Изо всех историй про Володю самой щемящей была история о похоронке. Мы слышали её от разных людей и, соответственно, в разных интерпретациях.
Дело было примерно так. Володю призвали на войну из Далматова, где он жил с семьёй. Вскоре после его ухода в городе вспыхнула эпидемия скарлатины, и Володина жена Лиза увезла детей в Верхний Яр.
Кое-кому эпидемия пришлась на руку. Местный председатель, который “шибко любил Лизу”, решил избавиться от соперника. Он якобы отправил Володе на фронт извещение, что вся семья умерла от скарлатины.
В 1943-м Лиза ненадолго наведалась домой и застала там похоронку на мужа. Она слегла с горя, несколько дней не вставала и вернулась к детям вся чёрная.
А Владимир выжил. Он попал в окружение и был тяжело контужен. Вот почему всю оставшуюся жизнь ходил тяжело и с палочкой.
Мы не знаем, получал ли Володя письмо местного Яго - может, и нет. Может, он и вернулся в Давлатово к семье. Но никого не застал: жена и дети пропали.
Но представьте себе потрясение Володи и Лизы, когда в 1946-м они случайно столкнулись на железнодорожной станции Щучье. В 1947-м в Верхнем Яру у них родилась ещё одна дочка.
Сестру Нину, с которой Володя был дружен, он тоже по возвращении не застал: сестра отбывала срок.
Нам рассказали об этом челябинские сёстры. Даже папа ничего не знал, и, вероятно, Мотя тоже. Возможно, после войны Мотя из Ташкента писал Нине, но она была в тюрьме и не получала его писем. А когда она вышла на свободу, он уже переехал в Курск. Они друг друга потеряли.
Общение возобновилось, когда тётушка Аня, хозяйка сахарницы, в 1950-х “нашла дядю Мотю”. Нина даже поехала к брату в гости.
Ну так вот, если история о Володиной похоронке имела несколько вариантов, то история о тюрьме - и того больше. На любой вкус: от скупых на подробности до леденящих кровь.
По одной версии, Нина работала на элеваторе, и у неё в сапоге нашли горсть зерна. Забрали прямо с работы, даже не дали зайти домой, шестеро детей несколько дней провели одни дома, и младенчик погиб в люльке. Горсть зёрен и люлька делали историю живой и достоверной. Впрочем, забегая вперёд, скажем, что ни одна из версий в итоге не совпала с реальностью.
Маша привезла в Челябинск несколько распечатанных бланков для запросов. Мы не могли их отправить: не хватало документов для подтверждения родства.
За поиски взялась племяшка, Нинина правнучка. Бланки не потребовались: к нашему удивлению, дело нашлось не в МВД или ФСБ, а в Государственном архиве Челябинской области. Нину судили в 1946-м в группе лиц по статье 17-59-3 УК и закону от 07.08.1932 г.
Тогдашний Уголовный Кодекс был принят ещё в 1926 году. Он развивал курс на террор против врагов советской власти и по сравнению с предыдущим УК приобрёл новые статьи, к примеру, печально известную 58-ю. А 59-я предусматривала бандитизм и наказание вплоть до расстрела.
После УК 1926 года вышла целая обойма законов, один другого суровей. Среди них и было постановление ЦИК и СНК СССР от 07.08.1932 “Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации, и укреплении общественной (социалистической) собственности”. В народе его звали “указом о трёх колосках” или “законом 7-8”, по числу и месяцу. Расхитители общественной собственности считались врагами народа, и к ним в качестве репрессивной меры применялся расстрел или, при смягчающих обстоятельствах, лишение свободы на 10 лет с конфискацией имущества, без амнистии.
Вот откуда взялись в пересказанной нами версии яркие детали. Горсть зёрен явно ссыпалась в сапог с трёх колосков из закона 7-8. А смерть младенчика, как выяснилось, действительно была - Нина потеряла дочку. Но не в 1946-м, а в 1942-м и не от голода, а от воспаления лёгких.
После смерти Сталина в марте 1953-го репрессивные постановления начали отменять. Уже 27-го марта по амнистии освободили тех, кто сидел за мелкие хищения, а с сентября амнистировали тысячи осуждённых по указу “7-8”, и Нина вышла из тюрьмы на два года раньше.
Племяшке пришлось ждать истечения 75-летнего срока давности. Наконец, она получила дело, такое толстенное, что провела в архиве не один день, фотографируя страницу за страницей.
И мы окунулись в детектив, который вызвал бы у нас исключительно азарт и любопытство, если б главными героями не были наши родные.