Его песни звучали во всех израильских маршрутках – хотя снобы и называли их попсой. Певец Зоар Аргов пришел к славе с самого дна, сверкнул на всю страну – и быстро сгинул в пучине уголовных дел и наркотиков.
Зоар Оркаби, сын нищих йеменских евреев, всегда знал, что он великий певец. Его отец любил пропустить стаканчик в местном баре – после этого он стучал по коробкам и пел. Вокруг собирались люди. Одни ругались на шум, другие подпевали. Так, глядя на отца, запел и Зоар. «Мы в жизни никаких концертов не слыхали. Наша музыка – мусорные баки, коробки, стучишь по ним, чтоб тебя слышали. Восточные люди весёлые, они не прошли гетто, из них не варили мыло», – вспоминал брат Зоара.
Очень быстро выяснилось, что мальчик поет много лучше отца. Его чистый высокий голос полюбила вся округа. Зоара позвали спеть на чей-то день рождения, потом на бар-мицву – так во дворах соседей состоялась его первая гастроль. Тогда же он получил свое прозвище, под которым вскоре станет известен всему Израилю – Соловей.
Родители Зоара прибыли в Израиль, предположительно, в конце 40-х – после погромов в британской колонии Аден, ныне это южная часть Йемена. Тогда от рук арабских погромщиков погибли около 100 человек, еще 80 были ранены. Все это привело к массовому исходу евреев из Йемена. Накануне провозглашения государства в Израиле проживало, по разным оценкам, около 35 тысяч йеменских евреев. Еще около 50 тысяч прибыли в результате операции «Волшебный ковер», или «Орлиные крылья»: еврейские беженцы стекались в лагерь возле Адена, откуда их эвакуировали в Израиль самолетами. Среди них были и родители Зоара. Брат певца вспоминал позже, что причиной репатриации его семьи была даже не опасность, исходящая от арабов. Мать и отца повела в путь бедность и возможность заработков: они были дешевой рабочей силой.
Семья Оркаби поселилась в Ришон-ле-Ционе. Отец подметал улицы, мать сидела дома с десятью детьми. «Наш дом был непригоден для жилья. Это был нищий, тёмный дом. На всю жизнь у меня остался след от укуса крысы», – вспоминала сестра Зоара. По ее словам, семья обитала в жуткой тесноте. Спали «валетом», по двое-трое в одной кровати. Девочки ложились в комнате, мальчики – в коридоре.
Проблем добавлял и отец. Приходя из кабака домой, он превращался в монстра: придирался к любой мелочи, набрасывался с кулаками на жену и детей. «Мне было шесть, когда отец набросился на меня и выкусил из моего плеча кусок мяса», – рассказывал один из братьев певца. Мать обожала Зоара, тот обожал мать. Во время стычек с отцом он вставал на ее защиту и принимал на себя часть ударов.
В 13 лет Зоар бросил школу, работал маляром. В 14 его обвинили в краже и на полгода поместили под надзор полиции. Звучит не очень, но это было скорее правилом, чем исключением. Практически в каждой семье еврейской бедноты, бежавшей из Йемена, кто-то сидел или готовился сесть. Угнать машину, стянуть мелочь, поколотить человека – такова была ежедневная рутина йеменских мальчишек-мизрахим. Зоар рос буйным, часто раздражал людей своим нравом. Но когда он начинал петь, ему прощали всё.
Когда Зоару было 15, он познакомился с 16-летней Брахой. Встречались тайно: семья девушки была против их отношений. Мать запирала Браху, та вылезала в окно. Как только Брахе исполнилось 18, родители поставили ей ультиматум: или свадьба, или вон из дома. Так Зоар стал женатым мужчиной – через год у него родился сын. Накануне обрезания внука отец Зоара раздавал на улице приглашения на праздник. Не обошлось без выпивки. Домой его привезли на тележке, изо рта его шла пена. Оказалось, в алкоголь добавили «Экономику» – популярное в Израиле чистящее средство на основе хлора. Всю ночь отец кричал и звал жену, но она не подходила, боялась. В день брит-милы внука он скончался.
О самом Зоаре тем временем шла слава лучшего певца в округе. Кто-то из соседей знал некоего «Моше с радио» и рассказал ему об одаренном юноше. Человек с радио Моше Негед – именно он позже станет автором первых песен Зоара – так вспоминал их первую встречу: «Я послушал этого соловья и понял, что способности его безграничны».
Как события развивались дальше, читайте в нашем материале.