Питер. Глубокая осень. На часах 22:30. Театральный сезон в Мариинке. Возвращаюсь домой.
Пасмурный вечер. Свет редких фонарей. Дыбенко.
Выйдя из метро, набрала маму поделиться впечатлениями об опере, театре и заканчивающемся дне. Мой дом стоял почти на перекрестке — сразу за Правобережным рынком. До него было два пути — один по широкому тротуару, огибая рынок на перекрестке Искровского проспекта и улицы Дыбенко. Другой — не доходя до самого перекрестка, через двор длинной пятиэтажки.
Решила сократить дорогу. Двор был освещен и вдалеке виднелись прохожие. Диалог с мамой продолжался.
Не успев дойти и до первого подъезда, заметила, что прохожие исчезли из моего поля зрения, а на встречу шел одинокий парень с капюшоном на голове. Продолжаю свой путь. Общаемся с мамой. Между первым и вторым подъездом дома мы сравнялись с парнем с капюшоном на голове.
Делаю шаг вправо. Он тоже. Я — влево. И он. Тут наши глаза встретились. Его круглые черные глаза не сводили с меня своего прицельного взгляда.
Теперь я вцепилась в него своими глазами.
— Нико-лай, да-вай, вы-хо-ди, — четко, медленно и властно произнесла я не отрывая глаз от преследователя.
Услышав это, парень с капюшоном на голове быстро опустил глаза и наклонил голову так, что капюшон еще больше скрыл его лицо, уступая мне дорогу.
Уверенным неспешным шагом продолжаю идти мимо пятиэтажки с восьмью подъездами не отрывая телефон от лица. Второй подъезд, третий, четвертый — начинаю ускоряться. Прохожих не видно. Еще не много и мой дом будет за поворотом.
Мама пришла в себя от растерянности и начала выкрикивать в трубку мое имя слыша, учащенное дыхание от быстрого шага. Я молчу. Не произношу ни слова. Только дышу.
— _____________! — раздался ошеломляющий звук выстрела.
Обернулась. Парень с капюшоном на голове стоял в позе стрелявшего направив двумя руками пистолет на меня. Вокруг — никого.
Я рванула.
— Наташа, что это? Что происходит? — мама кричала мне в ухо через трубку, которую я не отпускала из своих рук и держалась за нее как за спасательную ниточку.
Угрожающий дом остался за спиной в темноте.
Успела. Добежала. Дышу.
…
«Что это было за оружие? Пневматика? Тогда почему выстрел был таким громким? Да и акустика во дворе не подкачала», —проносилось у меня в голове пока объясняла маме произошедшее в деталях.
«Николай? Почему — Николай? Моего папу зовут Николай», — но в тот момент я о нем и не вспомнила.
Прошло много лет, но после того случая я всегда с благодарностью оказываюсь у иконы Николая Чудотворца, когда где-то захожу в Храм. Николай Чудотворец — ангел хранитель меня и нашей семьи, пусть я и осознала я это таким путем, но эта связь сильная даже будучи бессознательной.
— Благодарю.