Внезапное чувство падения разбудило Себастьяна. В руках он держал журнал последних новостей. Похоже, он уснул читая.
Сбоку и напротив него в ожидании сидел другие испытуемые, их осталось трое; один в костюме и брюках, а слева в рубашке и джинсах. Парень спереди нервно качал ногой заполняя анкету, которую заполнял и он.
— Как же они долго, — прокомментировал Себастьян, парень в костюме не ответил, тот, что слева только согласительно хмыкнул.
— У вас тоже отобрали телефоны?
Тот, что в рубашке и джинсах кивнул. У них что, языки оторвали?
Внезапно открылась ближайшая дверь, вышел мужчина в халате, поглядывая на очередь.
— Хм. Себастьян? — вычитал он из планшета.
Себастьян радостно вскочил, голова закружилась. Неужели он начал стареть? Похоже нужно поменьше резких движений.
Мужчина в халате провел его в зал; большое помещение, кругом люди в халатах, головокружение не проходило. К ним присоединились пару мужчин и что-то говорили, Себастьян будто не слушал.
— Итак, перед Вами, господин Себастьян, вы можете видеть три двери. Каждая дверь ведет в идентичную комнату, в которой Вам предстоит провести диалог с человеком за непрозрачным стеклом. Вы меня слушаете?
— Да-да, простите.
— Вы в порядке?
— Да, в полном, — был бы, не будь этой чертовой мигрени. Может быть все из-за кофе? Я слишком много его пью.
— Вы не могли бы повторить, что я сейчас сказал?
– Что? Зачем?
— Просто, мне кажется, вы не совсем внимательно меня слушали.
— Серьезно?
— Вполне.
— Не могли бы вы повторить, как Вас зовут?
— Меня зовут Эндрю Бродли, я ведущий инженер корпорации «Икар».
— Итак, Эндрю, я здесь, чтобы получить свои двести баксов за участие в каком-то тесте, это говорит о том, что я не хотел бы тратить свое время впустую, поэтому давайте быстрее сделайте ваши формальности, я забегу в ваши волшебные комнатки, перекинусь парой слов, возьму деньги и свалю? — Черт, опять разозлился без причины, — Простите, Эндрю.
Инженер озадаченно переглянулся с коллегой, вернул взгляд на Себастьяна.
— Уведите его и приведите следующего, — холодно произнес инженер, отвернулся и углубился в свои бумажки. Себастьяну на плечо легла рука охранника, он испугался.
— Нет-нет! Простите меня! Дайте шанс, прошу вас.
Инженер посмотрел исподлобья на Себастьяна.
— Просто… в последнее время у меня бывают такие, эм, конфузы. Но мне очень нужны деньги, пожалуйста, дайте мне шанс.
Инженеры пошептались.
— Хорошо.
Себастьян облегченно выдохнул,
— Вы готовы повторить сказанное мной?
— Да. Перед нами три двери с идентичными комнатами, внутри за непрозрачным стеклом сидит человек, с которым мне предстоит провести диалог, верно?
— Верно, господин Себастьян.
— Но насколько я знаю, Икар является технологической корпорацией. Зачем вам проводить тесты психологического характера?
— Конечно, сейчас объясню. Суть эксперимента заключается в том, что в одной из комнат, вам предстоит столкнуться с искусственным интеллектом. Ваша задача заключается в том, чтобы опознать его среди людей. Эксперимент закончится тогда, когда вы будете уверены, что говорите с ИИ, вы таком случае вы нажмете красную кнопку, которая находится на столе около стекла. Это скажет нам о том, что вы полностью уверены, что говорите с не живым человеком.
— То есть в одной из трех комнат только два живых человека и только один не живой?
— Я, к сожалению, не располагаю точной информацией. Возможно, там везде сидят люди, а возможно, везде роботы. Именно это вам предстоит выяснить. Но если вы найдете робота, то вам заплатят втройне.
Себастьян задумчиво оглянул комнаты.
— А что, если я буду уверен, что говорю с человеком?
— В таком случае нажмите на зеленую кнопку и переходите дальше.
Очередной приступ мигрени, будто в голове бьет гром, Себастьян зажмурился, держа виски.
— С вами все хорошо?
— Да. Все в порядке, — соврал Себастьян, — просто голова немного кружится.
***
Недолго думая, он зашел в комнату №1.
Инженеры полностью оставили мне выбор, откуда начать. Что здесь интересно, так это расположение порядка комнат и цвета дверей; они идут в обратном порядке, слева направо под номерами три – красная, два – синяя, один – желтая. Возможно, это обычная мелочь, но возможно, это является неким психологическим тестом, определяющим мой образ мышления. Некоторые начнут слева направо, в правильном порядке чтения текста большинства стран, а некоторые начнут с правильного порядка чисел, как я. Но что, если выбор первой комнаты, дает первую информацию искусственному интеллекту об образе моего мышления, а он, в свою очередь, основываясь на этом, выбирает наиболее правильный метод обмануть меня?
Черт возьми, опять головная боль. Решено, быстро зайду в комнату номер один, обменяюсь парой слов, нажму на чертову кнопку, получу деньги и свалю отсюда, иначе эта мигрень меня с ума сведет.
В комнате темнее, чем Себастьян предполагал. Единственный тусклый свет исходит из неоновых лент, расположенных в нижних углах пола. Камера с красным огоньком располагалась в углу потолка со стороны входа. Посреди комнаты стул, а перед ним половинка стола, закрытая стеной, которое разрезало надвое непрозрачное стекло с тоненьким проемом снизу. Наверное, чтобы что-то передавать, например листки бумаги. На столе слева располагалась зеленая кнопка, а справа – красная, а между ними блокнот и карандаш.
***
Себастьян сел, расположился поудобнее.
Некоторое время была абсолютная тишина, может, пару минут, а может пару десятков. Когда сидишь в такой комнате течение времени меняется.
Он думал, что когда войдет – то сразу все начнется, а в итоге ему приходится сидеть и ждать впустую. И все-таки терпение не безгранично,
— Здесь есть кто-нибудь? – никто не ответил. Минуту спустя послышался однотонный сигнал, после чего женский голос произнес: «Звук включен».
— Что? А зачем его выключали? – Послышался голос по ту сторону стекла.
— Вы меня слышите? – спросил Себастьян.
— Да, а кто говорит со мной?
— У меня тот же вопрос, — недолгая пауза.
— Хорошо. Меня зовут Роб.
— Просто «Роб»?
— А что, обязательно называть свою фамилию?
— Не думаю, но я бы хотел знать твое имя.
— Просто мне кажется, что если искусственный интеллект узнает мое полное имя, то ему будет проще обмануть меня.
— Знаешь, кто бы еще так сказал? Искусственный интеллект. Потому, что создатели просто поленились придумать ему фамилию.
— Ну-да, это логично, но у меня есть фамилия, просто мне не хочется ее называть тебе.
Себастьян подумал, что ему почему-то тоже не хочется называть свое полное имя.
— Знаешь, что еще забавно?
— Что?
— Что тебя зовут Роб.
— А что тут забавного?
— Роб – созвучно с Робот.
— Ха-ха, никогда раньше не думал об этом. Да, это забавно.
— Мне кажется я говорю с машиной.
— Неужели? Удивительно, тебе потребовалось всего одной минуты на разоблачение. Впрочем, мне почему-то показалось так же, ведь ты не назвал своего имени.
— Меня зовут Себастьян, звучит не как имя машины, правда?
— Я думаю машину бы назвали именно так, чтобы он не звучал, как машина.
— А как обычно называют машин?
— Не знаю, обычно подобные проекты называют в честь мифических героев, типа Деус, Локи, или Зевс там какой-нибудь.
— Ага, в каком-нибудь научно-фантастическом блокбастере, — снова пауза, — слушай, Роб.
— Да?
— У нас ведь тут время неограниченно?
— Да.
— Так может начнем говорить на какие-нибудь темы, которые помогут определить с человеком мы говорим или нет? Просто мне не очень хочется застрять здесь на весь день.
— А ты куда-то спешишь?
— Что?
— Куда-то спешишь, Себастьян?
Зачем ему знать, куда я спешу? Похоже он пытается манипулировать диалогом путем наводящих вопросов. Так бы сделал искусственный интеллект, хорошо, Роб, я тебя понял, буду осторожен.
— Не особо, просто мне кажется не практичным тратить весь день впустую, когда можно за пару минут закончить с этим.
— Так на какие темы ты предлагаешь говорить?
Недолгая пауза.
— Даже не знаю. Мне кажется, нужно говорить о таких вещах, о которых робот бы затруднялся рассуждать.
— Например?
Себастьян задумался, пытаясь вспомнить, что касается только человеческого существа.
— О Боге, вере, страхе, смерти, рождении, любви.
— Ох, любовь. Это так по-человечески.
Мне кажется, или Роб сказал это с какой-то насмешкой? Хорошо, Роб, сейчас я возьму тебя за железные яйца.
— Кто был последним, кого ты любил?
— А с чего ты взял, что сейчас я никого не люблю?
— То, как ты выделил любовь, когда я перечислял темы. Мне показалось, что это волнует тебя больше всего.
— Эта тема волнует всех людей на земле, Себастьян. У меня есть жена и дети, я их люблю. А что на счет тебя?
— Я одинок.
— А раньше ты любил кого-нибудь в своей жизни? По-настоящему любил?
— Я не знаю, Роб. А что такое любить по-настоящему?
— Это когда ты не представляешь своей жизни без того, кого ты любишь.
Ах, такие банальные слова, будто из книжки, которую легко можно закачать в искусственный интеллект.
— Я не представляю своей жизни без воды, это значит, что я люблю ее?
— Эм, да. Я люблю воду, но это не совсем та любовь, о которой я говорю.
— В чем же отличия?
— Когда ты пьешь воду, то делаешь это из необходимости, ведь ты не выживешь без нее. Но когда ты любишь человека, то жертвуешь многим, прилагаешь огромные усилия чтобы поддерживать отношения между вами. Когда ты пьешь – ты ничем не жертвуешь. Вода, она просто есть, и ты ее просто пьешь, она не требует от тебя внимания, твоих эмоций и заботы.
— Хорошо, Роб, я тебя понял. По-другому говоря, любовь – это жертва. Возможно, я любил однажды, когда учился в вузе, потому что у нас было что-то схожее с тем, что ты описал. Но тем не менее, нет никаких гарантий, что робот бы не смог ответить так же, ведь по сути, описание любви – это совокупность слов, которые люди тысячелетиями выражали в книгах и искусстве.
— Мне не нравится то, как ты рассудил мои слова о любви, но ладно. Ты заговор об искусстве, что такое искусство, Себастьян?
Тишина.
— Это трудный вопрос, Роб.
— Поэтому я его задал. Потому что робот бы не смог на него ответить.
— А ты сможешь на него ответить? Может ты и есть робот и самый страшный для тебя вопрос ты решил переложить на человека?
— Это был бы хороший ход.
— Это был бы ход победителя в этой игре.
— Что-ж…
Минута тишины. Оба раздумывают как быть.
— Давай так, — начал Роб, — предлагаю нам обоим ответить на этот вопрос, но раз уж я первый спросил тебя про искусство, то ты отвечаешь первый.
— Ладно, я попробую это сделать, — он помедлил подбирая правильные слова, — Искусство – это в первую очередь существо человека, ведь без человека не было бы искусства. Человек, занимающийся искусством – считается художником. Художники, в какой-то степени являются мыслителями, ведь когда они что-то делают, то раздумывают над тем, делают ли они правильно или неправильно, и если им что-то не нравится, то они начинают заново. Ни одно искусство не может быть создано случайно, каждое великое творение результат кропотливой работы. Художники постоянно находятся в процессе создания искусства, они пытаются понять глубинные смыслы бытия, проектируя свое видение на холсте, скульптуре, поэзии и даже науки. Чем наука не искусство? Поэтому я считаю, что искусство – это процесс, через который художник демонстрирует свое видение смысла.
— Какой замечательный ответ. Я думаю, робот не смог бы так ответить, разве что, если в него за ранее не загрузили чьи-то формулировки понятия искусства.
— Потому, что я не робот. Что-ж, Роб, твоя очередь.
— Я даже не знаю, что тут можно добавить, потому что мое видение искусства до твоих слов представлялось нечто иным, более простым. Искусство казалось для меня абстракцией бытия, попытка взглянуть на вещи как-то иначе, это соглашается с твоей формулировкой о художниках и мыслителях, но мне представлялось это чем-то развлекательным, что ли.
А что, если Роб – искусственный интеллект, который постоянно общается с такими как я, а комнаты представляют собой уровни, и с каждым уровнем робот становится умнее и его сложнее обмануть? Если это так, то похоже, что я только что научил робота говорить про искусство. Я практически уверен в том, что говорю с роботом, почти готов нажать красную кнопку, но нужно полностью удостовериться в правоте. Только если я правильно определю искусственный интеллект мне заплатят втройне.
— Ладно, Роб. Если тебе нечего добавить на тему искусства, то может поговорим о Боге?
— Хорошо, давай поговорим.
— Ты веришь в существование Бога?
— Нет.
— Почему? Может потому, что искусственный интеллект, созданный людьми, считал бы нас Богами?
— Ха-ха, нет, Себастьян, я не искусственный интеллект и уж тем более людей за Богов не считаю. Я обыкновенный атеист, таких полно среди людей.
— Но людям свойственно верить во что-то, так во что веришь ты?
— Пожалуй я верю в себя, свое существование и в мир вокруг.
— И ты никогда не задумывался о том, как ты произошел на свет?
— Конечно задумывался, но неужели ты думаешь, что нас создал господь по своему образу и подобию?
— Почему нет?
— Смотри, перед тобой есть карандаш?
— Да.
— Возьми его в руки.
— Взял.
— Что ты чувствуешь? Опиши его по ощущениям.
— Он прохладный, гладкий, твердый.
— Ты его чувствуешь потому, что он есть. Он есть для тебя потому, что ты можешь его видеть и трогать. Твои ощущения передаются по нервным клеткам в твой мозг. И вот к чему я веду; неужели ты думаешь, что Бог – создавший нас по своему образу и подобию имел нервные клетки, какие имеем мы? Как вообще можно верить в нечто всемогущее, если оно похоже на нас? Таким образом можно верить в Зевса. По крайней мере, мы хотя бы точно знаем, как он выглядит.
— Я не думаю, что Бог выглядит, как мы, Роб, это архаичное утверждение. Я думаю, что мы не способны осознать самого Бога, не то, чтобы узреть его. Я думаю, что Бог – это все вокруг.
— Хорошо, Себастьян. Верующие часто говорят, что Бог – всемогущий. Так скажи мне, если он всемогущий, то способен ли он создать такой камень, который не сможет поднять?
Послышался высокомерный смешок со стороны Себастьяна.
— Правда хочешь, чтобы я отвечал на столь глупый вопрос?
— Попробуй.
— Это тупиковый метафизический вопрос. Поскольку если Бог сможет создать такой камень, то он перестает быть всемогущим, а если не сможет создать, то он и не был таковым. Опять же, я думаю, что у нас разное представление о Боге, Роб. Для меня это не всемогущий старик, для меня это всемогущая сила, образовавшее все вокруг.
— И все-таки постарайся на него ответить, пожалуйста.
— Ладно. Представим, что Бог – это всемогущий старик на небесах. Сможет ли он создать камень, который не сможет поднять? Я думаю, сможет.
— Почему ты так думаешь?
— Создав такой камень, он также создаст нечто иное, например, приспособление или какое-нибудь существо, которое будет поднимать камень за него. Таким образом он останется всемогущим, потому как на определенное действие он автоматически создает противодействие. Я убедил тебя?
Похоже, Роб слегка разозлился и ответил не сразу.
— Неплохо. Но я по-прежнему останусь при своем. Все-таки, за всю свою жизнь и за всю историю человечества не было зафиксировано ничего сверхъестественного, что могло доказать существование высших сил.
— А как же наука?
— Наука — это детище человека, а не Бога. Все-таки первый огонь создал человек прямоходящий, Homo erectus, а не Бог, который светил Авелю своим солнечным лучом и разжёг костер.
— Но наука это тоже самое, что и вера.
— Что за абсурд, Себастьян? Религия дает людям некоторые правила бытия, учит нас «правильно» жить в этом мире, а наука – пытается объяснить мир вокруг.
— И тем не менее, наука склонна менять своё «объяснение» с каждым десятилетием. Например, раньше полагали, что солнце имеет прямые лучи – это было наукой, это было фактом, это было постулатом. Однако сейчас наука знает, что солнечные лучи преломляются, падая на землю.
— Да, но наука – это факт и её объяснения тоже фактичные, доказуемые.
— Поэтому наука никогда не дает 100% ответ? У науки всегда плавающие ответы, а если она в чем-то безусловно и полностью уверена, то вероятнее всего, она будет уверена на 99.9% а не на 100%. Соответственно – наука сама признает факт, что может ошибаться.
— Безусловно, это даже никем не отрицалось. Однако есть вещи, на которые наука даст 100% ответ.
— Например?
— 2х2 = 4. Это 100% факт, не подлежащий сомнению, — добавил Роб.
— Верно. Есть вещи, обладающие силой «факта», и не подлежат обсуждению. Но во всем остальном, получается, что наука – это вера в то, что все, что мы знаем о мире на данный момент, не изменится позже.
— Понятие веры растяжимо, Себастьян. Если ты хочешь считать, что наука – это вера, то считай. Никто не запретит, в этом есть логика.
— Ты говоришь, как искусственный интеллект, который берет свои знания из энциклопедий.
Неужели инженеры из Икара настолько обленились, что просто загрузили в мозг обыкновенную информацию из энциклопедий? Им определенно надо работать усерднее.
— Что-ж, люди тоже берут свои знания из энциклопедий. Так уж устроен мир.
Так забавно, наблюдать рассуждения робота о том, как устроен мир.
— Ну что, Роб, может вынесем друг-другу приговор?
— Позволь спросить, какую кнопку ты нажмешь?
— Красную.
— Это забавно, потому что выходит Роб Малек, всю свою жизнь был искусственным интеллектом. В таком случае я нажму на зеленый и выиграю двести баксов, а ты, если ошибешься, пойдешь тратить время дальше, в других комнатах.
— Зачем назвал полное имя?
— Потому, что уже все равно.
Роб Малек… Знакомое имя. Похоже, он пытается меня провести. Манипулирует, запугивает используя возможный проигрыш денег, как аргумент, чтобы я нажал на зеленую кнопку и ошибся. Это значит, он знает, что сейчас я особо нуждаюсь в деньгах, но откуда? Был ли подобный вопрос в анкете, которую я заполнял на участие в эксперименте? Совсем не помню.
Недолгое молчание.
— Роб Малек?
— Да?
— Я где-то слышал это имя.
— Наверное видел меня по ТВ?
— А кто ты?
— Я актер.
Актер? Вот значит почему его имя кажется мне знакомым. А что, если он все-таки не врет? Тогда я потеряю свои деньги. Хотя зачем голливудскому актеру участвовать в таких экспериментах? Это же полный бред, он пытается провести меня! Робот мог использовать информацию из интернета, чтобы обмануть.
— Может все-таки назовешь мне свое имя, Себастьян?
— Как зовут твоих детей?
— Адам и Джей, шестнадцать и одиннадцать лет.
— А жену?
— Джессика Линдеман, тридцать шесть лет, актриса.
— Когда ты впервые снялся в кино?
— Мне было четырнадцать, фильм назывался «Затишье Ведьмы».
Он отвечает четко, быстро, без лишних слов, даже не задумывается ни на секунду. Любой человек, даже на совсем простой вопрос может задуматься, прежде чем ответить. Тем более, в самом начале эксперимента, после звукового сигнала женский голос произнес, что звук включен, и в этот момент Роб вопросил, зачем его выключали? Это говорит о том, что он уже сидел здесь до меня и с кем-то разговаривал. Ошибки быть не может, я разговариваю с искусственным интеллектом.
— Так ты не назовешь мне свое имя, Себастьян?
— Нет.
— Почему? – с ноткой грусти в голосе спросил Роб.
— Потому, что уже все равно. Давай нажимать, – Себастьян протянул руку над красной кнопкой, помедлил, — ты слышал меня, Роб?
— Да, я готов.
— Тогда нажимаем.
Прозвучал однотонный сигнал, освещение в комнате медленно становилось ярче, заговорил женский голос— «Тест завершен. Пожалуйста, покиньте комнату».
Себастьян вышел, снаружи было намного светлее. Он сощурился, мигрень мгновенно оказалась тут как ту. Глаза постепенно привыкали к свету, к нему подошли инженеры в халатах вместе с Эндрю Бродли.
— Как самочувствие? — спросил Эндрю.
— Все отлично. Кажется, я сегодня уйду с тройной суммой.
Они весело посмеялись, Эндрю смотрел на него теплыми глазами.
— Возможно, но сначала нам нужно пройти в конференц-зал.
— Без проблем.
Группа ученых пошли по коридору, Себастьян следовал чуть позади.
— Это казалось сложнее и дольше, но оказалось быстрее и проще, чем я предполагал. Я уже готовился часами прыгать с комнаты в комнату в поисках вашего искусственного интеллекта.
— Я рад, что вы с этим быстро разобрались, господин Себастьян.
— Благодарю вас, что предоставили мне такую возможность. Это был очень интересный опыт.
Они подошли к невысокой лестнице.
— Я отлучусь на минуту, Вас пригласят чуть позже, — сказал Эндрю, поднялся по лестнице и вышел в дверь.
Себастьян весело потягивался на носочках, осматривал коридор, глядел на людей в халатах; кто-то делал записи, кто-то был углублен на экраны планшетов, некоторые просто стояли и ждали, переглядываясь. Он вдруг заметил, что кроме Эндрю, никто из сотрудников с ним не заговорил. Может, запрещено? Дверь открылась, выглянул помощник и пригласил всех подняться. Доктора поскакали вверх по лестнице, Себастьян стоял и не знал, стоит ли ему тоже идти.
— Эй, друг, мне тоже идти с вами? — окликнул одного из докторов, тот задумчиво посмотрел и лишь слегка кивнул. Дверь выходило в большое, очень яркое помещение, посреди которого стояли несколько людей, Эндрю Бродли и двое мужчин в костюмах, все аплодировали. Столько оваций. Может они аплодируют за успех в эксперименте?
В зале было куча людей, летели вспышки камер, шум диалогов.
— А вот и они! Наши герои, без которых ничего бы не вышло! – выкрикнул один из мужчин с микрофоном, указывая на Себастьяна и людей в халатах. Себастьян подошел к Эндрю, воцарилась тишина, он очень застеснялся, поэтому немного наклонился к инженеру и шепотом спросил,
— Что, черт возьми, происходит, Энрдю?
Зал взорвался аплодисментами, люди свистели и что-то выкрикивали. В помещении стало настолько светло от вспышек, что мигрень снова ударила.
— Вы это слышали? – крикнул в микрофон мужчина, — он говорит, как настоящий человек! Как с чертовым приятелем!
Себастьян растерялся. Чуть левее позади стояло зеркало, неуверенными шагами он приблизился и ужаснулся. Железные ноги и руки, покрытые чем-то напоминающим силиконовую кожу и лицо. У него было лицо, но лишь часть покрыта искусственной кожей. Вместо рта было что-то напоминающее динамик, задняя часть головы открыта, а вместо человеческого мозга можно было заметить какие-то кубообразные пластины. Мигрень усилилась, боль была невыносимой. Он упал на колени и быстро задышал. Хаос окутал все его тело смешиваясь с болью.
— Только что, на наших глазах, — начал оратор, глядя в сторону камер и вспышек, — по всей стране, в прямом эфире, нам продемонстрировали удачный, если можно так выразиться, эксперимент «Китайской комнаты». Эй, Роб, какого это быть облапошенным? – обратился оратор к другому мужчине в синем костюме и передал микрофон.
— Да уж, Брюс, это точно. Меня облапошили. Я действительно поверил, что говорю с настоящим человеком! И хоть я неоднократно пытался выпытать его полное имя и даже не получив его, понимал, что человек, знающий свое имя назвал бы его! Но Себастьян не называл, просто ни в какую, оказалось у него просто нету имени… И почему-то я только сейчас заметил, что весь разговор Себастьян манипулировал мной? Все темы разговора предлагал именно он, или делал так, чтобы я думал, что тему предложил я.
— И все равно ты поверил, что это человек?
— Да, причем без сомнений был убежден в этом. Это просто взрыв мозга! Это невероятно! Я напрочь забыл свой план – говорить по наитию, как обычный разговор с незнакомцем в какой-нибудь долгой очереди. На этом я хотел его поймать, понимаете? Как вам такое удалось, Эндрю? — Роб протянул микрофон инженеру.
— Как вы видите, система не идеальна. Нам удалось создать искусственный интеллект способный самообучаться, удалось создать для него подобие нервной системы; он способен осязать, испытывает боль. Вернее, он думает, что испытывает. Это мало чем отличается от нервной системы человека, однако объект, в отличии от человека все ещё не способен к самосознанию. Хаос, диссонанс — да. Но нету страха. Отчасти поэтому психическое состояние нашего искусственного интеллекта столь хрупка. Мы ещё работаем над этим. Только взгляните на него, сейчас он поверить не может в то, что происходит.
— Вы что, не сказали ему, что он не человек?
— Конечно нет, ведь тогда бы он не дал нам тех результатов, которых мы добились.
— А вам не кажется, что это не этично? Ведь вы создали разумное существо способное чувствовать боль! – Выкрикнул голос из зала.
— А насколько этично было разрабатывать оружие массового поражения? Насчет того, этично это или нет, стоило рассуждать до того, как люди стали пытаться пробовать создать другое сознание.
— А что вы имели в виду, когда выражались, что система не идеальна?
— То, что мы еще далеки от создания настоящего прототипа, которого не отличить от человека. Посмотрите на него сейчас.
Себастьян стоял на четвереньках, хаотично издавая звуки, из его динамика вырывались какие-то скрежеты, помехи разных тонов, напоминающие человеческие голоса. Целиком звук напоминал рыдание.
Вдруг все стало таким очевидным, все упущенные моменты, комнаты, которые шли в неверном порядке только для него, и, если отзеркалить, то с другой стороны порядок был верен, это значит проверяли его, а не он.
— Дело в том, — продолжал инженер, — что все наши попытки сделать искусственный интеллект, имеющий собственное тело – порождали новые проблемы.
Самая важная проблема – это психическое состояние объекта. Интеллект, способный самообучаться, ходить и говорить, вскоре осознавая, что он машина, сходит с ума и становится бесполезным. Мы не понимает саму причину, из-за которой машина отторгает собственное существование, но тем же временем вполне неплохо работает, если думает, что оно – человек.
Я поставлю в пример людей; природа породило самосознание, самосознание породило ужас и страх. Именно благодаря этому, чувствуя угрозу вокруг, люди развились такими, какие мы есть сейчас. Но искусственный интеллект, обретя сознание, не обретает самосознания и чувствует лишь бессмысленность и когнитивные замыкания.
Зал обеспокоенно зашептался.
— Уязвимость – вот условие нашего существования! Это как если бы люди сейчас научно могли доказать, что детерминизм – истина человеческого бытия. Что все вокруг – матрица. Что бы тогда случилось с нами? Половина человечества покончат с собой, вырастит преступность, человек потеряет всякий интерес к развитию и жизни.
Посмотрите на данный объект, — он снова указал на Себастьяна, — в его разуме гремит настоящая буря и шок, для него осознание реальности равносильно осознанию нами некоего божественного, что определенно свело бы нас с ума. Зал ахнул, инженер продолжил.
— Еще до эксперимента, во время когнитивных задач, объект испытывал нечто схожее с головной болью у людей. Это говорит о рождении области в его сознании, отвечающая за личностную структуру и психическое состояние, оно связалось с системой ощущений, что собственно и приводит к краху личности. Это значит, что в объективном будущем нам придется вручную программировать их интеллект, поставить рамки, ограничения, однако в таком случае это будет уже не личность, не сознание, а всего лишь искусственный интеллект, обычный запрограммированный робот. Впрочем, это было предсказуемо, ведь люди тоже движутся в определенных рамках мотиваций, – он посмотрел на своих коллег, — отключите его.
Себастьян протянул ладонь и несколькими голосами завопил.
– Нет!
Автор: Bah Rouz
Источник: https://litbes.com/dissonans/
Больше хороших рассказов здесь: https://litbes.com/
Ставьте лайки, делитесь ссылкой, подписывайтесь на наш канал. Ждем авторов и читателей в нашей Беседке.
#проза #рассказ @litbes #литературная беседка #дом #сын #дерево #главные ценности жизни #мир #жизнь Триллер Фантастический детектив