Один день на рыбалке в счет жизни не идет
Крылатая и даже слегка избитая фраза. Этот день проведенный мною на рыбалке в счет моей жизни не вошел, потому как жизнью это приключение не назовешь…
Поставил будильник на 3 часа, проснулся в 2.28. Так почти всегда. На улице метель, на машине сантиметров 20 сугробов. Еду к Васильичу. Давно мы с ним не рыбачили вдвоем и никакая погода не могла нам помешать. Приехал к нему, перегрузили амуницию в его мустанг и двинулись. Задача приехать затемно, дойти до места в сумерках и начать рыбачить с рассветом. Ничего необычного нет.
Васильич уже ловил там пару раз и весьма успешно. 5 щук, 8 щук. В глухозимье весьма неплохой результат. До деревни доехали под разговоры и хорошее боевое настроение. Метель усилилась и дороги прилично завалило, но мустанги не ведают страха. Особенно с Васильичем в седле. За деревней стало еще бездорожнее. Там традиционно прекращается движение до весны, но нам туда надо. Ехать не больше километра, но не все так просто. Упираемся в снег, сдаем назад и пытаемся протаранить препятствие. До нужного места не доехали. С некоторыми трудностями развернулись и припарковались на обочине сугроба. Была уверенность, что туда кроме нас никто не сунется.
Вышли бойко, упаковали в ледянки весь скарб. У Васильича ледянки побольше, зато у меня на плечами еще и рюкзак. На лоб фонарики и вперед, как вы понимаете прямо навстречу метели. Ни от нее, ни в бок, а прямо в лоб. Я в этом сезоне впервые и Васильич тропит дорогу. Метров 200 идем по заметенной дороге и все мысли о борьбе со щуками.
Дорога кончается и по сценарию мы должны увидеть снегоходные трассы и по ним двигаться в нужном направлении. Но в темноте, в метель и после обильного снегопада мы, конечно, ничего не находим. Васильич с разбегу штурмует обочину, проваливаясь по колено, местами и глубже. Я стараюсь наступать в его следы, но тяжесть нагруженных ледянок мешает ровной ходьбе. Оступаюсь, падаю и рукой проваливаюсь до плечевого сустава. Пытаюсь встать, а не могу. Нет опоры, а сзади придавил рюкзак.
Выбрался. Иду дальше, догонять Васильича, но дыхание сбил и накатывает слабость. А не прошли еще и десятую часть пути. Васильич меня ждет и предлагает посидеть, отдохнуть. Еще темно и спешки, как таковой нет. А мне плохо, не подаю вида, но по моему лицу Васильич уже видит, что мне очень плохо. Дело в том, что в этом сезоне метели и морозы загнали нас в квартиры, а в них в интернеты и такой резкий спурт в тяжелой одежде, огромных сапогах с рюкзаком и ледянками уместнее всего обозвать «не по Сеньке шапка». Васильич предлагает продолжить движение и я подчиняюсь, хотя сидеть бы мне еще минут 15. Просто нет сил. Самое обидное, что Васильич всегда тащился сзади и подтрунивал над моей прыткостью.
Иду, постепенно отставая. Уже рассветает и виден край камыша, где мы собираемся рыбачить. Точнее сказать, я не собираюсь. Мне бы выжить и умереть хотя бы у того камыша, а не посреди безымянных сугробов. Вместе отдыхаем еще один раз, и два раза я без сил сижу на стуле в одиночестве. Сил нет. И сидение ничего не меняет. Встаю и сразу начинаю шататься. Не хватает воздуха, подташнивает. А впереди самый тяжелый участок. Метров 200 под снегом вода. Пришел почти без сознания. Васильич уже вовсю орудует с установкой жерлиц.
Надо и мне пробурить 10 лунок. Нет, Васильич, конечно поможет, но чтобы уйти от позора надо пробурить хоть пять. Но это всего лишь мечты моей совести. Беру бур. Представляю, что лед сантиметров 40, а он все 80. Бурю, но со стороны это наверное похоже, что пьяный мужик держится за бур, чтобы не упасть. С перерывами добуриваю одну лунку и сил просто нет совсем. Васильич за камышом скрипит буром и хорошо, что ему меня не видно. Плохо. Так плохо, что отгоняю мысли о том, как в конце дня вернуться к машине. Глоток чаю. Больше не могу.
Не хватает воздуху и качает даже сидя на стуле. И постоянно тошнит. Нет, я не конченый идиот и о таком тяжелом переходе даже не предполагал. Мы ходили в разы больше и дальше, были и сугробы и вода под снегом. И было это каких-то 4-5 лет назад. Не скажу, что с возрастом сильно сдал. Нет, просто организм засиделся, залежался, заинтернетился. И его сразу в такое пекло.
Отпускать начало медленно. Васильич отстранил меня от бурения. Стало полегче дышать, наверное что-то порозовело. Васильич перестал опасливо взглядывать на меня. И медленно, но верно расставил за меня жерлицы.
Но все-таки началом возвращения я назвал бы первую поклевку. Это, как бальзам на душу или самая лучшая таблетка в мире. Вспыхнул флажок на жерлице Васильича и я, как всегда за компанию пошел с ним. Первая щука! И стало легче дышать, прямее ходить, но главное что захотелось и смоглось пошутить на тему моей симуляции. Без шуток мы с Васильичем никогда не рыбачим.
И когда сработала моя жерлица, я как в былые годы лихо выхватил щуку, тем самым окончательно выписав себя из реанимации.
Рыбачили мы до 15 часов, вместе собрали все жерлицы, загрузились в обратный путь, и даже мешок с 6 щуками пристроили в мои ледянки. Метель закончилась в полдень, но свое черное дело она выполнила. Никаких следов, по которым мы пришли не было видно и пришлось снова идти по целине. Прогулкой это не назовешь, но я пол дороги шел впереди и просто чувствовалась усталость, но утренних ощущений не было вовсе. Шли тяжело и долго. Только в конце пути набрели на снегоходную дорожку и стало полегче.
Были опасения, как выедем. Утром еле пробились, а мело до обеда. Опасения подтвердились. Продирались сквозь сугроб челночным способом или по дедушке Ленину. Шаг вперед, два назад. Но самым непроходимым оказался последний 50-ти метровый участок. Там выступили грунтовые воды, перемешались со снегом и надежно спрятали от нас колею. В итоге разогнавшись Васильич чудом не вылетел со слаломной трассы. Участок этот на насыпи и слететь мы могли хоть вправо, хоть в лево. Такое чувство, что оставались сантиметры. Мустанга я в таких переделках всегда глажу по панели, а в этот раз погладил по плечу и Васильича.
Домой я попал только в 8-м часу вечера. Ожил утром. Но хорошо помню, что поймал 5 щук (одну отпустил подрастать), а Васильич всего две. И пришлось ему сказать, что жерлицы он ставить не научился. То ли дело я!