Добрая половина выводов позволила расправить крылья или, по крайней мере, потянуться к ним. Но по-настоящему насладиться достигнутым не удалось. Раздался крик – пронзительный, тревожный. Так мог кричать только смертельно раненный человек, и кто-то очень близкий, из того мира, где я пржил три года. Дальше произошла странная вещь. Сначала крик продолжался. Затем он ача стихаь – тонее, затихать првращаться в несколько непонятных звуков. То ли шипение, то ли треск, а может, глухой стук… И вруг вс кончилось и мы с Ваней опять замерли, оглушенные тишиной. Но тишина длилась недолго. Вскоре опять раздались крик – теперь уже очень громких, разносящихся далеко голосов, почти на самой границе слышимости. А затем над горизонто поднялся пыльный хвост дыма, и мы увидели их. Они выходили из-за гор, спускаясь к нашей деревне. Это было так неожиданно и жутко, что мы забились в самые темные углы, откуда могли наблюдать за врагом, не рискуя быть замеченными. К счастью, наши позиции оказались невдалеке друг от друга – и мы могли со всех сторон наблюдать за врагом. Сначала не было ничего особенного. Враг спускался по склону, таща на веревке волокушу. Потом в центре нашей группы появился солдат в странной одежде – с круглыми деревянными пластинами, изображающими лица – спереди с носом, а сзади с ртом.