Во втором случае, когда появляются новшества и должны быть сформулированы новые интерпретации, мы задаем вопрос о институциональных изменениях, вызванных открытием нового знания или распознанием прежде не замечавшихся возможностей.
Когда меняются институциональные параметры, мы мало что способны предсказать даже в принципе, потому что мы не можем знать заранее, какие знания будут получены и что произойдет.
Какие выводы из вышесказанного можно сделать применительно к проблеме использования моделирования для облегчения инвестиционной деятельности? Первое. Моделирование не отменяет предпринимательства. Люди, создающие модели в моей компании, постоянно придумывают какие-то новшества, они постоянно формулируют предпринимательские суждения, они постоянно готовы остановить модель и сформулировать новую предпринимательскую оценку, в любое мгновение, как только возникнет подозрение, что этого требуют данные рынка. Мизес говорил, что
«...как и любой действующий человек, предприниматель — всегда спекулянт. Он имеет дело с неопределенными обстоятельствами будущего. Его успех или провал зависит от точности предвосхищения неопределенных событий. Если он не сможет понять, чего следует ждать, то он обречен. Единственным источником, из которого возникает предпринимательская прибыль, является его способность лучше, чем другие, прогнозировать будущий спрос потребителей. Если бы все точно спрогнозировали будущее состояние рынка определенного товара, то его цена и цены соответствующих комплиментарных факторов производства уже сегодня были бы согласованы с этим будущим состоянием. И занявшись этим производством, нельзя было бы ни извлечь прибыли, ни понести убытки»[9 - Мизес Л. фон. Человеческая деятельность, с. 274.].
В связи с этим возникают дополнительные соображения относительно моделирования. Как уже говорилось, маловероятно, что модель, которую используют все или которая знает все, будет успешна. Она не содержит никаких интерпретаций. Цены уже согласованы друг с другом.
Другой урок заключается в том, что вы должны постоянно следить за тем, чтобы в вашу модель были инкорпорированы образцы социальных обычаев, вы постоянно должны следить за происходящими в них изменениями, предвосхищая те, которые случатся в будущем. Как я говорил, трейдеры и разработчики моделей в моей компании, продолжая зарабатывать деньги с помощью модели А, напряженно работают над моделью Б, они никогда не прекращают это делать. Они никогда не говорят: мы сделали модель и на этом все. Меняются рыночные обстоятельства или появляются другие людя, также учитывающие данный образец; какой бы образец ты не увидел, ты не единственный, кто способен его увидеть. И постепенно они забирают часть прибыли, и чем дальше, тем больше, пока она не исчезнет совсем.
Я бы сказал, не доверяйте никому (даже самому себе), кто полагает, что имеет в своем распоряжении универсальную модель для торговли акциями. Потому что универсальная модель предполагает, что все происходящее постепенно сведется к общему равновесию, к равномерно функционирующей экономике, положению дел, которое логически невозможно. Здесь нет места человеческой деятельности, И как я уже сказал, если бы такая модель существовала, создалось бы нелепое положение, когда все участники рынка одновременно либо покупают, либо продают. Рынком движет разница в оценках, а рынок, на котором все оценивают всё одинаково, невозможен.
Марк Торнтнон Что процветает и что умирает во время войны[10 - Доклад, представленный на конференции «Воот, Bust, and the Future: A Private Retreat with Austrian Economists», состоявшейся 18-19 января 2002 года в Институте Людвига фон Мизеса (Оберн, шт. Алабама)]
Прежде всего я хотел бы поговорить о самой природе войны, потому что только на основе этого действительно можно понять все последствия и негативные стороны войны. Часто подразумевается, что война это хорошо, потому что она пробуждает такие человеческие черты, как мужество, храбрость и патриотизм. Война делает времена интересными и позволяет нам реализовать свое предназначение. Война может даже вывести из экономических депрессий, как заявляют некоторые. Ничто не может быть дальше от истины, чем это.