Делу время, а однушка — час … А впрочем, может быть, и не с чем было ей расставаться. Может быть, дело было совсем в друом. Может быть, она не понимала… Но что она понимала, а что — нет, он не мог понять никогда. Какая разниц. конце концов, она решила сама сказать ему все. И все эти годы скрывала, почему. Вдно, нехотела, чтобы он переживал… Непонятно, правда, почему. Боится, что потом он реит, бдто не стоило ничего делать? Или и вправду — боится, что после этого что-нибудь произойдт с нии? А чо тогда произойдет? И вообще — что они будут делать дальше? Останутся вместе? Жить в разных городах? Перестанут переписываться? Или даже, если его поймет, что тогда произойдет с ним самим? Он почувствовал вдруг такую тоску и отчаяние, что снова захотел быть рядом с той, которая увидела в нем единственный возможный выход из положения. Но она больше не пришла. Он позвонил ей в тот же день сам — и к телефону подошел Женькин голос. Видимо, она услышала что-то по телефону, потому что ответила без предисловий, словно только этого и ждала. «Где ты? Я хочу тебя видеть». Он повесил трубку, с трудом представляя себе, как она выглядит. Какие у нее волосы?