В мой сон ворвался явно всеми силами сдерживаемый кашель. Наконец, мой посетитель смог его унять, отдышался и чуть хриплым голосом поздоровался:
-Здравствуйте, стало быть мне к вам...Не знаю, что в таких случаях надо делать, - он глубоко вздохнул, -Вы бы инструкцию дали какую - нибудь, я привык всю жизнь по уставу, мне так было бы легче...
-Ну если, легче, то конечно, обычно те, кто ко мне приходят представляются и с разной степенью эмоциональности рассказывают о своем незаконченном деле, по -разному правда бывает, усмехнулась я, вспомнив, как голосила Аркадия Павловна, прежде, чем смогла хоть что то рассказать.
-Разрешите представиться - Василий Иванович, я как вы могли понять военный, по крайней мере был им, и должен бы умереть, но вот уже который месяц, ни там, ни здесь - я нахожусь в коме. И уйти не могу, и знаю, что уже и по-настоящему живым мне не быть. Я вижу, как страдает моя жена, моя Тома, и единственный выход, как мне сказали там, это попросить вас закончить мои дела и я наконец смогу освободить и себя, и моих близких, - и мужчина снова надсадно закашлялся.
-Я очень постараюсь вам помочь, но для этого надо честно, без прикрас рассказать, что же вы не закончили и почему.
-Как я уже говорил, я военный человек, это сейчас я при звании высоком и медалях, а когда повстречал свою Тамару был совсем зеленым. Хоть и до выпуска оставалось всего ничего, а на танцах я был от силы раза 2, а тут товарищ мой закадычный вцепился в меня, как репей, ну и уломал сходить на танцплощадку. А там девчонок море и все такие красивые, глаза просто разбегаются, Не одни мы, там на девчат глазели, городские ребята, как то сразу дали понять, что нам тут особо не рады. Но было принято молчаливое решение вечер взаимным выяснением отношений не портить, они не мешают нам, а мы им. И тут я увидел ее... Небольшого росточка, хрупкая, как статуэтка балерины, что у моей бабушки на комоде стояла, она плавно покачивалась в такт музыки, улыбалась своим подружками и казалось не замечала ничего кругом. Не знаю как набрался храбрости, даже под пулями так не боялся как тогда, но все же решился подойти и пригласить на танец. Так мы весь вечер с ней и протанцевали.
Потом много чего было дальние гарнизоны, скудный быт, служба в горячих точках, но никогда она меня не подводила, как и договорились с ней она всегда со мной и за мной, куда бы не послали. Она же никогда не жаловалась, все перенесла, ни словом не упрекнула. Да еще и сына мне родила. Как я ждал, радовался, мечтал, как буду гулять с ним, скольким вещам смогу научить, рыбалка, футбол, как накоплю на мотоцикл и будем вместе возится с ним. Но Алёша в детстве много болел, Тома его берегла, а уж после моих попыток закаливания, из-за которых, сын слег с воспалением легких, так и совсем в его сторону боялась дышать. Нет, сын рос не белоручкой и капризным маменькиным сынком, но увлечений моих не разделял, вот только может быть одно -шахматы. Мы часами могли сидеть за игрой обдумывать ходы или обсуждать известные партии. Я думал, вот сейчас подрастет окрепнет и похлопочу за него пойдет в кадетское училище продолжит мой путь. Сколько слез Тома пролила, но и тут не сказала мне нет. Алексей пошел учиться в кадетское. Я знаю, ему домашнему мальчику было там очень сложно, я тайком попросил присматривать за ним. По началу ему, конечно доставалось, но пообвыкся даже друзей завел, уважать его стали. Я почти успокоился, мы уже давно осели на одном месте, да и на работу меня водитель возить стал, так что куда дальше после училища вопрос не стоял. Но сын оказался другого мнения. Как я орал, как ругался, какими словами только не обзывал и в итоге поставил ультиматум либо дальше как я сказал, либо больше он мне не сын. Алеша на следующий же день уехал. Как я потом узнал он всегда мечтал стать то ли архитектором, то ли дизайнером, оказывается рисовал всегда хорошо, а я и не знал. Томе запретил с ним общаться, но она на последок все же успела всучить ему адрес дальней родственницы и немного денег. После этого меня в первый раз подвело сердце, но и тут я не дрогнул - своего решения не изменил. Знаю, Тома часто плакала по ночам, плакала и молилась, но против меня не пошла. Алёша выучился, работает, он действительно хороший специалист, востребованный. Знаю, что с матерью тайком общаются, но совсем редко, боится, что я узнаю и Тамаре от меня достанется. Эх, дурачок, я уже давно себя ругаю за упрямство свое, за гордость глупую, но все сил не мог найти первым сделать шаг, прощения попросить и у него, и у жены своей, которая за всю жизнь меня ни разу не подвела, а я ее получается подвел единственного ребёнка лишил и из-за чего... Даже речь написал, все собирался позвонить, а тут второй удар меня хватил и лежу я сейчас весь в трубках и датчиках, а он даже приехать боится, чтобы хуже мне не сделать. Пусть не при жизни моей, но они будут вместе, им сейчас нужна поддержка друг друга как никогда. Они еще успеют наверстать, то что из-за меня упустили, -Василий Иванович, снова глухо закашлялся, - Не знаю положена ли помощь таким как я, но раз уж пустили к тебе, то может есть надежда? В моем выходном пиджаке лежит та самая речь, пусть Тома ее найдет, она у меня умница, она все поймет.
Одним ярким осенним днем, такие бывают, когда кажется, что лето снова вернулось к нам и если бы не золото листвы и та, особая осенняя прозрачность воздуха, то можно было бы решить, что на дворе июль, в этот прекрасный день в одной небольшой семье произошло печальное событие мать и сын хоронили отца. Похороны проходили с военными почестями, суровые мужчины лишь иногда незаметно для всех промокали глаза. Алексей не отпускал мать ни на минуту. И только когда печальная процессия потянулась к выходу, он обернулся и тихо прошептал: "Спасибо, папа".
