"Однако"... - присвистнул Тимофей Викентьевич, и с уважением посмотрел на молодого человека, который маялся за столиком у окна, оглядывался, подзывая к себе бармена, и так красноречиво глотал слюну, что его было даже жалко.
-Может, полицией пригрозим, Тимофей Викентьевич? - промурлыкал бармен, многозначительно подмигнув.
-Не надо, такие дела так не делаются... - задумчиво ответил господин, продолжая рассматривать голодного молодого человека и пытаясь понять, принесёт ли ему это знакомство удачу, - Это мы оставим на крайний случай. - Так же многозначительно улыбнулся он бармену, - Ты лучше вот что, Жорж,- предложил он, увидев, как Иннокентий трясущимися руками выложил на стол краденные запонки. - Оплату товаром не принимай...
-Понял, Тимофей Викентьевич. Как скажете, - опять промурчал Жорж и непринуждённой походкой направился к столику изнывающего посетителя. Тот умоляющими глазами смотрел на него и толкал в его направлении по столу две краденные запонки. Жорж деланно поморщился.
-Но как же? Они настоящие, не подделка! - сипел от пересохшего на жаре горла молодой человек, пытаясь их прокусить.
-Нет-нет. Заведение натурой не принимает. - Стоял на своём бармен, как будто издеваясь.
-Да как же? А вчерашнего дня? ЦЕпочка золотая, не помнишь что ли? - взвинтился Иннокентий, не понимая, что происходит. Жорж смотрел поверх него, пошатывался вперёд-назад и самодовольно улыбался. У Иннокентия от такой возмутительной несправедливости задрожала нижняя губа и стали сжиматься кулаки. Он бы пошёл в другой кабак, неподалёку, да его на днях оттуда со свистом выставили, когда он умудрился снова выкрасть у хозяина то, чем расплатился за обед. Он думал - здесь друзья. А что же получается?
А получалось то, что довольный разыгранной миниатюрой обкраденный Тимофей Викентьевич осторожно, словно кот на мягких лапках, подошёл сзади бармена и совершенно непонимающим голосом осведомился:
-Голубчик, что такое? Почему отказываетесь обслужить посетителя?
-Не имеем право-с. - Пропел довольный бармен, - Порядок такой. С сегодняшнего дня - только наличка. Инспекция была, требование такое.
Молодой человек с обиженным вытянутым лицом потихоньку вставал из-за стола. Губы его дрожали, в глазах заблестели слёзы отчаяния, кулаки продолжали сжиматься, и не поздоровилось бы бармену, не вмешайся в эту ситуацию великодушный господин:
-Ну-ну, нелепость эту мы готовЫ исправить. Принеси-ка, голубчик, винца, что ли, выпьем за встречу. Да и селяночку, или что там у тебя горячее, голубцы, может быть, подай. Давай, давай, быстрее, не томи! - По-свойки, с деланным раздражением прикрикнул он на всё понимающего бармена, а сам, придвинув стул, уселся за столик:
-Вы позволите?
Иннокентий, непроизвольно открыв рот, смотрел на господина. Он совершенно забыл, что десятью минутами назад свистнул у того портсигар, и теперь с уважением очищал пред ним столик от крошек и золотых запонок, сгребая их назад в карман. Тимофей Викентьевич самодовольно улыбался, всем нутром чувствуя, что дело пойдёт. Путь к сердцу Иннокентия так же протирался через желудок. Тайна, старая - как мир...
Наблюдая, как, обжигаясь, давится незадачливый воришка горячими голубцами, как пытается наконец-то проглотить жмень рубленного капустного салата, засовывая и утрамбовывая его себе в рот обеими руками и посыпая крошками от него пол вокруг, щедрый господин невзначай спросил:
-А что, добрый молодец, чем по жизни промышляешь? Может, звание какое есть? Учёная степень? Регалии?
Раскрасневшийся от удовольствия добрый молодец, давясь и попёрхиваясь дармовщинкой и лихо запивая всё это дело красным винцом, делово вскинул руки и собрался врать, как на духу:
-Я это, папаша, сын разорившегося мецената в третьем поколении. Вся семья наша, включая покойную маменьку, завсегда занималась торговлей. Но баржа перевернулась, папенька, как изволите понимать,- в бега. Маменька, понятное дело, такого сраму не вынесла и закончила дни свои в безумном доме, побросав нас, сиротинушек, на волю Божию. - Заливал он, краснея лишь от удовольствия.
"Славно врёт, чертяка! - всё больше прикипал своею воровской романтичной душой к нему господин. - Не придерёшься!"
-Ну а сейчас что же? На какой ниве трудитесь? - с наигранным уважением обращался он к закоренелому вору, краем глаза замечая в кармане его штанов контуры своего портсигара.
Сытый и пьяный вор довольно откинулся на спинку стула, гребнёй растопыренных пальцев зачесал со лба назад шевелюру и принялся делово заливать дальше, польщённый таким беспрецендентным вниманием и уважением к своей никому доселе не нужной персоне.
-Сейчас, батя, промышляю больше на ниве оказания разного рода услуг. Руки золотые, мастер я по строительству.- врал он, протягивая к лицу Тимофея Викентьевича грязные ладошки.
-Ну-ну, молодец. - хвалил Тимофей Викентьевич, - руки тебя кормят, вижу. А на меня поработать не желал бы?
-А что делать надо? -поинтересовался молодой вор.
-Исполнять мои поручения. Работы не пыльная, зато всегда сыт и с крышей над головой.
Молодой человек не то, чтоб раздумывал. Просто кровь после сытного обеда и изрядного количества выпитого ударила ему в голову, летнее солнышко у окна сморило, и, учитывая, что он плохо спал на лавочке в сквере две предыдущие ночи - ему просто захотелось покемарить... Глаза его слипались, а дрёма постепенно завладевала сознанием. Столь продолжительное молчание не понравилось подоспевшему за расчётом бармену. Тот расценил его, как попытку отказа, и громко прикашлянул, намекая то ли на вызов полиции по факту кражи, то ли на отказ в будущем принимать от него оплату за еду ворованными вещами. Но наглый и сытый воришка уже бухнулся лицом об стол продолжал тихо посапывать, не обращая внимания на беспомощные переглядывания двух заговорщиков.
Заговорщики оторопели. Жорж кинулся было расталкивать неблагодарного посетителя, но Тимофей Викентьвич, осмотрев потрёпанную одежду сладко спящего, на которой были кусочки листьев и веточек, указывающих на то, что жить и ночевать "промышленнику в третьем поколении и строителю" негде, подозвал бармена пальцем чуть поближе и тихо сказал:
-Я думаю - согласится... Терять ему уж точно нечего. Я работаю красиво, без шума и пыли, с гарантией качества. А тут ему ничего, кроме каталажки или ножа в бок не светит. Путь хоть настоящее дело увидит, как работают профессионалы, поднимется на новый уровень... Отнеси-ка его к такси. Завтра мы уже выезжаем. Думаю, что смогу его убедить.
И он лёгким движением руки вернул себе свой портсигар из кармана спящего, как младенец, Иннокентия, повертел в руках, подумал, и таким же изящным движением швырнул его на столик в качестве расплаты за обед и оказанную барменом услугу. Жорж потащил тело спящего к выходу, где господин с тростью уже остановил машину.
-Может быть возьмёте всё же с собой макрушника? - пытался просунуть голову в машину услужливый Жорж, когда гости уже собирались уезжать. - Вдруг пригодится? Он согласен на любое дело, я с ним разговаривал. Да и этот, что проигрался - думаю не откажется. Рад был бы слинять...
- Так много народа мне ни к чему. Я подумаю. Ты не теряй с ними связь. Если этот фрукт канючить начнёт и цену заламывать - придётся связаться с ними, что тут скажешь? - Заключил на прощанье высокомерный и надменный Тимофей Викентьевич и закрыл за собой дверь. Такси тронулось.
