Проснувшись утром, Верочка поняла, что соскучилась по своим дневникам, они были как проводники в счастливое прошлое. В то самое время, когда не нужно было принимать ответственных решений, от которых зависит дальнейшая судьба. После выпуска из института Вера не вела дневников, дни без Жоржика казались однообразными и бессмысленными. Оставаться при институте пепиньеркой, как в своё время делали Лида и Лиля, Верочке не хотелось. Ей хватило и тех семи лет обучения вдали от родных, но и дом, с его пустыми комнатами и звенящей тишиной, уже не радовали выпускницу, привыкшую к постоянному окружению людей.
С тех пор как Мишенька поступил в Павловское военное училище в Петербурге, Верочка виделась с ним редко, да и то в присутствии Лиды. Верочке даже стало казаться, что Мишенька появляется только для того, что бы рассказать о своих успехах и новых знакомствах. Его не занимали ни Верины воспоминания об институте, ни местные новости, и только хорошее воспитание не позволяло ему зевать в присутствии дам. Между тем, разговоры о скорой свадьбе, заводимые Лидой, уже не радовали, а скорее пугали Верочку. То, о чём раньше грезилось, как о райской жизни, сейчас казалось незаслуженной каторгой. Маленькое сердце Верочки, опустошённое смертью любимого братца, требовало полноценной замены и нового смысла бытия, а в лице Мишеньки оно видело только старого друга, не более…
Вот и сегодня, Верочке вдруг захотелось выговориться, разложить всё по полочкам, понять, что же делать дальше. Лида в этом деле ей не помощник, Лиля далеко, а папа, после смерти Жоржика и мамы, сильно отдалился от неё, некогда любимой им дочки.
Читая вчера свои старые записи, Вера с удивлением понимала, что многие события уже стёрлись из памяти и только дневники смогли их сохранить. Неужели, всё то, что происходит с ней сейчас и будет происходить завтра, тоже покроется пылью забвения?
Решено! Нужно продолжать вести дневник. А чтобы окончательно разобраться в себе, Верочка решила описать свою встречу с Григорием.
«Гриша. Высокий, широкоплечий, сильный, словно древнегреческий Титан. Его можно было бы назвать красивым, если бы черты лица не были такими грубыми, словно высеченными из камня. Всё меняет улыбка. Она, как луч солнца в пасмурную погоду, мгновенно освещает всё вокруг, сглаживая угловатость скул. Никогда раньше я не видела таких синих с золотыми крапинками глаз. Словно два огромных лазурита в золотой оправе ресниц. Только однажды заглянув в глаза Григорию, я поняла, что уже не смогу выбраться из этого омута».
«Мы познакомились 29 ноября 1911 года благодаря концерту А. Н. Скрябина в новоиспечённой Консерватории, в бывшем Большом зале музыкального училища.
Лида, после возвращения из Москвы, часто и с восторгом отзывалась о том, что ей посчастливилось быть представленной талантливому композитору на одном из творческих вечеров в доме у Лили и Ивана Макаровича. Мне тоже очень хотелось услышать игру этого талантливого пианиста. Весною 1910 года его музыка уже звучала в Саратове, но тогда билеты невозможно было приобрести. И в Саратове, и в Балаково только и разговору было о его Концерте для фортепьяно с оркестром. Когда Мишенька сообщил, что мы с ним сможем побывать на сольном концерте самого Скрябина, моему восторгу не было предела! Я ждала этого дня с нетерпением: я давно уже нигде не бывала. Лида называла это «выход в свет с будущим мужем» и было видно, что она страшно завидует. Но накануне этого грандиозного события Мишенька прислал записку, «...что не сможет быть со мной на концерте по причине весьма уважительной, о коей он сообщит мне позднее, при личной встрече». Я проплакала весь вечер. Папа пытался меня утешить, пообещав сделать всё возможное, чтобы моя мечта побывать на концерте осуществилась, но это было слабое утешение, ведь такое событие случалось не часто. И тогда папа сказал, что раз уж в этот раз мне не удалось попасть на концерт, то мы можем просто прогуляться по городу. Я, конечно, согласилась. Мы так давно не гуляли с папой. Я ещё не видела обновлённого музыкального училища, который теперь стал Консерваторией. Говорили, что новое здание великолепно, мне хотелось всё увидеть своими глазами, а ещё меня не оставляла надежда, что нам посчастливиться, хотя бы издали увидеть Александра Николаевича Скрябина.
На следующий день мы уже прогуливались с папой и Лидой по Никольской и по Немецкой улицам, ахали и восторгались, разглядывая фигуры на фасадах здания, ставшего, поистине сказочным, настоящим украшением Саратова. Вокруг гуляло много людей, папа встречал знакомых, раскланивался и похоже, получал удовольствия от прогулки не меньше, чем мы с Лидой.
В какой-то момент, я, замечтавшись, отстала от папы с Лидой и, высматривая их среди прохожих, случайно наткнулась на молодого человека. Судя по скромной, но аккуратной одежде, это был небогатый человек, возможно студент или выпускник - ремесленник. Он смущённо извинился, хотя это я его задела, и поднял оброненный мною зонтик. Он первый протянул мне руку и представился:
- Здравствуйте! Я — Григорий Агапов!
Продолжение следует…