41,7 тыс подписчиков

Душа девица Матрёна и коромысло при ней на вражьи головы

12 декабря 202112 дек 2021

164

10 мин

Фрол в который раз зарекся ходить на речку. Но после того, как сотник Ермек распускал дружинников, ноги сами несли его в то место, где девахи купались в жаркий летний день.

Вот и сегодня он спрятавшись в густом кустарнике наблюдал за мостками, где купались девицы из становища, куда сбежались все горемяки из опустошенных татарами земель. В прошлом годе нижегородская рать так получила на реке Пьяне, что не осталось никого, чтобы защитить земли, приграничные со степью.

Татары разгулялись и увели полон, забрали всякой рухляди столько, что богатым нижегородцам теперь придется обманывать покупщиков вдвое больше, чем раньше.

А не богатые ломанулись все сюда - под защиту московского князя, земли которого татары тронуть побоялись. Дружина у князя была большая.

Но Фрола мало беспокоили все эти дела. И не влекло его к реке постыдное желание подглядеть за девками - он и в детстве не любил ходить к бане, куда собиралась вся деревенская шелупонь, подглядывать за моющимися бабами.

Приглянулась ему одна деваха из нижегородских - Матреной кликали. Была она в теле и дородна, как пава. Но купалась редко - больше носила воду из реки. Вот за ней и любил смотреть Фрол.

Поэтому, Фрол лежал в высокой траве и наблюдал как девушки смеются в его сторону. Они какой-то чуйкой чувствовали его присутствие и их это даже подзадоривало - то одна, то другая показывали ему край между рубахой и голым телом. Но это его не интересовало.

Зато его заинтересовало, когда к реке пришла Матрена и зачерпнув воды в ведра, понесла их на коромысле.

Вот это дива! Как пава ступает по земле - восхищенно смотрел Фрол на статную и высокую нижегородку. Ему как всякому низкого росту всегда нравились такие девахи.

Но видно не только ему одному. Он увидел как из навстречу девушке вышли дружинники из другой сотни, которой командовал старый бродяга Апоня. Откуда он роду и кто были его родители никто не знал. Прибился он к княжеской дружине давно и смог подняться до должности сотника. Говорили о нем много чего, но вот никто за каким срамным делом его не застал. Однако шли разговоры, что его ребята шалят на дороге и сильничают девушек из беженок. Но никто жалоб князю не доносил.

Трое дружинников стояли на дороге, преграждая путь девушке. Она попыталась обойти их, те не пускают.

Не озоруйте! Вы княжие люди! Пустите - попросила она их

Но Апонькины люди видно давно этим ремеслом занимались и один из них набросил на неё охабень, а двое попытались ее свалить, схватив за плечи-руки. Однако, девушка была крепкая и устояв, сбросила охабень, который зацепился за коромысло. А потом взяла коромысло и так начала дубасить княжих дружинников, что любо-дорого было смотреть.

Вот наш сотник Ермак похвалил бы деваху за такое битье - подумал Фрол.

Но думать было некогда, так как дружинники уже вытащили засапожные ножи. Фрол свистнул и выпрыгнул на дорогу, тоже вытащив кривой татарский кинжал, который ему подарил сотник Ермек (Ермаком его звали русские дружинники).

Апонькины ребята опешили и не ожидая что кто-то окажется видоком, не знали что делать.

Один из них, с большой ряхой и родинкой на челе нагло спросил его:

Тебе, Фрол чего?
Чаво деваху забижаете?
Чаво-ничаво! Эх ты кухлома переяславская. Говорить научись вначаль.

Фрол не любивший долгих разговоров только насупился и крепче сжав нож врос в землю, крепко цепляясь за нее пальцами ног. Еще хранившая холод зимы земля вдохнула в него холодную злость и он обрёл нужное спокойствие.

Апонькины поняли, что разговор серьезный и старший из них с ряхой стал заговаривать Фролу зубы. А двое других потихоньку стали обходить Фрола по бокам:

Так, ты Фролка не буянь. Мы эту деваху знамо не абы как и хотели наказать. Тебе, дуреха две меры пшена на днясь было дадено?
Так вы же сказывали для голодных диток даете. Отнеси, Матрена, накорми их. У нас матеря лебеду едят, молока в грудях нет. Яж для них отнесла. Сама на емши.
А кто видок? Мы тебе из княжих запасов дали. За это платить надо. Мы у тебя и пришли долг вымучивать.

Фрол понимал, что они по всем статьям прав. Видел, он и что двое его парней уже зашли к ним с Матреной по бокам. Всегда видеть все что происходит вокруг учил его сотник Ермак:

Хочешь жить - смотри по сторонам. Видь все поле боя. И живой останешься и сотником будешь. А может и поболее. Думаешь как я стал сотником?

И еще любил говорить сотник

В бою не думай головой. Она у тебя одна, и на все ее не хватит. Не мысли много, ты воин, делай сразу то, что пришло в голову, без думания.

Фрол пугнул кинжалом стоявшего сбоку апонькиного паренька, и когда тот отшатнулся схватил Матрёну за руку, и закричав ей "Беги" сам тоже пустился в бега.

Апонькины не ожидали такой прыти и даже не пытались их догнать. Фрол привёл бедовую деваху к себе в сотню. Хорошо что сотник был на месте и Фрол всё ему объяснил, как было дело - не утаивая даже то, что подглядывал за ней.

Ермак только качал головой от стольких новостей.

Ну, Фрол задал ты себе жару! Сейчас Апонька непременно пожалуется князю. С утра князь суд вершит. Так что сегодня отдыхайте. А назавтре я что-нибудь придумаю. И приоденься Фрол на завтра. И деваха пусть никуда не уходит. Дай ей какую справну одёжу. Князь любит, когда у него на суде молодцом кажутся.

А на следующий день был княжий суд. Князь первым делом разбирал дела посадских и на погостах (так назывались тогда маленькие деревеньки), потом принялся за жалобы княжих людей. Была только одна - жалоба Апоньки на ратая Фрола из сотни Ермака, который не дал апонькиным робятам вернуть долг с беженки.

Князь не любил таких судилищ меж своими. Он знал Ермака как хорошего воя, который никого из христиан не забижал. А вот об Апоньке уже ходили слухи, что его ратаи на дорогах шалят. Но видоков не было и это сходило им с рук.

Ермак, Фрол и Матрёна стояли среди других просителей на княжем дворе и каждый из них ждал свою судьбу. Степняк был спокоен и на его невозмутимом лице не было видно никаких трепыханий души. Фрол был в первый раз на таком деле и среди столького народу - ему было непривычно и за что-то стыдно. Хотя он сам не знал за что - но от этого легче не становилось. Матрена в новом платье, которую ей выпросил Фрол у жинки свояка с Переяславля, жившего на Москве стояла прямо и гордо смотрела вперед себя.

Апонькины ребята тоже были здесь и только нагло ухмылялись, зная что они правы.

Княжий тиун обьявил хожалому народу, в чем была причина жалобы Апоньки. Народ молчал - Апоньку многие знали и с нехорошей стороны. Поэтому его боялись и никто не хотел вставать ему поперек дороги.

Тиун спросил у всех:

Есть кто что видал, что слышал, о чем может послух имеет по этой тяжбе?

Таких не было и тиун вызвал сотника Апоньку - небольшого роста мужичка с хитроватым лицом и шрамом над верхней губой.

Апонька весь нарядный (знает подлец что князь это любит) рассказал:

Эта девка нам две меры пшена должна. А пшено княжье, не мое. Ей было дадено за то, что она отработает у нас его. Но деваха взяла пшено, а работать не пришла. Вот мои и пошли ей дать помин.

Тиун спросил у Матрёны:

Правильно глаголет?
Бает он правильно. Но не договаривает. Он мне для деток давал, которые уже ничего кроме крапивы в пустых щах не видят. Я им отнесла, сама не ела. У кого хошь спросите. Насчет уговора работать ничего не было - яж думала он по христиански нас горемык бежавших из Нижнего Новгорода от татар пожалел. А он вон как.

Апонька разозлился и с красным лицом заорал:

Был уговор. У меня видоки есть.

И тут князь неожиданно спросил у Апони:

И многим ты так княжье зерно, что вам на пропитание дадено было раздал?

Апонька смешался, и за место него ответила Матрена:

Да почитай его ратаи всем нашим пригожим девкам эти две меры пшена предлагали. Кто-то и брал. Видела я девах со слезами после этого. Не думала, что так расплачиваться им пришлось.

Апонька завопил:

Я прав. Ей зерно было дадено. А она княжих воев коромыслом бить. Требую виру (откуп) за битье и обман.

Князь удивленно спросил у Матрены:

Троих мужиков коромыслом? Не ты ли та деваха из Нижнего, которая на стене десятерым татарам головы сломала коромыслом, когда они город брали? Там бают, татары так испужались, что пошли в другом месте стену брать
Там со мной и другие были. А сколько татарских голов я коромыслом отбила я не считала. Некогда было - от ворога надо было отбиваться.

Народ одобрительно загудел:

Ай да деваха. Красива и богатырша! Отпустил бы ты ее княже

Князь нахмурился:

Княжих людей никому не позволю за так бить. Она беглянка и нет у ей власти моих людей калечить. Раз должна и била, то пусть виру дает. А нет, так пойдет в холопки.

Фрол испугавшись за Матрену хотел выйти, но Ермак остановил его. Он вышел вперед и сказал:

Княже, эта деваха в моей сотне кашеварит.

От такого оборота у апонькиных людей отвисли челюсти, а тиун только крякнул. Князь Дмитрий, хитро улыбнулся и потом нахмурившись спросил:

Твой человек, ты и будешь виру платить?
Буду! Готов ответить на мече любому из апонькиных людей за побои
Ну раз так, то тяжба между княжими людьми. Ермак отдашь им Апоньке две меры пшена и сверху насыпь им еще - хохотнул князь

Ермак согласно кивнул головой.

Ну что Апонька, будешь у Ермака виру требовать мечом?
Нет, князь. Свои люди-сочтемся! - недовольно ответил Апоня

Суд закончился и люд стал расходиться. Но князь Дмитрий не отпустил Ермака, кивнув ему головой. Степняк поднялся на крыльцо княжего терема.

Ну радетель за беглянок. Хорошо ты придумал с этим кашеварством. Ладно не пытайся меня обмануть. Знаю, что она не кашеварит у тебя. Но теперь бери ее на кош и пусть отрабатывает твою милость. Но я тебя не затем позвал. Я тебе помог и ты мне теперь подможни.
Буду рад службе, таксыр (господин)
На нас Мамаева рать идет - пять туменов. Ведут их мурзы Бегич, Хазибей, Коверга, Карабулук, Костров. Я решил их встречать мечом. Митрополит Алексий не хотел брани с татарами, и завещал мне, чтобы мы отдали дань, которую просит Мамай, миром решили. И бояре боятся - знают о слове митрополита. Он их еще перед кончиной запужал. А мне еще и в Сарай дань отдавать. Мне благословление нужно на рать. С утра поедем к игумену монастыря в Радонеже Сергию. Он второй человек на Руси после Алексия в делах божеских. Буду просить у него благословения на рать с Мамаем. Бояре ехать не хотят - поедешь ты со мной.
Исполню, осударь. Возьму свою сотню.
Всю не бери. Хватит половины.

Се́ргий Ра́донежский (3 мая 1314 года или май 1322 года — 25 сентября 1392 года) — игумен Русской церкви, основатель ряда монастырей, в том числе Свято-Троицкого монастыря под Москвой (ныне Троице-Сергиева лавра)

Рано утром, пока еще солнце не взошло на набосвод, полусотня во главе с сотником Ермеком и князем Дмитрием уже ехала по лесной дороге.

Сытые кони ехали спокойно, не торопясь - всадники их зазря не понукали. Сами шли в гору, сами спускались, не получая ударов по ребрам от седоков. Причиной этого был Ермек, который не любил зазря загонять лошадей и дал такой темп, что даже сам князь молчаливо согласился на него, хотя и порывался ехать быстрее.

Зато так было хорошо разговаривать. Князь был словоохотлив и больше кроме Ермека у него слушателей не было. Остальные из сотни степняка ехали поодаль, зная свое место.

У Сергия сейчас большая власть в руках. Хоть навроде инок, а вот сейчас у него уже монастырь. А ведь пришел сюда из Ростова вместе с отцом боярином Кирилом. И ничего у них не было. Им серпуховской князь земли дал, так Сергий с мальства землю копал и боронил, хоть и боярский сын. Но благочестием своим знатен, а не токмо боярским званием. Люди к нему потянулись и сам митрополит его любил, хотел заместо себя оставить на митрополичье место то.

И действительно, пока ехали всадники обгоняли то конных, то на телегах, то пехом идущих и едущих людей. И хоть сторона была нелюдимая, а таких калик перехожих было много.

Князь продолжал рассказывать:

Ты вот думаешь, что митрополит не хотел на татар меня посылать. Нетушки! У церкви торговля с мамаевыми ордынцами - они со своих земель им мёд, зерно, ткани посылают. А те покупают и грекам перепродают. Вот он и не хотел, чтобы Мамай на церковь обиделся и торговлю закрыл. Ведь церковь и мне помогает деньгой, когда на ордынский выход не хватает. Так то! А Сергий в почете и с татарами дел не имеет. Политика, как говорят фрязины.

Так в разговорах и доехали до монастыря.

Ермек с дружинниками не стал въезжать в монастырь. Их разместили в гостином дворе, где они и дождались князя, который получил благословение. С собой из монастыря они забрали двух монахов сумрачного вида, но крепких телом и как заметил Ермек опытных воев. Звали их греческими именами Александр и Родион.

После благословения Дмитрий стал собирать войска. И Ермека закрутили дела. Оставив сотню Фролу Ермек крутился между Коломной и Москвой, направляя отряды из разных городов к княжему двору.