Как я стал конструктором. Часть 2
Моя работа в КБ продолжалась и я ждал повышения в должности. И вдруг! Меня предупреждают, что необходимо срочно прийти на вечернее собрание членов комитета ВЛКСМ. Собрание проходило при закрытых дверях и во всем, ощущалась какая-то таинственность.
Внештатный сотрудник
Обсуждалась кандидатура того самого приятеля, который, как я говорил, пытался всячески задружить со мной, я здесь хочу назвать его имя. Мне он, в свое время, представился Саша. На собрании его не было и тому, очевидно, были очень веские причины.
Произошло ЧП - в его квартире, конкретно, убийство молодой девушки, и по расследованию, определили причастность к этому убийству этого самого Александра. В КБ пришла бумага из органов и собрание должно обсудить со всех сторон случившееся и вынести решение об исключении Александра из комсомола.
Мне, как члену комитета по идеологической работе, предложили выступить с мнением по личности этого товарища, представить перед комитетом какие-нибудь факты. Я честно изложил, что знал. Начал рассказывать о том, что с самого начало знакомства с Сашей он мне показался очень странным, навязчивым, и вызывал у меня недоверие.
Я сказал, что с рассказов самого обсуждаемого, понял о каких-то элитных сборищах в его квартире, что он имеет, то чего не может иметь каждый из нас. Рассказал, как он неоднократно приглашал меня к себе в гости - послушать уникальную музыку и вообще, красиво провести время, от чего я, усиленно, отказывался.
Председатель комитета все время доброжелательно кивал. Секретарь усердно вел протокол. В самом конце, нужно было вынести общее мнение и подписать мне и членам комитета, решение об исключении этого товарища из рядов комсомола. Попросили меня выразить свое окончательное мнение, как идеолога. Тут меня понесло, я начал твердо убеждать собрание о необходимости наличия фактов произошедшего из органов, а потом проводить собрание и решать об исключении человека из рядов ВЛКСМ. Я говорил, говорил, но, как мне показалось, меня никто не слушал. Я продолжал, что давно догадывался, кто на самом деле был обвиняемый и слегка намекнул на это, что, несмотря на мои подозрения, необходимо все же разобраться во всем и не портить жизнь человеку. И вдруг, меня внутренний голос остановил, что надо заткнуться-это будет лучше.
Еще раз скажу читателю, да я догадывался, кем мог быть обсуждаемый, ведь ходили слухи, что в организациях присутствовали такие люди, которые следили за всем происходящим в коллективах. Позднее, я узнал, что это за люди. Но тогда, на собрании, я не мог до конца принять, что этот человек, работающий со мной рядом и есть тот самый нештатный сотрудник.
Сексоты представляли собой огромный теневой штат. Их функции заключались в предоставлении информации о людях своего окружения в ходе бесед с комитетчиками. Страх перед органами сидел у советских людей в подкорке. Стукачество в те годы было повсеместным явлением, особенно среди карьеристов, и с позиций морали это осуждалось.
Однако решение надо было принимать и все подписать сразу, а затем передать в администрацию. Я ничего не понимал - почему такая спешка, без фактов из органов.
Немного о службе в армии
В конце собрания, был подписан протокол, где моей подписи не было. Как я уже говорил, перед приходом в КБ, я работал на заводе, там были довольно прямые отношения среди работяг, а еще раньше, я служил в армии, положенные тогда, три года, где старшими офицерами были люди, прошедшие войну и они нас учили военному делу, как в войну. Моя служба почти полтора года проходила в «учебке» - очень тяжело. В учебку брали только с законченным средним образованием, или из институтов из-за отсутствия военной кафедры, как это произошло со мной. Раньше военная кафедра во многих институтах, просто отсутствовала.
Служба в «учебках» была довольно суровой, а дисциплина в армии была настолько мощной, что не все выдерживали. Ломались люди изнеженные. Да и мне казалось первое время, что надо мной просто издевались. Потом я понял, что это было, зачастую, правильным. Там было, почти все, ясно и понятно.
Уверен, что в сегодняшнее время, такого в армии нет. А когда я служил, от окончания войны, прошло не так много времени. Очень мало было плохих людей. А если и были, то даже они, постепенно, как-то лучше становились. В то время армия, все-таки воспитывала. Я ничуть, не жалею о службе в армии, хотя во многом видел неправильность. Чаще это происходило от того, что была какая-то озлобленность у старших офицеров, или даже младших, или у старшин после перенесения ими тяжелейшей войны, порою несправедливой к ним. У многих были не зажитые раны от той войны, так они и отыгрывались на нас.
Пришел я из армии с определенными взглядами на многие вещи. На гражданке, мне казалось тогда, что люди, юлят, хитрят, не говорят, что думают, а только, что надо, и просто приспосабливаются к обстоятельствам, маскируя, при этом, свои истинные взгляды на все происходящее. Мне все это было противно. До настоящего времени, этого терпеть не могу, а это есть в современном обществе, и это процветает. Появились так называемые работодатели и работники – приспособленцы. Так вот! Чем для меня все это обернулось?
По собственному желанию
Прошло, со времени моего поступления, в КБ полтора года, я продолжал работать и учиться в институте. Учился я в институте, в то время, на третьем курсе без отрыва от производства. Было очень трудно. На работе все как-то затихло - я продолжал выполнять несложную работу, ездил на завод, но о моем повышении, никаких намеков. Мой куратор как-то не проявлял никаких интересов.
Зарплата моя, в то время восемьдесят семь рублей, стала мне казаться очень маленькой. На заводе, до прихода в КБ, я получал в два раза больше. Однако атмосфера завода меня убивала, так как на крупных московских заводах простой рабочий мог получать хорошо только на сдельной работе. Больше сделал - больше получил, а после работы, развлечения - примитивные и меня это не устраивало совсем.
Я решил стать инженером и думал, что там я буду находиться среди интересных и думающих людей, и пусть не сразу меня заметят, но надежда все же была выбраться из рабочих, чтобы жизнь стала интереснее. В КБ не очень, а после работы, в укромном месте, ходили всякие разговоры.
Действовала такая идеологическая установка - зарплата инженера (интеллигенции) должны быть меньше зарплаты рабочего. Дело в том, что инженеры, ИТР были технической интеллигенцией. Тут ключевое слово - интеллигенция!. И главное - их учили мыслить логически, учили аналитическому мышлению! То есть, они знали больше и видели больше чем простые рабочие.
Для власти этого уже было достаточно, чтобы таких умных отправить за решетку или "послать" таскать камни в урановой шахте. Но без них некому было осуществлять технический прогресс! И вот, чтобы сломить волю инженеров, сломать их морально сразу, чтобы мысли не было анализировать действия властей и роптать вслух, им и назначали зарплату в 115 - 130 рублей при приеме на работу.
Уже потом, когда молодые инженеры научаться лакействовать или, хотя бы, делать смиренный вид, им могли дать хоздоговорную работу, еще каким образом "премировать за хорошее поведение". Это я понял сразу. Это действовало в КБ со стороны руководства и в некоторых отделах, я бы назвал блатных, но в отделах важных, от которых зависело, быть КБ или не быть все-таки были другие отношения, и бывало, пробивали хорошую зарплату и повышали, опять же пользуясь некоторыми связями «вверху».
Меня не повышали и однажды мой куратор, что Зам. отдела, предложил мне пустить утку об уходе, но это не сработало. Тогда я подал заявление об уходе, прошло немного времени, как вдруг меня вызвал главный инженер КБ и начал расспрашивать, что меня не устраивает. Я сказал, что работа меня в целом устраивает, что коллектив хороший, но, в последнее время, почувствовал, что роста по должности не будет и это меня разочаровывает.
В ответ пошли разговоры, что нет еще диплома, что люди годами, даже с дипломом, не могут пробиться. А потом, вдруг перешел на откровенный разговор. Он сказал: « Мне о тебе говорили, что у тебя задатки хорошего конструктора, что справился со сложной работой. Работу, которую ты выполнил, возможна только очень опытному работнику, который способен придумывать, фантазировать. У меня на тебя были очень большие надежды, но вот собрание, где ты выступил, понимаешь, все испортило. Человек, на которого нужно было подписать бумагу на собрании – человек!»
Он тихо, назвав меня по имени сказал: «Он из органов, он нештатный сотрудник-понимаешь? Ваша бумага, подписанная всеми членами комитета, пустая формальность и нужна только для отчета. Ты не заметил, что на собрании сидел человек посторонний? Так вот это человек не одобрил твое рьяное выступление. Твои слова, что надо разобраться и тому подобное! Надо было просто подписать и не дискутировать!»
Я не выдержал, и забыв обо всем, громко вскрикнул: "Меня попросили, как идеолога выступить! Я и выступил, как думал»! Главный инженер молча кивнул и произнес: «Как я тебя понимаю». И дальше опять тихо: Ему за это ЧП, как ты назвал, убийством, ничего не будет - вот такие дела, а по – поводу тебя, попросили присмотреться к тебе совсем не по-поводу твоего роста, а совсем даже, наоборот. Я, лично тебя прошу! Сиди тихо, а когда все утихнет-будем смотреть. Успокойся, забери заявление и работай спокойно, а о нашей беседе - ну сам понимаешь»!
Я немного подождал, заявление не забрал и твердо решил уйти из КБ.
Я ушел, отработав положенные, после подачи заявления, две недели. У меня не было шансов найти, что-то приличное, но КБ, в котором я работал, считалось очень достойным и о нем, как я понял многие знали. КБ выполняло работу, необходимую для всей страны.
Конечно, я очень переживал, ведь как хорошо все складывалось - меня ведь оценили и как так все произошло. Был какой-то шок, но была и свобода, вроде, как появился выбор. Какой выбор, не имея ни связей, ни диплома рассчитывать найти работу конструктором в подобном КБ-утопия.
Я стал инженером-конструктором.
У меня в мыслях не было искать работу где-то, не в центре города, и я стал бродить,читать надписи на дверях всевозможных учреждениях: «ТРЕБУЮТСЯ». Спасали ноги, так как много ходил и мечтал, что повезет, но надо было найти работу в течение месяца, иначе в трудовой книжке будет прерван стаж, что недопустимо.
И устроился на должность инженера-конструктора в КБ в центре Москвы, в контору нестандартного оборудования, в конструкторский отдел, где мне объяснили, что много запущенной работы, однако мне, в помощь, дадут несколько человек, но должен буду вытянуть эту запущенность.
Начальник отдела Дорфман, заместитель Кауфман. Я подумал: «Приняли за своего» - не стал переубеждать, решил, что повезло, так как мне дали должность инженера, без высшего, но потом я понял почему.
Испытательный срок три месяца, так было принято во всех КБ в то время. Удивительно! В этом КБ, как это оказалось потом, небольшая контора, с небольшим конструкторским отделом, где присутствовало несколько человек женского пола, с окладами выше моего, и должности у них были тоже повыше. Они были старшими инженерами. Такие должности существовали в проектных организациях. Эта контора, в каком-то приближении напоминала проектную организацию.
В Москве помимо КБ, было много организаций, что занимались проектно-конструкторскими работами. Структура таких организаций была неопределенной и строилась в зависимости от направления, в котором она участвовала. На меня взвалили огромный объем работы, без всяких объяснений.
Я не буду говорить о подробностях этой работы - читателю это может быть совсем неинтересно. Я хочу рассказать о взаимоотношениях внутри этого отдела. Задания я получал непосредственно от начальника отдела. Он, как правило, вводил меня в курс дела, давал сроки, следил за мной, за моими достижениями. Работал я на износ, не понимая, а почему все остальные сидят, читают журнальчики, мило беседуют.
Зам. отдела.
Частенько в отдел прилетал из каких-то командировок заместитель начальника Кауфман, подходил ко мне здоровался за руку, рассказывал какой-нибудь анекдот, показывал фотографии интимного характера, сделанные в очередной командировке и, похлопывая меня по плечу, удалялся в сторону женщин. Похоже на лиц женского пола он производил необыкновенное впечатление. Помните фильм с Олегом Басилашвили «Служебный роман». Он очень, по манерам, похож на того зама, только более похотлив и национальность другая.
С ними он шутил, называл их ласковыми именами, одаривал их разными подарками штучного характера. Иногда обнимал, некоторых и как бы незаметно для сидящего начальника отдела поглаживал их женские прелести. С начальником они были друзья и тот, просто не обращал на это внимания. Так я понял, что на работе есть блатные сотрудники и есть приближенные, в самом неприличном понимании, к руководству, от которых толку, как от конструкторов очень мало.
Они делали, что им скажут, без всяких инициатив, или просто ничего не делали, но очень активно поддерживали руководство во всем. Начальник отдела, довольно умный и замотанный человек, пытался как-то наладить работу и частенько мне помогал. Через некоторое время, я стал понимать, что он мнения своего не имеет никакого. Полная зависимость от высшей администрации-полная. Ему нужен был конструктор, и он решил, что им буду я.
Я был ему благодарен, что он доверил мне вести всю работу, и , мне казалось, не хитрил со мной. Я занимался нестандартным оборудованием, разрабатывал общие виды транспортеров – для автоматизации производства. Это огромное количество всевозможных видов конвейерных линий и прочих приспособлений. Это не какие-то отдельные механизмы, а это хитроумная сеть всевозможных транспортеров с использованием типовых узлов и хитроумных новых механизмов.
Это механические расчеты, например: рассчитать тяговое усилие на приводной звездочке и необходимую мощность двигателя, что определяется, при максимальных скоростях и нагрузке. Мне приходилось заниматься и общемонтажными и принципиальными электрическими схемами. Конечно, были какие-то аналоги и каталоги с типовыми узлами, но обилие всего выматывало меня вконец.
Мои подчиненные сидели и ждали, да они и не ждали, а ждал начальник отдела, чтобы я их чем-то загрузил. Я разрывался от обилия огромной тучи работ. Мне надо было сделать все схемы линий, все увязать, рассчитать, привязать оборудование, как говорят, к стенам. Проработать, наконец, все нестандартные узлы, но меня подгоняли, и подгоняли, и я работал в этой гонке, и бежал к непонятному финишу, раздавая на ходу эскизы деталей, людям с большим окладом и с большой должностью, чтобы те не сидели совсем.
Сотрудницы.
Они были обыкновенными чертежниками, как будто только окончили школу и, имея хорошую отметку по черчению в школе, были приняты в эту контору. Я стал понимать, почему меня приняли, и кто меня окружает. В течение, рабочего времени, эти так называемые сотрудницы отдела, постоянно исчезали, с разрешения начальника.
Организация находилась в Старосадском переулке, в районе метро «Площадь Ногина», среди множества торговых точек – они уходили, как правило, до наступления обеденного перерыва и к наступлению обеденного перерыва, возвращались с полными сумками.Помню, как снимался фильм "Достояние республики" и все бегали смотреть на Андрея Миронова посмотреть, в соседний , совершенно глухой, двор.
В то время, уволить сотрудника было сложным процессом. Самый реальный вариант лишиться рабочего места – это систематическое нарушение трудовой дисциплины, то есть прогулы, пьянство и хулиганство.
Но до этого предпочитали не доводить сами начальники. Это был настоящий скандал, во время которого их самих могли обвинить в отсутствии работы с персоналом.
Поэтому старались довести любой конфликт до ухода «по собственному желанию».
Человека могли выживать долго и упорно. Жизнь работников уже давно стала привычной, размеренной, все знали слабости начальника вероятные причины раздражения и яростных криков. В общем, научились с ним жить одной большой дружной семьей.
Почти священный предмет для любой работницы отдела – вязальные наборы. Спицы, крючки, пяльцы, мотки ниток. Увлечение было повальным.
Главная задача, которая стояла перед женщинами – это с максимальной пользой провести рабочее время.
Альтернативой были книги. Начальник смотрел сквозь пальцы на читальный клуб в отделе. Иногда он пытался бороться. Тогда книги просто убирали в ящик стола и при первом появлении грозного шефа с деловым видом медленно закрывали его. Потом, пройдя эту школу, понял, что такие вещи творились во многих открытых организациях. Стремление людей попасть на работу в центре города было огромно. Коллектив конторы был женскими. Дело даже не в их удельном весе.
Он был небольшим, но почти все начальственные должности разбирали мужчины. Поэтому, казалось бы, именно мужчины должны быть на виду. Вот только царили все равно дамы. В отделе и в конторе было несколько «королев», которые благодаря внешности, чувству стиля и креативным способностям превращали себя в икону стиля для всех остальных сотрудниц. Завидовали их умению держаться, успеху у мужчин, подаркам, внешности. Я позже стал понимать, что эти дамы, работающие рядом со мной проработали много лет, не имея особых дарований и получили эту зарплату, как бы за выслугу лет.
Постепенно-сотрудницы стали ко мне относиться более доверчиво и обращаться стали ко мне по имени, применяя к нему ласкательные окончания. Сами стали подходить и предлагать помощь. В отделе работали две копировщицы из-за чего стоял в отделе запах коллодия. Они брали мои затертые до дыр чертежи, накладывали на них прозрачную кальку и рейсфедером делали шикарный чертеж, который потом хранился в специальном архиве. С этих калек снимались копии на синьку, а синьки размножались для различных нужд. Я сделал всю порученную мне работу в течение одного года, но сломался, и после многих уговоров - ушел.
Свидетельство о публикации №220051902276