Природно-ресурсное противоречие глобализированного капитализма происходит из сочетания целого ряда факторов. Однако наиболее важным следует считать то, что снижение нормы прибыли и потребность в масштабировании производства наталкивается на ограниченность базы имеющихся природных ресурсов, а конкуренция, требующая снижения издержек, подталкивает к недальновидному и подчас безответственному отношению к окружающей среде.
Ошибочной можно считать излишнее внимание к запасам какого-то одного ресурса, не рассматривая картину в целом. Запасы газа или нефти могут быть громадными, но, принимая во вниманию все более и более усложняющиеся условия, для их добычи могут понадобиться материалы, которые исчерпаются довольно скоро. Для ядерных технологий это вообще чрезвычайно актуальный вопрос. Порой дефициты могут оказаться и вовсе фантасмагоричными: например, мало кто знает о том, что доброкачественный песок для хороших бетонов – материал, рентабельные запасы которого катастрофически сокращаются.
Индустриальное мировоззрение, резвившееся в рамках капитализма (в том числе до его глобализации) в качестве приоритета видит экономию труда и капитала за счет интенсификации использования природных ресурсов через использование технологических ухищрений. Но в ситуации, когда природные ресурсы сокращаются, этот подход уже себя не оправдывает.
В классическом понимании существует три основных фактора производства – труд, капитал и земля. В современных условиях к ним непременно следует добавить информацию. Каждый из этих факторов может быть лимитирующим, то есть таким, при определенном уровне которого дальнейший рост производства невозможен – сколь не вкладывай всего остального. Землю, то есть первичные природные ресурсы тоже можно отнести к лимитирующим факторам. И хотя из-за бурного развития технологий (информационный фактор производства) первичные природные ресурсы способны раскрывать себя в совершенно новых формах и качествах, но есть и обратная сторона.
Нередко высокопроизводительные технологии (особенно, если они созданы исключительно в атмосфере погони за прибылью) оказывают куда более деструктивное влияние на всю экосистему и ведут к быстрому исчерпанию ресурсной базы. В то же время система глобализированного капитализма из-за жесткой экономической конкуренции делает финансово убыточными многие проекты, направленные на реальное ресурсосбережение и повторного использования сырья. К примеру, вышедшие из строя компьютеры и смартфоны, на которые потрачены невозобновляемые ресурсы – ту же нефть и редкоземельные металлы, вывозят в Восточную Африку, где они уничтожают природу и местное население.
Голодные и больные чернокожие ребятишки играются блестяшками разбитых микросхем среди гор «цивилизованного» мусора, а их старшие сестры и братья за кусок хлеба молотками измельчают пластиковые корпуса в надежде найти что-то ценное. Все вокруг на столетия пропитываются ядами, скапливающимися в почве и водах рек и морей. И это не картина из фильма в жанре постапокалипсиса, а суровая современная реальность.
И это откровенное безобразие происходит потому, что таковы условия глобализированного рынка. Таковы же привычки потребителей и способы для производителей уйти от самого опасного для них – издержек «здесь и сейчас». Не ограниченный, не защищенный рынок вообще живет категорией «здесь и сейчас», так как в мире жесткой конкуренции следуют максиме: «Кто не успел – тот опоздал». И если кто-то не может ответить на запросы определенного конкретного момента времени, вся дальнейшая суета нередко бесполезна. Именно поэтому современная экономическая модель целиком и полностью построен на кредитовании.
Таким образом получается, что глобализированный капитализм стремится к максимизации экономической эффективности использования природных ресурсов в ущерб долговременным экологическим (а проще говоря – жизненным) интересам всего человечества. «Здесь и сейчас» становится важнее будущего, и это основное противоречие природно-ресурсного по содержанию, и нравственного по сути.
Разрешить это противоречие невероятно трудно, так как для этого необходимо изменить весь образ современной жизни и совокупность тех ценностей, которые культивировались на протяжении столетий. Что еще страшнее, ценности, о которых мы говорим, опираются на естественные инстинкты человека, склонного к потребительству по той простой причине, что это самое потребительство способствовало выживанию в течение миллионов лет эволюции. Назовем это феноменом тортика.
Вы любите сладкие, воздушные, нежные тортики? Да? И вы знаете, что от них не только полнеют, но можно заработать кучу проблем со здоровьем. Знаете, но все равно любите. А знаете почему? Потому, что с точки зрения миллионов лет предыдущей эволюции, прошедшей в условиях постоянного дефицита калорий – тортик это просто мегабомба для выживания, упускать которую преступно.
Все современное общество оказалось в положении любителя тортиков, страдающего сахарным диабетом. Наши культурные нормы и привычки, наши представления о том, что такое хорошо или плохо, губительны исходя из перспектив исчерпания природных ресурсов и разрушения экологических систем, обеспечивающих наше выживание в будущем. И основой проблемы является не что иное, как сама организационная структура современного глобализированного капитализма. Построенная на модели бесконечного роста потребления, система не может не оказываться в кризисном состоянии всякий раз, как этот рост становится невозможен в виду тех или иных причин.
Состояние окружающей среды задает естественные ограничения экономического роста, которые в прошлом преодолевались через технологические инновации. Однако данная ситуация не может длиться бесконечно долго, особенно, если в качестве критерия развития технологий выбрана именно финансово-экономическая, а не экологическая эффективность. Если технологии создаются, прежде всего, с целью сделать проекты более прибыльными «здесь и сейчас», не удивительно, что насущные вопросы экологической устойчивости оказываются в забвении.
Идея глобализированного капитализма опирается прежде всего на идею увеличения эффективности производственной деятельности за счет разделения труда и увеличения специализации. Если рассматривать сугубо экономический эффект, то чем более специализировано производство, тем большие производственные возможности оно имеет. И это настолько очевидно, что практически не может быть оспорено, ибо специализация позволяет сконцентрировать ресурсы (прежде всего трудовые) на решение определенного, узкого круга проблем. И естественно, что человек, посвятивший жизнь изготовлению заклепок, будет делать их куда лучше, чем тот, кто вынужден и плотничать, и кроить и пшеницу растить. Да и инструмент в случае узкой специализации можно приобрести значительно более совершенный и дорогой. Об этих преимуществах разделения труда писал в своей книге «Исследование о природе и причинах богатства народов» еще Адам Смит.
Если речь о специализации не людей, но целых стран и регионов мира, то на первый план выходят благоприятные природные и геоэкономические особенности, способствующие успешности той или иной деятельности. Однако с точки зрения экологического благополучия как раз избыточное разделение труда, зачастую сопряженное с сверхинтенсивным использованием узкого круга природных ресурсов и повышенной нагрузкой на местные экологические системы, является источником проблем.