое заключение.
Год назад, а если быть точным, 20.11.2020. Чёрный лес был зарегистрирован в Дзене и тем же днём была выложена первая сказка. "Колобок". А потому, не случайно, и эта сказка сейчас, спустя год, была опубликована.
В честь дня рождения канала попытаюсь сделать небольшой подарок некоторым подписчикам. А именно, устрою скидку на электронную версию книжку «Ведьмы Чёрного леса». Так что, кто ещё не купил, у вас есть шанс сделать это сейчас всего за 50 рублей. Скидка действует две недели и только на Ридеро.
Большое спасибо, что остаётесь на канале несмотря на то, что сказки сейчас публикуются редко.
Ну и традиционное сообщение для тех, кто тут впервые!
Оглавление канала вот ТУТ.
Вот ТУТ чат, где можно своевременно узнать про новые сказки и просто поболтать, задать вопросы.
Подписывайтесь, комментируйте, критикуйте!
А если решили поддержать канал монеткой малой, то вот форма для донатов.
Спасибо, что остаётесь на канале. До встречи в Чёрном лесу.