Подруга моя, Ленка, царствие ей небесное, в свои тридцать лет была алкоголиком со стажем. Ну, в принципе, как и я. Пила она все, самогон, спирт, вино, водку, пиво. Но пила она запоями , недельными, потом как то выходила из этого состояния и целый месяц, а то и полтора жила хорошей полноценной жизнью, была хорошей женой и отличной мамой.
Предвестники Ленкиного запоя приходили за три дня до события, она становилась раздражительной, её все не устраивало, она рычала на всех домашних, детям раздавала подзатыльники, в общем уставала она от трезвости!
Ей видимо было очень стыдно начинать пить, поэтому сама она в таких случаях за бутылкой не шла, как будто боролась со своим нутром. Но все её естество было направлено на поиск этого спиртного. Но этот срыв должен был так случиться, как будто она и не виновата вовсе, будто её заставили пить, как будто с пистолетом у виска стояли, или пей, или помрешь!
И самое интересное, в это самое время материализовывалось море таких случаев, и Ленка, приняв первую рюмку, вроде как из страха или уважения, обретала свободу и уверенность в том, что делает. И продолжалось это от недели до десяти дней, потом Ленка болела,трезвела, начинала новую жизнь.
В этот раз что-то пошло не так, Ленка не справилась с проблемой, ни через неделю, ни через десять дней и ушла на второй круг.
Рано утром, ко мне, как к лучшей подруге, приехал её муж,Генка, и попросил меня ему помочь. Помощь заключалась в том, что Ленку надо было уговорить лечь в психушку и сопроводить её туда, ему одному не справиться. В больнице все было договорено и оплачено, Ленку там ждали.
Я села в машину, и мы поехали мотивировать Ленку на трезвость. Но она бедная так устала от пьянки, что выслушала мою речь только из вежливости и согласилась. А может она согласилась потому что не было сил отвечать и сопротивляться. Мы втроем поехали в больницу.
Процесс оформления был очень долгим, врачам не понравилось, что она пьяненькая, но деньги то уже взяли, и отдавать не хочется, поэтому согласились. Обыскали Ленку и её сумку на наличие спиртного, отдали нам её одежду , одели на неё какой то балахон, и наконец то увели в отделение. Мы с Генкой вздохнули с облегчением и поехали домой.
Генка, высаживая меня у дома, попросил заглядывать к ним, а то вдруг он не справится, детей то трое!!! Я пообещала, и пошла к своим детям. День прошел незаметно , вспомнила я о своем обещании лишь в десять часов вечера. Обругала себя за забывчивость и рванула к Ленкиной семье на подмогу.
До Ленкиного дома от моего, метров восемьсот напрямую, по оленьим тропам. Я так бежала, что оказалась перед знакомым подъездом минуты через две. Еще полминуты понадобилось, чтобы взлететь на третий этаж. Запыхавшись и еле дыша я позвонила в Ленкину дверь.
Каково же было мое удивление, когда дверь мне открыла Ленка! В фартуке, к куском теста в руках, она стояла передо мной, как будто это не мы её утром в психушку сдавали!
Она махнула мне рукой, и пока мы шли до кухни, рассказала, что к вечеру её прокапали, ей стало хорошо, все галлюцинации и болезни отступили, она нашла знакомую медсестру, заняла у неё тысячу, и дала санитару за то, чтобы он её выпустил.
Домой она пошла прямо в больничном балахоне и тапочках, но пешком, чтобы не пугать людей. Благо до дома было может километра три, может поменьше. Ну вот пришла, детям пирог стряпает, а Генка поехал в больницу, медсестре долг отдавать и в отделение-халат с тапочками