Бристольский почтальон со звучной фамилией Маркофф разносил почту в Редлэнде. Это был не молодой уже мужчина с короткой стрижкой редких седеющих волос, невысокий и худощавый. Несмотря на возраст, его серые водянистые глаза смотрели на свет все еще с интересом и удивлялись тому как быстро меняется мир. Больше двадцати лет назад сержант королевской морской пехоты Уильям Маркофф вернулся с большой войны с Атлантической звездой и ранением. Годы наградили лицо ветерана неровными линиями глубоких морщин, но не смогли спрятать на лице ни достоинства, ни прямоты. Военная служба, а так же семейные традиции воспитали в Уильяме пунктуальность и строгое соблюдение правил. Правда сказать природное любопытство и внимание к деталям постоянно вели борьбу с... исполнением этих самых правил в точности с установленным порядком. Его служебный мундир темно-синего цвета и фуражка с эмблемой была хорошо известны жителям Кенсингтон – Роуд, Стэнли – Роуд, Чандос – Роуд и других улиц, где он исправно разносил почту по одному и тому же маршруту, в одно и тоже время, изо дня в день. Знал о всех событиях на вверенном ему участке, а так же знал всех жителей тех улиц, которые он обходил. Кого – то просто приветствовал, а с кем-то даже имел приятельские отношения:
— Привет, Уильям! Нет ли письмеца от моей тетушки, – приветствовал почтальона молодой франт.
— Нет, Кэмерон! Только еженедельник.
— Уильям, как тебе наш «вересковый» Тедди! Ходят слухи шиллинга больше не будет!
Новый премьер-министр Великобритании взялся за денежную реформу и не все восприняли ее с восторгом.
— Поживем – увидим, Стенли! Слухам не стоит доверять, но и недооценивать не стоит!
— Мистер Маркофф, вы слышали о новой книге? Кажется называется «Бомбардировщик». Говорят, пользуется успехом!
— Вы же знаете, миссис Кавендиш, я не читаю современных книг. Тем более о войне. Тем, кто пишет о ней сейчас... Откуда им знать?! Как все было... Вряд ли мне расскажут что-то, чего я сам не знаю!
— Уильям, Бристоль – Сити ожил?
— Да, с приходом Дикса у нас появилась надежда!
Футбольная команда Бристоля никогда не блистала и местные болельщики не были избалованы значимыми победами, но всегда любили свою команду. Великолепная спортивная подготовка в свое время давала Уильяму надежду попытать счастья в большом футболе, но война и ранение все перечеркнули и мистер Маркофф стал почтальоном в графстве Глостершир, городе Бристоль, в районе Редлэнд. Он рассудил, что ходьба на свежем воздухе будет ему полезна, а доставка писем и чувство собственной значимости в отдельно взятом районе как ничто лучше приносит душевное равновесие. Одна из улиц, которые обходил почтальон, называлась Брайтон – Роуд. Это была симпатичная улица с каменными трехэтажными домиками, с одинаковыми черепичными крышами, кирпичными трубами и двустворчатыми окнами. Первый этаж каждого домика, в котором обычно размещались кухня и гостиная, был немного ниже уровня земли и имел отдельную лестницу. Перед входом символический забор из известняка по колено высотой и небольшой палисад. Со внутреннего двора дом примыкал к такому же двору дома с параллельной улицы. В одном из таких домов в конце лета появились новые жильцы. Это была семейство по фамилии Люпин, Лайелл и Хоуп, а так же их десятилетний сын Римус. Уильям сразу обратил внимание на эту семью. Что-то в них было необычное, что не давало ему покоя. То ли их необычное поведение и отчужденность от остального мира, то ли чертовщина, которая мерещилась почтальону рядом с их домом, то ли еще что. Но уже через два месяца мистер Маркофф не сомневался в их необычности и обходил Брайтон – Роуд чуть дольше обычного, пытаясь хоть что-то разнюхать. Казалось бы, что тут не так?! На первый взгляд - обычная семья. Но любопытный взгляд ухватывал из общей картины мелочи, которые наводили на странные мысли. Отец мальчика - Лайелл, молодой мужчина с каштановыми волосами, ростом выше среднего, с умным лицом, молчаливый и застенчивый, в костюме старомодного покроя. Вероятно служил в каком-то ведомстве, но почтальон ни разу не видел как он выходил на службу и как возвращался. Лайелла можно было застать только у входной двери или в окне дома. Уильям понимал, что эта семья небогата, но все-таки могла позволить себе жить в Рэдленде. А в этом районе жили люди со средним достатком и выше. Было неясно где и кем работает Лайелл Люпин.
«И работает ли! Может он вообще проходимец!» – думал Уильям. - «Хотя так не похоже. Одевает пускай странный, но все же не дурной костюм. Ни писем, ни газет он не получает. И в доме они держат птицу, похожую на сову. Кажется несколько раз я точно видел как из окна третьего этажа дома вылетала сова. Странно..., странно...совы ведь не летают днем, да и кому придет в голову держать такую живность в городском доме! Не знаю..., не знаю...» – шептал про себя старый почтальон. – «Мне кажется в лапах у птицы что-то было. Шпионы!!! Нет! Не может быть! А как же миссис Люпин?! Она такая славная женщина. Красивая, добрая, правда немного грустная. Письма приходят только ей. Отправители с фамилией Хауэлл. Возможно это фамилия родителей и они пишут для Хоуп. А их сын Римус. Какое странное имя! Не английское! И выглядит он явно нездоровым. Да и где тут будет здоровье. Мальчик часто сидит дома, почти не гуляет и у него совсем нет друзей». – Так думал Уильям Маркофф, прогуливаясь вечером по Брайтон – Роуд. Уже начинало смеркаться, на небе стали проглядывать редкие звезды, и бледная луна вырисовывалась над крышами далеких домов. Слишком внимательный и любопытный почтальон немного задержался под окнами дома Люпинов. В который раз, останавливаясь возле крыльца этого дома, Уильям почувствовал знакомое покалывание по всему телу, а волоски на коже встали дыбом, как-будто в этом месте воздух был наэлектризован, словно дом накрывала прозрачная электрическая завеса. Сколько раз он уже попадал под действие невидимой преграды, когда проходил мимо. Это покалывание ему нравилось и пробуждало далекие детские воспоминания, когда он бывал на каникулах у бабушки Мэри Маркофф. Бабушка в юном возрасте приехала в Англию из далекой страны, имея на руках совсем маленького ребенка – его будущего отца и поселилась в Дэвоне в деревушке Оттери-Сент-Кэчпоул. Она бежала в Англию от кого-то или от чего-то и совсем не любила об этом рассказывать. Мэри не сменила фамилию, а лишь стала писать ее на английский манер – с двумя ff на конце, что придавало ей пикантности, так как mark off переводится как отметить, что очень, кстати, подходит почтальону. Отец Уильяма вырос и перебрался в Бристоль, где женился на коренной англичанке. Когда родился Уильям, то бабушка сама приезжала и забирала его к себе на все лето, а зимой на рождество. В памяти остались лишь небольшие обрывки, словно цветные картинки, как к бабушке часто заходили веселые и чудные люди в разноцветных одеждах, наподобие мантии, и как часто он испытывал похожее чувство покалывания по всему телу рядом с домом бабушки. Они пили чай из самовара и рассказывали самые безумные истории. Ох, какое это было славное время. Из воспоминаний Уильяма вернула резко опустившаяся темнота. И снова это покалывание.
«Да нет же, чушь какая!» – успокоил себя Уильям. – «Просто мне показалось или это мелкий дождь моросит».
Но взглянув на небо увидел, что туч нет и дождя тем более. А с неба на него уставилась полная луна.
«Бог ты мой! Что-то я сегодня задержался! Уже почти совсем стемнело».
Из окна в гостиной падала узкая полоса света на тротуар возле ног почтальона. Он сделал шаг, ступил в полосу света и, чуть наклонив корпус вперед, стал вглядываться в окно первого этажа. Там, между двух, подвязанных и украшенных цветами, штор, можно было рассмотреть что происходит внутри. Ничего особенного. На столе гостиной стоит канделябр с тремя зажженными свечами. Мальчик сидит за столом и аккуратно что-то выписывает в тетради шариковой ручкой.
Рядом сидит мать мальчика - Хоуп и что-то диктует из книги.
«Может делают урок! Не поздновато ли!»
Уильям сделал два шага поближе. И вдруг почувствовал как словно прошел сквозь невидимую преграду. Волоски на коже перестали шевелиться и покалывание прекратилось, а воздух вокруг вдруг сделался густым, словно вата и движения замедлились. А в окне. О, боже! Совсем другая картина. На столе не тетрадь, а длинный пожелтевший пергамент. В руке у мальчика зажата не ручка, а настоящее птичье перо для письма чернилами. Мальчик сидел за столом, повернув голову в сторону окна, и смотрел прямо в глаза Уильяма. Старый ветеран, прошедший войну, не испугался бы и черта, если бы тот вдруг решил выйти из преисподней и заглянуть на свет Божий, но от этого взгляда мальчика, страх окутал все тело. Уильям оцепенел и не мог пошевелиться. Ноги ослабели, а плечи дрожали как от холода. Лицо мальчика было белым как мел, рот широко открыт и дышал словно ему не хватало воздуха, было видно как его грудь вздымается частыми и сильными толчками, язык свисал изо рта словно вырос в длину и с него стекала густая слюна, капая прямо на брюки. И глаза!... Это были не глаза... Это были, выкатившиеся из орбит, белки. Зрачков не было видно. Страшную картину дополняли необычайно длинные пальцы рук, вцепившиеся в ручки кресла. Все тело Римуса стала сотрясать крупная дрожь, а голова запрокидывалась назад, рискуя оторваться от своего тела. Мать мальчика Хоуп бросилась звать мужа на помощь. Сверху прибежал Лайелл с веревкой в руках и они вместе стали привязывать сына к креслу. Уильям услышал как Римус издает звуки похожие на рычание разозленного зверя. Родители с трудом сдерживали десятилетнего мальчика, было заметно, что он пытался вырваться из веревок, раскачивая кресло.
— Что тут творится?!... – прохрипел Уильям, его сердце было готово выскочить из груди, а слова застряли во рту.
В это время, внутри гостиной, Лайелл бросил взгляд на окно и с ужасом обнаружил, что за ними наблюдают. Он посмотрел на почтальона и застыл, не зная что делать, а потом его внимание привлекло что-то за спиной Уильяма. По улице шел человек в сторону дома Люпинов. Это был высокий и худой мужчина, с длинными седыми волосами и бородой. Его серая длинная мантия смотрелась очень необычно на этой улице в сочетании с серебристыми, ухоженными волосами, сверкавшими от света яркой луны на темном небе. Аккуратно расчесанная борода была подвязана ровно посередине. Его крючковатый нос обрамляли очки в форме полумесяца. Человек подходил быстрым шагом и на ходу вытаскивал из рукава мантии что-то похожее на дирижерскую палочку длиной около десяти дюймов. Не слышно подойдя сзади к Уильяму на расстояние вытянутой руки, он остановился и направил палочку прямо в голову почтальону.
— Обливиэйт! – произнес человек тихим, но твердым голосом и тонкий зеленый луч возник на мгновение между концом палочки и затылком Уильяма.
...
Чета Люпинов, Лайелл и Хоуп, поселились в Бристоле на Брайтон – Роуд в августе 1970 года, переехав из небольшой деревни в пригороде Кардиффа. У Люпинов были тайны о которых они никому не рассказывали, не заводили знакомств и старались не общаться с соседями, чтобы избежать расспросов о том почему переехали из тихой сельской местности в большой и шумный город. Ведь мистеру Люпину было что скрывать. И одна из тайн в том, что он был - волшебником. Да, да, самым настоящим волшебником. С настоящей волшебной палочкой и настоящими магическими способностями. А работал он в самом настоящем Министерстве Магии, в Отделе контроля магических популяций. Этот отдел вел учет магических существ, коих нельзя было отнести к человеческому обществу. А если эти существа начинали докучать людям, то отдел работал над устранением последствий и сохранением тайны существования волшебного мира. Например Лайелл Люпин был специалистом по Явлениям Нечеловеческих Духов. Это были полтергейсты, боггарты и приведения. Если где-нибудь в Великобритании такое существо начинает шалить, как мистер Люпин выезжает на место, чтобы утихомирить возмутителя спокойствия. В одну из таких поездок Лайелл познакомился с Хоуп.
— Мистер Люпин, – обратился к Лайеллу молодой прыщавый посыльный Бад, заглядывая в кабинет Люпина из-за полуоткрытой двери, – вас вызывает шеф, мистер Бэйтс.
Бад скрылся за дверью. Этот молодой человек совсем недавно окончил Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс. Кто-то из родственников пристроил молодца проходить стажировку в Министерстве. Многие сотрудники это знали, но снисходительно закрывали глаза на его бесцеремонность и валяние дурака. Все рассудили: «...уж лучше Бад пускай разносит служебные записки и сообщения, чем совиный помет повсюду липнет к ногам».
— Иду! – Сказал Лайелл пустой двери, убрал бумаги в стол и направился в кабинет начальника.
Октавио Бейтс - руководил Отделом Регулирования Магических Популяций и контроля за ними. Это был второй по величине из отделов Министерства после Отдела Магического Правопорядка и находился на четвертом уровне. Невыразимец Август Руквуд из Отдела Тайн посоветовал кандидатуру Бейтса новому министру магии Игнатию Тафту, сыну Вильгельмины, почившей предыдущей министерши магии. Бейтс полный и низенький с блестящей лысиной был немного резковат с подчиненными и каждый день требовал отчеты по заведенным делам, закрывая глаза на качество расследования. Дела у Министерства шли не важно. По неясной причине активизировались всякие темные твари, все чаще проявляя себя. Все отделы министерства с ног сбились, людей не хватало. Приходилось каждый день расследовать происшествия, минимизировать убытки, находить объяснения для обывателей, делать заявления для прессы, стирать память маглам.
Маглы – это не волшебники, это обычные люди, которые в большинстве своем и не представляют, что живут бок о бок с магическим миром, полным чудес и различных волшебных существ.
Лайелл был с детства скромным и исполнительным, мало говорил и много работал, при этом искусно владел заклинаниями против полтергейстов и боггартов . Мистер Бейтс обратил внимание на талантливого молодого человека и предложил ему работу в своем отделе в Комиссии по Обезвреживанию Опасных Существ. Лайелл согласился, посчитав, что такая работа ему по душе. Во-первых помогает лучше изучить волшебных тварей, а во-вторых борьба с проявлениями темной магии – есть внутреннее кредо всякого светлого волшебника.
Люпин встал в открытых дверях кабинета начальника:
— Вызывали, мистер Бейтс?
— Лайелл, войди!... И прикрой, пожалуйста дверь, – коротко сказал мистер Бейтс, в это время распекая молодого сотрудника из Группы Борьбы с Упырями.
— Послушай меня Юманс, мне плевать на то, что вы не успеваете закрыть дело об упыре на ферме в Борхэме. Есть случай нападения на человека возле Пелдона. Поезжайте и выясните, что произошло. Министр лично поручил это дело нам. Слишком много шума, пострадал ребенок маглов.
— Но, сэр! В Пелдоне не наш случай. Мракоборец Скримджер был там поблизости и сообщил, что по всем признакам пострадавший ребенок – жертва оборотня.
Мракоборцы – это специальная группа элитных волшебников, обладающих выдающимися способностями в борьбе с темными силами. Мракоборческий центр – независимый отдел в Министерстве магии и тесно связан с Отделом Магического Правопорядка.
— А какая мне разница? – возмущался Бейтс, - Упырь или оборотень! И тот и другой кусает людей!
— Да, но и опасность и последствия разные. Оборотни гораздо опаснее. Может для них стоит завести отдельную группу специалистов. У нас нет ни учета, ни знаний, а уж о лечении и речи не идет. Нет такого средства от укуса оборотня.
Лайелл терпеливо стоял в углу кабинета и ждал конца разговора.
— Не время сейчас это обсуждать. Будет возможность и будут люди – откроем отдельную секцию по учету оборотней. А пока поезжай на место. Ребенка, понятное дело, в больницу Святого Мунго. По остальному разберись на месте. Если будет надо - возьми с собой кого-нибудь из специалистов по удалению воспоминаний. Если репортеры «Ежедневного пророка» доберутся туда раньше тебя... В общем не дай им повода для большой статьи. Все!... Иди!
Юманс вышел с мрачным лицом. А мистер Бейтс уже переключился на Люпина:
— Лайелл, послушай, мне нужно, чтобы ты срочно отправился на юго-западную сторону Хенсол Вудс. Это недалеко от Кардиффа. Рядом с лесом есть ферма. Мы организовали портал. Поднимешься в Портальное управление, Пикок все раскажет. Судя по свидетельствам очевидцев в этом лесу что-то завелось. Несколько волшебников видели не понятно что! Описания спутанные. Все рассказывают разные истории.
— Боггарт?...
— Возможно! Никто не смог определить. Так что пока не ясно. Все бы ничего, все-таки это глухое местечко, но его встречали маглы!...Или почувствовали, или еще что-то, к счастью, пока никто не пострадал. Комитету по выработке объяснений для маглов пришлось вбросить в их газеты историю про ядовитые грибы. Якобы в это время года, споры некоторых видов грибов могут вызывать различные видения. В общем нужен специалист на месте. Там тихо и никто не помешает. Напарника тебе пока нет и будешь работать как всегда один. Узнай, что там творится. Действуй на свое усмотрение. Если найдешь - не вздумай тащить его сюда. Таким тварям здесь не место. Понимаешь, о чем я?!...
— Да, сэр! Отправляюсь немедленно. Можно только один вопрос?
— Лайелл, ты опять о том же! Нет у меня пока свободного окна для недельного отпуска...
— Я только хотел... Если будет...
— Я помню Лайелл, помню. Ты видишь какие сейчас непростые времена для Министерства.
Бейтс вдруг ухмыльнулся.
— Вот если надумаешь жениться, то есть особый пункт в уставе Министерства в главе о сотрудниках, связавших себя узами брака. – При этих словах Бейтс вздрогнул, словно по его телу пробежала дрожь. В отделе все знали о его негативном отношении к браку и всем его последствиям. И продолжил:
— Тогда тебе просто обязаны будут выделить даже целых две недели...
Люпин вышел из кабинета со вздохом. С одной стороны он очень любил работать один и выезжать на подобные случаи было чрезвычайно интересно. Люпин пощупал палочку под мантией. На месте! Но с другой стороны Лайелл уже три месяца работал без выходных и очень устал. Он чувствовал, что внутри сидит и растет комок из самых разных ощущений. То нахлынувшая радость заставляла порхать над землей, то необъяснимая тоска так сладко сжимала сердце, что весь свет был не мил, но при этом так не хотелось, чтобы тоска ушла. Было ощущение, словно что-то ждало его впереди. Где-то уже недалеко. Лайелл это не просто чувствовал, а знал. Ожидание чудесной встречи подстегивало его и не давало опустить руки.
Лайелл спустился на лифте на два уровня ниже.
— Шестой уровень. Отдел магического транспорта, включает в себя Руководящий центр сети Летучего пороха, Сектор Контроля за Метлами, Трансгрессионный Испытательный центр, а так же Портальное управление. – любезно сообщил женский голос диктора.
Лукас Пикок уже ждал возле лифта. Мимо сновали сотрудники с отчужденными лицами и стопками бумаг в руках. Лукас был маленький тщедушный человечек, едва доставал Лайеллу до пояса. При его виде Лайелл вспоминал про учебные годы в Хогвартсе и профессора по заклинаниям Филиуса Флитвика. Только у Пикока не было бороды.
— Портал готов, идите за мной Люпин, времени совсем немного осталось – проскрипел старческим голоском Пикок, и повел его вдоль правого коридора в Портальное управление.
Коридор напоминал небольшую, но отсортированную свалку. Вдоль стен стояли деревянные ящики со всяким хламом. В одном старая поношенная обувь, в другом открытые пустые консервные банки, в третьем грязные бутылки и так далее.
— Это все для порталов, – говорил Пикок, заметив удивленный взгляд Люпина в сторону ящиков, – мы привыкли, необходимый предмет для портала всегда под рукой.
Немного пройдя по коридору остановились возле двери с надписью «Портальная». Пикок открыл дверь взмахом волшебной палочки, очевидно применив невербальное заклинание, чтобы скрыть пароль от заколдованной двери. Обычное дело в Министерстве. Невербальные заклинания произносятся мысленно без звука.
Этот кабинет был совершенно пуст, не считая стола посередине большой круглой комнаты. Стены и потолок изображали небо с облаками. Облака хаотично кружили по голубому импровизированному небу. Из-за облака показалось солнце, Люпин почувствовал тепло от волшебного светила.
— Время года и погода в этой комнате меняются сами по себе. Нам повезло! – пропищал Пикок, – сейчас день, хорошая теплая погода, а то ночью ничего не видно если нет Луны и приходится зажигать факелы. А уж когда гроза или снежная буря, то лучше и не заходи сюда.
На одиноком столе стояла светло-голубая жестяная банка с красной надписью Pepsi-Cola. От банки исходило мягкое свечение.
— Это...портал?... – спросил Люпин.
— Это популярный напиток у маглов. Мой помощник Тревор притащил еще вчера. Вытащил из мусорной корзины на улице, шутник. Теперь да! Это ваш портал!
Пикок с минуту постоял молча, глядя на банку. Потом посмотрел на наручные часы:
— Пора! Начинаю обратный отсчет от восьми. Восемь... Семь... Шесть...
Лайелл сделал несколько шагов к столу и протянул руку не касаясь банки и дожидаясь конца отсчета.
— Три... Два... Один...
В последний момент Лайелл схватил рукой банку и почувствовал как ноги оторвались от земли, неведомая сила тащила за собой мгновенно набрав огромную скорость, закружились вокруг яркие цветные пятна, весь мир словно вращался спиралью вокруг него, но ничего нельзя было разглядеть, тело сдавило и вытянуло в струну. Лайелл летел куда-то вперед, держа в руке банку из-под Pepsi. И вдруг, все также внезапно прекратилось. Сдавливающая сила и скорость исчезли. Он резко остановился и уперся руками в колени, ощущая под ногами землю, чуть не улетевшее вперед сознание возвращалось в тело своего хозяина. Ноги дрожали. Голова прояснялась. Люпин приходил в себя, делая глубокие вдохи.
«Фу-ф, порталы – это нечто! Ощущения что надо! Все лучше чем трансгрессия или метла», – подумал Люпин.
Для полетов на метле можно было использовать только безопасные маршруты с использованием дезиллюминационных заклинаний и это отнимало больше времени, а для трансгрессии, как известно, надо побывать хотя бы раз в этом месте, чтобы можно было представить конечную точку маршрута, иначе быть беде. Ощущения после трансгрессии не самые приятные и расстояние, которое можно преодолеть за раз, не такое уж большое. Поэтому портал, самое быстрое и удобное средство для перемещения. Для портала всего лишь требуется какой-либо предмет. Заклинанием "Портус" открывается проход от предмета к заданной точке в заданное время, но правда делать эту процедуру можно лишь с разрешения министерства магии. Это был, пожалуй, единственный минус порталов. Лайелл огляделся вокруг, он оказался совсем рядом с Хенсол Вудс в намеченной точке. Было начало марта, чудесный весенний день. Недалеко находилось поселение местного фермера. Лес начинался за ближайшим лугом, через который протянулась сельская дорога и уводила в таинственную тень. Люпин пошел по дороге в сторону манящего леса, любуясь цветущими нарциссами. В это время весь Уэльс выглядел чудесно без всякой магии. Щебетали птицы, радуясь первым теплым денькам. Солнце словно после зимней скуки решило заняться делом и раскрасило широкие зеленеющие луга в свой любимый желтый цвет. Настроение у молодого волшебника приподнялось и усталость как рукой сняло.
«Какой уж тут боггарт! Тут и дракон не страшен!» – Лайелл вдыхал полной грудью обаяние весеннего дня. Вот и опушка леса. Автомобиль маглов брошен на дороге.
«Странно, зачем оставлять автомобиль в сельской глуши на краю леса?!»
Нехорошее предчувствие кольнуло в груди. Люпин осторожно достал палочку и оглянулся по сторонам. Никого. И пошел в глубину темных зеленеющих крон деревьев.
— Ну что же, покажи себя! – прошептал Лайелл и напряг все свои чувства. У него хорошо получалось ощутить присутствие любой магии, находить следы и оценивать опасность, если таковая возникала. Лайелл был скромен, но никто не посмел бы назвать его трусом. Тяга к изучению различных существ возникла под влиянием книг его кумира – Ньюта Саламандера, известного магозоолога, всю свою жизнь положившего на изучение волшебных созданий. Желание узнать как можно больше всегда было сильнее страха. Даже коллеги с равным отношением как посмеивались над застенчивостью Лайелла, так и восхищались его безрассудством. Он уже не сомневался, что очевидцы встречали в лесу именно боггарта. Оружие против этого создания известно. Надо всего лишь коротким взмахом волшебной палочки и заклинанием «Ридикулус» превратить боггарта в нечто смешное, и смехом уничтожить его. Но это не все. Никто не знает как выглядит боггарт. Возможно у него нет первичного образа. Прячется он в темных местах, обычно в жилищах людей. Возможно в лесу оказался боггарт, который только зародился. И еще не нашел себе пристанище, но уже дал о себе знать. Вероятно живет в темном дупле дерева и иногда выходит на охоту.
— Вот тут-то он себя и покажет и превратится в то, чего человек боится больше всего на свете. Не каждый готов взглянуть в глаза своим страхам и победить их. – говорил сам с собой Люпин, – главное выработать стратегию заранее. Во что бы превратить тебя?
Хрустнула ветка и Лайелл посмотрел себе под ноги. Из-под гнилых черных листьев, толстым слоем застилавших все вокруг, проглядывали белые семена грибницы.
— А что! Это мысль! Шампиньон, так шампиньон!
Вдруг совсем рядом Лайелл услышал женский крик:
— Помогите!...На помощь!...
Ну уж такого поворота событий он никак не ожидал. Люпин бросился в сторону крика с палочкой наготове. Пробежав несколько десятков метров он увидел молодую девушку сидевшую на земле возле старой коряги, поджав ноги и закрыв голову руками, укрываясь от удара сверху. Рядом стояла смутная тень, напоминавшая очертаниями человеческую фигуру, и протягивала длинные руки к девушке. Фигура обернулась на шум бегущего Люпина и на мгновение остановилась в растерянности. Этого мгновения было вполне достаточно. Лайелл взмахнул палочкой, навел на тень и представил как Октавио Бейтс со своей лысиной сдувается, морщится и становится шампиньоном:
— Ридикулус!
Боггарт превратился в большой шампиньон. То ли настроение у Лайелла было такое игривое, то ли неожиданное появление в этой истории девушки, но Люпину вдруг стало так хорошо и легко, что он от души рассмеялся. Шампиньон-боггарт с громким хлопком исчез.
Лайелл подошел к сидящей девушке, которая чудом держалась в сознании и помог ей подняться. Слезы все еще текли у нее из глаз, а порывистые всхлипы говорили о том, что она была на краю обморока.
— С вами все в порядке? Это был всего лишь боггарт.
Лайелл видел, что девушка не волшебница, а магл, и сам не понимал, что толкнуло его сказать о боггарте. Но похоже она была так напугана, что не обратила внимание на незнакомые слова и смех. И тут девушка залепетала быстро и прерывисто, все еще дрожа от страха:
— Это...это... Кто-то... Какой-то... Мужчина в темной одежде... Моя машина... Я остановилась...Подальше от фермы... Чтобы нарвать нарциссов... Не знаю, что на меня нашло... Я не заметила как оказалась в лесу... Он следил за мной... Я это почувствовала... И побежала... А потом эти ужасные длинные руки...
Девушка замолчала и смотрела на Лайелла глазами полными слез. Он слегка поддерживал ее за руку и не мог отвести взгляд.
«Боже мой, как же она прекрасна!» – подумал Люпин. И действительно, несмотря на слезы, Лайелл заметил, что у девушки яркие голубые глаза. Белокурые волосы обрамляли красивое молодое личико. По ее лицу пробежала тень тревоги и Лайелл передумал говорить о боггарте:
— Все в порядке. Вам нечего боятся. Здесь нет никакой опасности. Позвольте помочь вам выйти из леса! Кажется я видел недалеко вашу машину.
— О, я так вам благодарна, за то...что оказались рядом... что спасли меня... если не вы... не представляю что со мною стало бы..., – и немного окрепнув, добавила:
— Как хорошо, что вы оказались рядом!...
Ее тонкий и нежный голос звучал в ушах Люпина словно музыка. И тут впервые за долгое время он ощутил как проклятый комок внутри начал таять. Во всем теле появилась легкость и чувство свободы. Лайелл вел девушку, придерживая за руку:
— Меня зовут Лайелл Люпин. Я прогуливался здесь неподалеку, услышал крик и...в общем...я тут, – объяснил Люпин свое присутствие, избегая подробностей.
— Еще раз спасибо вам! Я Хоуп... Хоуп Хауэлл... Я работаю в страховой компании..., – девушка все еще говорила с паузами.
— Хозяин фермы решил застраховать имущество... Компания послала меня... Я все уладила и уже стала уезжать... И тут, знаете ли, засмотрелась на цветущие нарциссы. Они так чудесны... Вам нравятся нарциссы?
— Да, очень нравятся, – Люпин участливо смотрел на Хоуп.
— Потом я замечталась. Знаете, я на досуге немного пишу... стихи разные... сказки. Иногда так увлекаюсь фантазиями... Вот так и не заметила как ушла прочь от дороги, и вдруг, вижу, что стою в лесу совсем одна. Потом за деревьями мелькнула тень, – при этих словах ее лицо помрачнело.
— Вы кого-то видели? Что это было?
— Я не уверена. Мне показалось, что это была огромная фигура мужчины в черной одежде. Но знаете...это рычание... и эти руки..., – Хоуп на мгновение запнулась. – Только не подумайте, что я сумасшедшая. Я теперь думаю, что это все мое воображение. Ведь таких людей не бывает.
— Вы не сумасшедшая, я вам верю. Тем более не мудрено в таком лесу проявить чудеса воображения.
Девушка с благодарностью посмотрела на Лайелла.
Так разговаривая о необычном приключении они вместе подошли к машине. Хоуп вздохнула:
— Не знаю, смогу ли я ехать. У меня совсем нет сил.
— Не беда! – неожиданно обрадовался Лайелл, – я вполне мог бы сам сесть за руль и отвезти вас домой.
— Так не ловко пользоваться вашей добротой, вы уже столько для меня сделали.
— Что вы, мне будет очень приятно еще раз оказаться для вас полезным.
— Вы живете где-то поблизости?
— По правде говоря, я не из этих мест... Я тут проездом... А вы откуда?
— Я живу не так далеко у родителей в пригороде Кардиффа. Но еду в сам город, мне надо сдать бумаги и машину. А вам куда?
— Мне надо в Лондон! Но вы не беспокойтесь, – сказал Лайелл увидев обеспокоенный взгляд девушки. – в Кардиффе я сяду на поезд и через два часа буду на месте.
Люпин очень не хотел расставаться с девушкой, так необычно легко было рядом с ней. Словно всю жизнь ее знал, но не замечал, а теперь открылись глаза и неведомая сила манила к Хоуп. Хотелось как будто наверстать упущенное и побыть рядом как можно дольше. Поэтому не хотел думать сейчас о расставании.
— Простите, мисс Хауэлл...
— Хоуп... Называйте меня просто Хоуп..., – девушка улыбнулась и Лайелл понял, что пропал навсегда.
— Я только хотел сказать..., – Люпин покраснел, - что для меня большая честь сопроводить вас до самого Кардиффа.
— Что вы, мне будет очень приятно и дорога уже не будет такой скучной.
С этими словами они сели в машину и поехали по дороге к шоссе в сторону Кардиффа.
Еще в дороге Хоуп дала свой адрес и настояла, чтобы Лайелл навестил ее в ближайший свободный день. Надо сказать, что Лайелл Люпин с удовольствием согласился и вскоре они стали встречаться. Их нежные чувства друг к другу оказались взаимны и переросли в нечто большее. Через три месяца Лайелл сделал Хоуп предложение и признание в том, что он волшебник. Хоуп так сильно любила своего Лайелла, что согласилась выйти замуж за волшебника и стать миссис Люпин. Правда пришлось показать ей пару трюков, чтобы она поверила, что волшебная палочка настоящая и умеет творить чудеса. Хоуп была творческая натура, с легкостью приняла новые правила и с радостью окунулась в магическую жизнь изнутри. Она узнала, что произошло в лесу на самом деле, поэтому попросила разместить фигурку боггарта на свадебном торте. Но так как никто не знал как он выглядит, то решено было слепить нечто среднее между шампиньоном и мистером Бейтсом. Естественно, самому Бейтсу этого не сказали. Лайелл наконец-то получил свой долгожданный отпуск, которым воспользовался сполна. Ровно через год после судьбоносной встречи в лесу, в марте, у молодой пары родился мальчик, которого назвали Римус Джон Люпин. Лайелл и Хоуп были счастливы. Мальчик рос здоровым и веселым, радовал своих родителей и бабушку с дедушкой - родителей Хоуп, которые нередко их навещали. Правда мистера и миссис Хауэлл было решено не посвящать в волшебный мир, ни к чему им такие потрясения. Когда Римусу шел пятый год, произошли события, которые перевернули всю его жизнь, а так же жизнь его родителей. И положили начало этой истории. Истории о дружбе, верности и предательстве. Об ошибках и зависти, любви и ненависти.
