В музыкальном училище на дирижёрском отделении учились две подруги: Татьяна Дроздова и Татьяна Жеребцова. Дроздова была старше на год и несколько полновата, что отпугивало потенциальных женихов – как только им случалось увидеть маму своей подруги, то они сразу понимали, во что с годами превратится склонная к полноте Татьяна, и быстренько заканчивали всякие свидания. Ведь, как известно: какая мать – такая дочь. Впрочем, в их семье и папа не был худеньким, и младший брат наливался обильным соком жизни, и был этаким чудесным десятилетним Купидоном. И вот поэтому Дроздовой не везло в любви, а любить девушке хотелось – ведь ей уже минуло девятнадцать лет.
Жеребцова выглядела более эффектно: стройная, маленькая фигурка, белокурые локоны и выразительные голубые глаза с длинными ресницами. Была она из неполной семьи, отец покинул их, когда она была ещё малюткой. У неё два старших брата и один младший, рождённый её мамой от любовника. Их любовь развивалась на глазах у дочери, и она была удивлена, как умеет любить мужчина её маму. По утрам он всегда вставал первым и варил овсяную кашку на молоке, а после приносил маме прямо в постель, садился рядом и кормил её с ложечки.
Но, когда настало время ей родить плод их совместной любви, то любовник уехал, а после написал ей письмо, написано якобы его другу Яше, но адресовано ей. В нём он подробно на трёх страницах изложил о невозможности жить «с этой женщиной, и быть отцом троим предыдущим детям». После большой и светлой любви мать была очень обижена этим письмом и подала на алименты. Но для дочери он так и остался образцом отношения к женщине, и о таком заботливом муже ей и мечталось
Всем гостям, что приходили в их дом, мать Жеребцовой рассказывала о своей крепкой вере в Бога и страдальческой жизни, в которой непременно выставляла себя великой мученицей, а прочих подлыми негодяями. Она не смущалась ни полом, ни возрастом слушателей, которые годились ей в сыновья или в дочери и без всякого стыда красочно описывала сцены своей семейной и внебрачной жизни. При этом глаза у неё делались стеклянными и остановить в её порыве рассказать все подробности было невозможно. Это была какая-то одержимость, бесконечно рассказывать одно и то же про свою прошлую жизнь. Гости смущались, но были вынуждены постоянно выслушивать эти бесконечные монологи. Её детям становилась неловко, когда в очередной раз мать рассказывала пикантные подробности из личной жизни, и видя краснеющего гостя, они восклицали:
– Мама, ну зачем это рассказывать?!
Глаза у матери, становились весёлыми, она завершала, свой монолог, но на следующий раз, всё повторялось сначала. Бесконечно повторять историю своей жизни, было её насущной потребностью и всегда входило в заданную программу по развлечения гостей.
Старший брат Жеребцовой, Борис заканчивал семинарию и мечтал обрести невесту – ведь только после этого его могли рукоположить во священники. Но он был со странностями, и к тому же заикался, а это было серьёзным препятствием для любого знакомства. И сестра решила ему в этом помочь. Договорившись с Дроздовой, она привела её после занятий к ним домой, и представила старшему брату:
– Вот тебе, Боря, невеста!
Боре ничего не оставалось, как смущённо улыбнуться, подойти и поздороваться. Когда девушка даёт своё согласие, то парню с комплексами делается значительно проще, ведь он «проходит вне конкурса», и добиваться её расположения уже не нужно. Два одиночества встретились и стали узнавать друг друга.
Потенциальная невеста пошла по изведанному пути и, не мешкая, пригласила жениха на следующее свидание на дроздовскую квартиру. Увидев крупногабаритных родителей невесты, жених проявил робость, а те, его сразу стали пытать о его намерениях. И он был вынужден сознаться, что хочет жениться. Родители переглянулись, и папа довольно потёр руки, приглашая будущего зятя вместе отужинать. И хоть заикающийся жених не произвёл на них должного впечатления, они видели радостные глаза дочери и решили не мешать развитию их отношений.
– На безрыбье – и рак рыба, – мудро резюмировал мама, и папа был вынужден с ней согласиться, что это так.
У Татьяны Дроздовой был приятель, с которым она изредка общалась, обсуждая проблемы мироздания и человеческих взаимоотношений. Он был неисправимым идеалистом и тоже терпел неудачи на личном фронте. Девушки всегда оказывались более прагматичными и ранили его сердце острыми словами. Дроздова была в курсе всех его последних событий, но чтобы не было осечки, заранее поинтересовалась:
– Как твои отношения с Машей?
– Они зашли в тупик.
– Что так плохо?
– Окончательно и бесповоротно.
– Слушай, Вить, у нас в пятницу концерт духовной музыки в ДК Жданова будет, ты приходи, я тебя со своей подругой познакомлю.
Дроздовой очень хотелось помочь устроить счастье подруги, так как и она помогла ей с женихом. И дождавшись Виктора в фойе, она представила его Жеребцовой. Белокурая красавица не произвела на Виктора должного впечатления. И лишь, когда он увидел её в шеренге вышедших на сцену девушек, то сравнивая её с другими, понял, что она – самая красивая.
После концерта они долго гуляли втроём, а потом пошли провожать Жеребцову.
– Ты ей понравился, - сказала ему Дроздова.
Получив сигнал о зелёном свете, все двигаются вперёд, не ведая преград и не зная, чем в будущем придётся столкнуться. Они стали встречаться и всё больше и больше нравиться друг другу.
У Бориса с Татьяной стала намечаться свадьба и прагматичная мамаша жениха предложила и будущему зятю подключиться к этой теме, чтобы сыграть в один день сразу две свадьбы в одном арендованном кафе. Но ему эта идея с общими гостями не понравилась, и он решил ещё годик походить в женихах, чтобы получше узнать свою будущую суженную.
После регистрации брака, Дроздова перешла на фамилию мужа и стали обе Татьяны – Жеребцовыми. Борису нужна была не просто жена, а матушка, и он, чтобы повысить градус её воцерковления, повёз её в Лавру. Татьяна и представить себе не могла, что завершающим аккордом этой поездке станет посещение знаменитого старца Феодорита, который и изрёк ей волю Божию:
– Ты, Татиана, теперь замужем, а Борис будущий священник, и поэтому забудь про все свои учёбы, консерватории и концерты. Матушке всем этим заниматься не следует. Ты должна быть помощницей мужу в его церковном служении и петь ты можешь только в храме за богослужением.
Не ожидала Татьяна такого услышать, но и не посмела ослушаться старца, чтобы не навлечь на себя гнев Божий.
По приезде домой, она пересказала подруге слова старца. Та и посочувствовала ей, и укрепила в будущем служении:
– Зато, ты теперь матушка, а это даётся не каждой женщине, и вы теперь с Борей – малая церковь.
Малая церковь создавалась в немаленьких муках. Молодые стали жить в половине частного дома, подаренного родителями невесты, а там печное отопление.
И выросшая в квартире Татьяна ни за что не хотела марать своих музыкальных пальчиков грязным углём и дровами. И зимой пока муж-священник был занят церковными требами, она, нацепив на себя множество тёплой одежды, сидела в валенках, закутавшись в двух одеялах на диване и читала книгу. И при этом мысленно ругала своего батюшку, но ни за что не хотела встать и приготовить обед. А когда возвращался муж, она обиженная тем, что он так долго не шёл и заставил её мёрзнуть в нетопленном доме, никогда не вставала к нему навстречу с приветственным поцелуем. Священнику эта картина была не впервой. Он, взглянув на обиженную, лишь кротко спрашивал:
– У нас есть, что покушать?
И услышав презрительное: «Нет!», сам затапливал печь и варил лапшу.
В конце концов, они научились более-менее ладить, не вмешиваясь в дела друг друга. Татьяна, как и её мама, родила двух деток: мальчика и девочку, руководила сначала детским, а потом и архиерейским хором и особо не страдала от отсутствия сцены и высшего музыкального образования. На её груди красовались медальки приколотые архипастырем, и своей судьбой она была вполне довольна.
Через год поженилась и другая пара, и Жеребцова, сменив паспорт, стала Проценко. Но Татьяне, расхотелось быть дирижёром, и она перевелась на вокальное отделение. Педагогом по вокалу у неё стала красивая еврейка, у которой две взрослые дочери, с мужем она разошлась и сожительствовала с мужчиной, который очень любил кушать пельмени. Нередко она и сетовала на это:
– Сегодня опять не выспалась, встала рано, чтобы приготовить моему любимому его любимые пельмени. Леплю их, а глазки слипаются, спать охота, но стараюсь аккуратные делать, а иначе в воде развалятся.
Узнав, что муж ученицы стал священником и отправлен служить за пятьсот километров от города, искренне огорчилась:
– Таня, у тебя редкий голос – меццо-сопрано, где ты там в деревне петь будешь? Твоё призвание – сцена, тебе надо в городе жить, а не в деревне. Подумай об этом и о будущей учёбе в консерватории, тоже надо задуматься. А то получается, что я напрасно с тобой занимаюсь, твой талант пропадёт в деревенской глуши.
В матушке боролись противоположные чувства, она прекрасно знала, что ей нельзя учиться в консерватории, но и погубить свой талант в домашних заботах ей не хотелось. И чтобы снять с себя всякую ответственность, она решила спросить у своего мужа как ей быть, в тайнах своего сердца надеясь продолжить обучение дальше.
– Скажи, что мне делать, поступать в консерваторию, или нет?
– Учись, пусть хоть у тебя в нашей семье будет высшее музыкальное образование, а то неизвестно как дальше жизнь сложится.
С этих роковых слов и пошла вся их жизнь наперекосяк. Расстояния между ними огромные, а муж мог приезжать только дважды в месяц на четыре дня. Да и то больше занимался разными приходскими делами, чем семейными. Жить порознь, на два дома, переменила сознание матушки, ведь чтобы посещать занятия, ей было необходимо оставлять ребёнка у своей матери, которая нянчилась с внуком.
Лишь на эти четыре дня они и съезжались в семейное гнёздышко, добираться до которого нужно через весь город, с тремя пересадками. Далеко не все мужчины отзывались на её просьбу помочь поднять коляску с дитём, некоторые раздраженно спрашивали: «А где ваш муж, от чего он не помогает?»
Через полгода такой жизни Таню на сцене увидел восторженный поклонник, и завертелась такая любовь, прям как в сказке. Он сказал ей слова, которые она никогда не слышала от мужа и они тронули её до глубины души. Она им поверила и поняла, что жизнь можно изменить, и всё начать заново с новым мужем, а прежнего – очернить и прекратить всякие отношения.
Приехавший к тещё муж, сразу заметил равнодушие со стороны супруги и как он не пытался быть ласковым и заботливым, натыкался лишь на её холодность и неприступность. Он не мог поверить, что в его семье могло произойти подобное несчастье. Ведь и супруга, и её мать всячески подчеркивали своё православное вероисповедание и нерушимое таинство брака. Он страшился от одной мысли, что семья разрушена и создании новой невозможно. Но его слёзы её нисколько не трогали, она стала очень жестока, а её мать стала провоцировать на скандал и выгонять прежде «любимого зятя». Когда его выгнали в третий раз, он перестал к ним приходить, но верил в сохранение семьи, и продолжал молиться о вразумлении своей супруги. И каждый раз, возвращаясь с прихода домой, надеялся увидеть свет в окнах их квартиры, как видимый результат своей молитвы, но окна оставались темны. Никто не смог помочь образумить влюблённую матушку – ни священники, ни даже сам архиерей не в силах были снять пелену с её глаз. Даже наоборот, все сочувствовали ей, когда она представляла им, с каким тираном ей пришлось жить. Это было настолько безупречно и правдоподобно сыграно, что ни у кого не возникало и тени сомнения.
Однако благословение на новый брак архиепископ ей не дал. Но через год он устроил свои дела и переехал в столицу, а приехавший новый архиерей благословил-таки матушке ещё раз повенчаться, так как «у них большая любовь», а её бывшему мужу подстричься в монахи.
Любовь, как известно из Евангелия «превыше всего», но там есть и другие слова: «женившийся на разведённой – прелюбодействует», но влюблённые эти слова замечать не хотят.
И был чудесный брачный пир, на котором у многих по усам текло и куда надо попадало, и родилось в новом браке ещё трое детей, то есть стало ровно столько, сколько – у её мамы. Ведь недаром говорят: «какая мать, такая дочь». И дело конечно не в случайном совпадении рождённых детей у матери и дочери, а в том, что если мать не ограничилась одним мужем, то и дочь, вероятнее всего поступит также. Возможно, бывают и исключения, и мы всегда на это надеемся, но проверять на себе не рекомендуем, слишком это больно и небезопасно. Лучше согласиться с этой народной мудростью.
***
Братья и сёстры, наш приход содержит два храма и небольшую часовню. Они требуют ремонта, но средств на него который год никак не можем собрать. Будем благодарны всем, кто сможет помочь нам привести в порядок эти места особого Божьего присутствия.