Илья.
Всю зиму Илья прожил у Акшана в тайге.
Акшан всё делал так, как наказала ему Айгуль.
Каждое утро, невзирая на погоду, Акшан с Ильёй, встав на лыжи, поднимались на самую высокую гору на Уриле.
Потом собирали почки смородины или малины и заливали их холодной водой из родника и ставили на камни очага, для настоя.
Каждое утро Акшан готовил еду для Ильи из внутренностей дикого козла или домашнего барана. От каждого органа, он отрезал по кусочку, отваривал их, затем извлекал и отдавал кусочки собакам. В бульон опускал мелко покрошенные кишки с внутренним жиром и снова варил. Когда блюдо было готово, давал ему немного остыть и тогда приглашал Илью принять пищу.
Вот уже и весна. Снег потемнел и осел. По утрам на нём хорошая крепкая корка,чарым. Но как только выглянет солнце, её не станет.
Как всегда поднявшись ранним утром, до рассвета, они и в этот день встали на лыжи и пошли. Снежная корочка хрустела под лыжами, а лёгкий ветерок слегка покалывал щёки.
Шли мимо родника, Акшан поставил рядом с ним, на снег , глиняный горшок с крышкой и пиалу, а затем пошли дальше.
Первым, как обычно шёл Акшан, за ним Илья. Он шёл быстро, уверенно поднимаясь на самую верхушку горы. Там на её вершине, они будут встречать Солнце.
Каждое утро они встречают Солнце, даже тогда, когда небо закрыто тяжёлыми снежными тучами, и тогда, когда валит снег, или метёт пурга.
Сегодня утро хорошее, морозное.
Они молча поднялись на вершину, Акшан достал небольшой кусок овечьей шкуры и постелил на снег, Иля сделал тоже самое.
В это время над макушками гор появилось солнечное сияние. Оно было такое тонкое, что увидеть и заметить его не всегда удаётся, обычно встречая рассвет, люди не улавливают первых его моментов.
Первое время Илье это тоже не удавалось, сейчас он научился улавливать ещё слабые,рассеянные первые, еле заметные прозрачные лучи Всемогущего Солнца
Впрочем, первое время он и подняться на гору не мог, кашлем заходился.
Но с каждым утром поднимался всё выше и выше, а через пол- месяца, он всё же преодолел этот путь. А как только увидел Солнце, он упал на снег и зарыдал. Акшан его не успокаивал, он повторял снова и снова слова, которым научила его дочь.
— Солнце, ты Владыко Земли и Неба!
Солнце, ты Свет и Тепло!
Солнце, ты даришь жизнь семенам и Земле и Воде
Солнце, ты Всемогущий Бог всему человечеству.
Солнце, без тебя нет Жизни.
Я преклоняюсь пред твоим могуществом.
Я кланяюсь тебе снова и снова
Я прошу тебя, Могучее Солнце
Одари меня своей милостью
На жизнь и здоровье.
Пошли свой свет и тепло в мою душу.
Пошли живительные силы в мою плоть — после чего Акшан опускался на колени и принимался кланяться Солнцу.
Первое время Илья только слушал слова, которые произносил Акшан. Потом стал за ним тихо повторять. С каждым днём он всё больше и больше верил словам и могуществу Солнца.
Молча, возвращались обратно. Первые лучи солнца, запутавшись в густых лапах пихтача и пробившись сквозь деревья, длинными яркими полосами выбегали на снежную полянку и, принимались играть на корочке снега, всеми цветами радуги.
Проходя мимо густого пихтача, Акшан сказал:
— Весна. Сосна дышит, кедр дышит, пихта тоже дышит. Все силы набирают. Ты Иля силы набери— он протянул Илье кожаный мешочек, в него они всегда что-нибудь набирали, возвращаясь с верхушки горы, то почки смородины дикой, то мха с ельника, то почки с берёзы или малины. Илья бросил вопросительный взгляд.
— Пихту щипать надо — они свернули в пихтач. Акшан выбрал самое крупное дерево. Подошёл к нему и протянул хвойной лапе свою руку..Подставив ладонь под ветку, он второй рукой накрыл колючие иголочки и сказал:
— Мать-Пихта, ты живёшь в нашем Среднем Мире, твой корень живёт в Тёмнои Мире. Твоя вершина уходит в Светлый Мир и берёт там свет, и приносит нам, в Средний Мир. Твой корень уносит с нашего Среднего Мира в Темный Мир все хвори, болезни и беды.Ты целишь плоть и даёшь силу Духу и покой Душе.Мы трижды кланяемся тебе, исцели нашу плоть, дай силу Духу нашему и покой Душе нашей.Передай нам это в почках своих. —
Он трижды поклонился пихте и стал отщипывать молодые почки. Илья добросовестно всё повторял за ним.
Снег на лыжне стал сыпучим, спускались медленно, акуратно. Спустившись, подошли к роднику, где стоял горшок. Акшан снял крышку с горшка, высыпал туда почки пихты и взяв пиалу в руки, сказал, обращаясь к Земле:
— Мать-Свята Земля,
Ты нас народила, ты нас вспоила и вскормила.
Ты нас Заступником и Защитником Иисусом Христом одарила
Шёл Иисус с апостолами
Первый Андрей — Акшан зачерпнул воду из родника и вылил в горшочек на почки.
—Второй Пётр — и вновь он зачерпнул пиалу воды и вылил в горшочек.
— Третий Иоан.Четвёртый Иаков Зеведеев. Пятый Филипп. Шестой Варфоломей. Седьмой Мотфей. Восьмой Фома. Девятый Иаков Алфеев. Десятый Симон. Одиннадцатый Иуда Фаддей. Двенадцатый Матфий — называя имя апостола, Акшан пиалой черпал воду из родника и выливал в горшок, продолжая говорить— к Воде Матушке подошли. Матери Земле поклонились. По глотку воды испили, и тело их стало крепко, дух силён, а душа ровна.
Так и нам Вода Матушка пусть тело крепит, духу силы придаст, а душу выровнять от каждого глотка. И пусть так и будет. Низкий тебе поклон Вода-Матушка. —Набрав воды, они пошли в аил.
Акшан поставил горшок, на ещё не остывшие камни, чтобы пихтовые почки настоялись. Всю эту воду завтра Илья будет весь день. Пить. А сегодня ему пить настой на уцелевших семенах на кустах полыни, что собрали вчера.
Возится с Ильёй Акшан, выполняет всё, что наказывала дочь,а у самого душа болит. Три зятя на войне.
—Младший не стал весточку слать. Старший молчит совсем, Только средний шлёт. Иногда. В школу не ходил. Рисунки присылал, значит жив. Место, где жил, на бумаге другой писал. Младший мог писать, и писал, Баланка читать научилась, всем читала. Теперь никто не пишет и рисунков не шлёт. Далеко война, а больно от неё и в глухом месте.
Иля болен. Воевать не взяли. На войне помирают здоровые. Иля здоровым станет, жить будет, а они не будут больше. — думал Акшан, — Иле баню топить надо, лапку рубить надо. — и он пошёл в пихтач рубить хвойные ветки.
Илья в это время старался как можно шире разгрести снег от двора, принести несколько навильников сена к овчарне, Сено зятевья хоть и наготовили, да не успели всё собрать. Дочери, сколько смогли, столько сена собрали, да сложили в стога, теперь свой скот кормят.
А у Акшана больше своего скота нет, только овечки да два коня и те где-то тебенюют. Овса нет, приманивать их нечем.
Расстелив на снегу вдвое свёрнутую верёвку, Акшан стал укладывать на неё пихтовые сучья. Когда кучка была готова, он взял верёвку за два конца, перекинул через кучу веток и просунул в изгиб, как в петлю. Крепче затянув верёвку, подбросил вязанку и перекинул через плечо. Спускаясь вниз, он увидел у коновязи двух лошадей. Лошадей он сразу узнал
— Михаиля или Айгуль, кто приехал? Михаиля так коней не ставит, это Айгуль — быстро переставляя свои кривые ножки, Акшан заторопился к аилу. Подходя ближе, он услышал разговор дочери с Ильёй, они разгружали подводу. Акшан прошёл к бане, сбросил со спины вязанку и отправился во двор. Илья задавал вопросы Айгуль, Акшан остановился, дал им поговорить.
—Дома-то как? — спросил Илья.
— Жена у тебя добрая , хозяйство блюдёт, себя блюдёт, славная она.
— А что с фронта слышно?
— Война идёт, Николай пишет, то они наступают, то вот отступили. Народу поумирало велико множество, кто от пули, кто от хвори. Всё больше животами маются. Надсада большая.
— Иван с Саней что пишут?
— Нет от них ничего, уж который месяц, как нет. По одному письму прислали и как в воду канули, ничего нет, никакой весточки.
Нестор написал, что Кузьма погиб. А про них тоже ничего не знает.
— Сафрон без ноги, да пришёл. Кузьма вот погиб. .А меня не взяли, я отсиживаюсь здесь.
— Ты не отсиживаешься, ты от хвори избавляешься. Тебя из-за этой хвори на фронт не взяли.Истрепала бы она тебя. А здесь ты силы набираешь. Успеешь ещё повоевать, война- то долгая будет, давай вот бочонок с капустой снеси к избе. У крыльца поставь.
Акшан понял, что разговор у Ильи с дочерью закончен, и зашёл во двор.
— Эзендежер ада — быстро проговорила, на родном языке Айгуль и, словно переводя сказанное, продолжила — Здравствуй отец, вот овса немного привезла, муки, ячменя —счастливо улыбаясь во весь рот, говорила Айгуль.
— Хорошо, дочка, хорошо. Тебя благодарю, Михаиля благодарю — кланяясь, отвечал Акшан — баню топлю, Иля лечить, как ты велела. Всё как велела, всё так, всё так — поклонившись дочери, он засеменил к бане. Он знал, что Айгуль не нужно к столу приглашать, не нужно говорить, что нужно делать, его дочь сама знала, что ей нужно.
Айгуль с Ильёй затопили печку в русской избе. Айгуль приготовила для Ильи русскую еду, борщ. Для этого, она специально привезла ведёрную бочку с капустой, короб с овощами. А ещё мороженое молоко, сливочное масло,сметану.
— Борщ, лекарство твоё, нужно готовить каждый день. Как всё истратится, так домой возвращайся.
— Здоров я Акулина, здоров. Смотри какая сила во мне — он схватил топор, ударил им по чурке, на которой рубят дрова, и вогнал топор по обух в дерево.
— Обман это. Тайга силы дала. Своих у тебя нет. Вот свекла и морковка, они кровь пополнят, худое выгонят с тела. Капуста квашена кишки опустошит от дурных каменьев, лук гной гонит, картошка после всех их смягчит и кишки и русла кровяные и костям силы даст — она накрошила овощи, сложила их в котелок, залила холодной водой и накрыв крышкой, поставила на огонь.
— Вот так варить станешь, крышку не открывай, лучше меньше огонь делай. Пусть тихо кипит, чтобы картошка вся совсем разварилась. А потом поставь в сторону и пусть так стоит. Как схлынет жар,тёплым станет, тогда и кушать станешь.
В избушке стало тепло, запахло родным аппетитным ароматом. Айгуль отставила котелок в сторону от печки и накрыла его стёганым шерстью, одеяльцем.
— Вот и пусть остывает, а ты в баню иди. Я здесь всё угою и тебя смотреть стану — сказав это, она вышла на улицу.
Пришёл Акшан, сообщил.. что баня готова. Илья взяв чистое исподнее бельё, прихватил в предбаннике берёзовый веник, вошёл в баню.
На Илью пахнуло густым ароматом пихтовой смолы. По телу пробежал зуд.
— Эх, бы веничком-то по спине пройтись! Айгуль не велит. Надо вначале хорошо разогреться, напитаться банного духа, употеть. Потом опрокинуть на себя лохань банной воды и тогда браться за веник.
Сейчас Илья сам себя парит, а первых девять бань, каждый день, парил его Акшан. Сам ещё слабый был, а Илье помогал. А после девяти ежедневных бань, назрела на груди шишка, образовался нарыв, а в последнюю баню, он прорвался.
Айгуль всё знала. Мазь приготовила с прополисом, овечьим нутряным жиром и пихтовой смолой. Много сделала, полный горшок. Акшан по горсти этой мази в рану закладывал. Теперь только шрам остался — вспоминал Илья разогреваясь на пихтовых ветках.
Когда он вернулся из бани, в избе было прибрано, лежанка застелена чистым бельём, на столе стояли горшок со сметаной и борщ.
Илья упал на постель отдыхать, в это время в избу вбежала Айгуль и быстро проговорила.
— Ничего не ешь, не пей, я в баню, приду, тебя смотреть буду-- после чего скрылась,захлопнув дверь.
Распаренный и расслабленный, Илья уснул. Проснулся от того, что почувствовал чей-то взгляд. Он открыл глаза. На ним стояла Айгуль, она весело рассмеялась.
— Уморился? Ну-ка, покажи свою грудь — она откинула одеяло и обнажила его грудь. Села рядом, закрыла глаза и положила свои ладони на его грудь.
Илья ощутил её нежные, будто шёлк , ладони. Они скользили по его груди, слегка надавливая, то в одном, то в другом месте. Глаза её были закрыты и Илья смело, без стеснения, разглядывал лицо Айгуль.
Оно было красиво! Длинные чёрные ресницы, чуть вздрагивали. Небольшие пухлые губки, были сжаты, и вся она как-то напряглась, углубляясь в его грудь своими мыслями и чем-то ещё, что ему было не ведомо и не понятно.
Большая пышная коса, что уложена на её голове, была прикрыта белым платком, и только нежные маленькие каштановые кудряшки, обрамляли красивое лицо.
Крылатые брови нахмурились, но вот они медленно стали расправляться, вишнёвые пухлые губы подёрнулись лёгкой улыбкой.
Илья тоже разулыбался, предчувствуя хороший результат осмотра. Вспорхнули ресницы на лице Айгуль, и на Илью смотрели сияющие чёрные глаза.
— Илья Данилыч, ты молодец, ты победил злого духа. Ты самый сильный!
Она потянулась, чтобы погладить Илью по лицу, он перехватил её руку и прижал к своим губам. Айгуль не убрала, не отдернула, она сидела и улыбалась ему, доброй нежной улыбкой.
— Илья Данилыч, время есть борщ. Вставай— она легко встала с лежанки, улыбнулась и стала разливать борщ по мискам. Приготовив стол, женщина вышла и вернулась с Акшаном и блюдом с мясом.
И хотя по законам своего народа, Айгуль должна удалиться, но она села за стол вместе с мужчинами. Акшан знал, что в степи женщины всё делают вместе с мужчинами и, пищу принимают тоже вместе. Поэтому в русской избе это так и должно быть.
Акшан ел медленно, мясо он уже не ел, а пил только от него бульон. Пиала с бульоном и пиала борща, ему было вполне достаточно. Откушав, он, поклонился дочери, и ушёл.
Закончив трапезу, Айгуль перемыла посуду, и поставила на полочку.Илья продолжал сидеть на лавке. Сам того не желая, он следил за каждым движением Айгуль, любовался её руками, красивым профилем, гибким станом. А когда поймал себя на том, что любуется чужой женой, спросил первое, что пришло в голову:
— Как там наши, как батя, как Михаил Петрович.
— Не виделась я с твоими. Всё хорошо должно быть. Сказывают правда, что скоро всех на фронт призовут и твоих братьёв тоже. Теперь не будут смотреть, что детей много или возраст ушёл. Пять годов, сказывают, набавили. Твои братья, в самый раз теперь, по годам и подойдут.
Аксинья домой вернулась. Отпустили её. Детей восьмеро, сироты, а война идёт, вот и отпустили. Пелагея Петровна и Аграфену к дочкам Аксиньи Петровны отпустила, и дочку её к себе взяла, вместе со своей дочкой грудью кормила. Ну, сейчас и дочку Аксинья забрала, а там и Аграфена вернётся. Всем помогает Пелагея Петровна, на дворы Ивана и Александра, работников шлёт, сама с ними и расчёт ведёт. Сафрону помогает и семье Кузьмы тоже.
— А как Сафрон-то?
— Деревяшку к ноге приладил, да управляется.
— А где она работников-то берёт, война ведь.
— Так, беженцев собирает. Как поедет в Барнаул, так одна не возвращается.
Возле себя беженок собирает. Они кто что может, то и ладят. Пелагея Петровна всё в город возит, в своём торговом доме сбывает, а им денежку привозит. Пропали бы они без неё, детей жалеет. Вот и мается с ними.
Ты спать иди. Время. А я к отцу, в аил. Ему тоже выговориться надо, узнать, как живём, про себя поведать. Спокойных тебе снов, Илья — она накинула шаль на голову и скрылась за дверью.
Илье не спалось, перед его глазами было милое лицо Айгуль, в избе стоял её будоражащий запах, а грудь Ильи хранила ощущение её нежных рук. Он мучился, корил себя, но ничего поделать не мог.
Обеспокоенный своим состоянием, Илья зажёг керосиновую лампу, и опустился на колени перед единственной иконой Божьей Матери, что висела в углу избы, над столом.
Он исступленно молился, отчаянно просил, чтобы греховные мысли покинули его голову. Тело его горело, голова кружилась, а образ Айгуль никуда не исчезал.
За спиной скрипнула дверь, Илья обернулся. На пороге, в ночной рубахе. распустив свои густые длинные волосы, стояла Айгуль.
Не отводя взгляда от женщины, Илья медленно поднялся с колен. Жар, что пылал в его теле, мгновенно отхлынул. Холодный озноб мелкой дрожью медленно охватывал его тело. Губы немели, ноги ослабли и стали подкашиваться, Илья прислонился к стене.
— Айгуль— еле прошептал он. Женщина тут же кинулась к Илье, обвила его шею руками и коснулась горячими губами его щеки.
Жар вновь, ударил в голову, растёкся по груди, он вспыхнул,словно лучина и его тело наполнилось непреодолимым вожделением. Илья прижал к себе сильное женское тело, оно трепетало и горело, сладкие поцелуи осыпали его лицо, грудь.
Перед ним была она, женщина, которую он боготворил. Женщина, которая казалась для него далёкой и недоступной. Женщина, которая всегда волновала его и манила.
Всё что происходило потом, было удивительным сном. В его жизни ничего подобного не происходило ранее. Всё было новым и восхитительным.
Когда Илья проснулся, Айгуль рядом не было. По всем телу растекалась нежная усталость и, совсем не хотелось просыпаться, чтобы не рассеять эти ощущения. Подушка ещё хранила тепло Айгуль и её запах.Илья обнял подушку и прижал к груди.
Акшан вошёл в избу не слышно, но увидев, что Илья ещё в постели, кашлянул. Илья машинально повернулся на кашель и тут же вспомнил, что им нужно идти к Солнцу. Нужно торопиться.
Он быстро вскочил с постели и выбежал во двор и в один миг оказался у ручья. Умывшись холодной водой, он поспешил в избу и уже через несколько минут они с Акшаном поднимались на вершину горы. Потом набирали пихтовых почек и спускались к роднику, чтобы набрать воды. И всё было, как обычно, кроме состояния Ильи, для него всё было иным и утро, и вершина горы, и даже Солнце, было совершенно другим, особенным.
Вернувшись в избу, Илья заметил, что в избе прибрано, и борщ уже стоял на столе, остывал. Айгуль в усадьбе не было, встав на лыжи, она ушла через реку в Суучук.
Иля ощущал себя человеком полным сил и энергии. Взяв топор, он колол дрова легко, и казалось просто, играючи.
Айгуль пришла, когда куча поленьев была выше Ильи.
Она накрыла стол, и они сели все вместе обедать. У Скударновых не принято было разговаривать за приёмом пищи, в семье Акшана так же это было запрещено, поэтому пищу принимали молча.
Пообедав, Акшан поклоном поблагодарил дочь и вышел. Айгуль и Илья остались одни. Она убрала со стола, помыла и поставила чистую посуду на полку.
— Я утром уезжаю, сейчас пойду готовиться в дорогу.
— Ты придёшь? — еле выдавил из себя Илья.
— Вставать рано, нужно торопиться, пока река не тронулась.
— За час, другой, не тронется — уже смелее заметил Илья.
— Тебе нельзя терять силы, это вредно для тебя. Всему своё время.
—- Подожди, скажи мне, ты правда думаешь, что война эта будет ещё долго?
— Долго Илья, долго. Войны в нашей жизни всем хватит. Время настало такое. В библии про него сказано, белые кони будут биться с красными. Победят красные. А на этих конях будут люди. Это будут братья родные на разных конях, и даже отцы, и сыновья на разных конях будут.
— Как это? Разве это по- божьи? Это же против веры, против Бога.
— А люди откажутся от Бога.
— Разве так можно? Как же жить тогда?
— А знать, что Бог есть, так и жить. Кто не хочет знать, будут без Бога жить.
— А какой он, Бог, ты знаешь, ты видела?
— Коли поймёшь так расскажу . У Бога нет такого тела, как у нас. У него другое тело, прозрачное, как воздух и он бесконечный. Мы живём в его теле, он всё знает о нас и если искренно о чём-то Его молить,он услышит. Когда мы в земном теле, мы его не видим, а вот когда мы уходим из своего тела, мы встретимся.
— Значит, у Бога нет тела, а есть только одна Душа. Мы тоже свою душу не видим, а когда тело умирает, душа улетает к Богу.
— Ты молодец Илья, ты правильно понял.
— Тогда скажи мне, почему мы солнце называем Богом, когда на горе обращаемся?
— А всё вокруг Бог, Илья. И Солнце это Бог и Земля наша, и все божества, это тоже части тела одного бесконечного Бога.
— Выздоравливай Илья и, мы ждём тебя дома. А мне пора. Работы у меня много — она подошла к Илье, поцеловала его в щёку и быстро вышла.
Начало : Скудара-1
продолжение : Скудара-45
Свидетельство о публикации №221120601356