для следствия: она подтвердила многие из обвинений, выдвинутых против Солженицына. Но самым поразительным был вопрос, на которй он не мог дать четкого ответа. А именно — что, собственно, «Раскол в стане либеральной интеллигенции» долн был положиь конец преследованиям диссидентов за правозащитную деятельность? Был ли у КГБ и КПСС повод ля х преследования? ли же Солженицын использовал свое право называть вещи своими именами и говорил то, что думал, не думая об оружающих? Ответом было то, что ни один из современных сочинений на эту тему не позволяет сделать однозначный вывод. Можно сказать только, что историки с непререкаемым авторитетом уверяют нас в том, что Солженицын действительно был разоблачен как политик; его же соседи, напротив, утверждают, что разоблачения со стороны КГБ почти прекратились, и репрессивные меры по отношению к диссидентам оказались беспочвенными.