Анна Андреевна Ахматова преподнесла к юбилею вождя подарок – оду, озаглавленную «21 декабря 1949 года»:
Пусть миру этот день запомнится навеки,
Пусть будет вечности завещан этот час.
Легенда говорит о мудром человеке,
Что каждого из нас от страшной смерти спас…
Даже в этом крайне нужном ей стихотворении она не удержалась – язык её выдал: «Легенда говорит о мудром человеке…» – только легенда, не я.
Стихотворение напечатано в «Огоньке» вместе с другими славословиями, и сейчас же она пишет Сталину: «Я уже стара и больна, и я не могу пережить разлуку с единственным сыном. Умоляю Вас о возвращении моего сына. Моей лучшей мечтой было увидеть его работающим во славу советской науки».
Лев Гумилёв снова арестован, приговор – 10 лет. Ничего нового не придумали, обвинения были заимствованы из следственного дела 1935 года, просто он сын того Гумилёва, что расстрелян за участие в заговоре 1921 г.
Прошение и стихи не помогли, но Ахматова не знала, что её тоже «разрабатывали». Министр государственной безопасности В.С. Абакумов подаёт Сталину записку «О необходимости ареста поэтессы Ахматовой», где сообщает, что на допросах бывший муж Ахматовой Н.Н. Пунин и сын Л.Н. Гумилёв показали, что «в откровенных беседах Ахматова разделяла террористические настроения и поддерживала злобные выпады против главы Советского государства. Она высказывала недовольство в отношении репрессий, направленных против троцкистов, бухаринцев и других врагов народа, обвиняла Советское правительство в якобы необоснованных арестах и расстрелах и выражала сочувствие лицам, репрессировавшихся органами Советской власти».
Сталин не приказал арестовать Ахматову, но не освободил и сына, который «доходил» на общих работах и почему-то был уверен, что мать ему не хочет помочь.
Нет, не собираюсь осуждать несчастную Анну Андреевну. Что можно было сделать? Упрекать себя…
Не за то, что чистой я осталась,
Словно перед Господом свеча,
Вместе с вами я в ногах валялась
У кровавой куклы палача.
Да и её мужчин можно ли упрекнуть? С ними «работали» Абакумов и Меркулов, специалисты известные.
И что теперь? Доказывать, что они сами виноваты, не нужно было рассказывать, как они ненавидят эту систему допросов и доносов? Не выжить им было в этой системе, лишние они там. И стихи Ахматовой не нужны – исключена из советского союза писателей, и лекции по истории искусств Пунина не нужны – умер от дистрофии в лагере в Коми, и теории Льва Гумилёва тоже лишние, а нужен был Рюмин, человек без образования, писавший с ошибками, но умевший получить те показания, какие требовалось начальству, поэтому стал Рюмин заместителем министра госбезопасности и начальником следственной части МГБ. Правда, потом его расстреляли – Хрущёв (!) боролся за чистоту рядов.