В тот год осень в Восточной Сибири стала ложиться рано. Уже в начале августа желтизна морзянкой пробрызнула по листьям берёз, а к концу месяца густая белая изморозь утрами лежала на стылой земле и хрусткий ледок стягивал за ночь лужи..
Моста через Селенгу ещё не было. В преддверии ледостава паром нужно было убирать и приказом райкома партии начался досрочный завоз кормов на период бездорожья.
Поэтому ХПП работало световой день; машины шли бесперебойно.
Темнело, в весовой, кроме весовщицы, находилось двое мужчин. Это грузчики, бездомные, которых мастер нашёл на железнодорожной станции: Шавалда и Михалыч.
Щавалда- худой, высокий и от этого сутулящийся мужчина, видно, что бездомный совсем недавно, но уставший уже от этой бездомности безмерно. Он постоянно в полу сонном и полу пьяном состоянии.
Месяца три назад из-за неосторожности или из-за глупости он вставил палец правой руки в отверстие пальцевой муфты.. Под весом ковшовой ленты нории муфта провернулась и ему оторвало две фаланги указательного пальца.
Теперь рана зажила, Шавалда вставляет остаток пальца в нос и смеётся, когда видящие это впервые оторопевают
Подвыпив он утверждает, что был тенором Магаданского оперного театра, но сотоварищи не верят ему. Они даже очень сильно сомневаются, что в Магадане есть оперный театр.
Михалыч- мужчина постарше в видавшей виды телогрейке насквозь пропитанной комбикормом. Видно, что "бичует" он давно, привык к непостоянству бытия, о себе рассказывает мало , неохотно и видно, то по большой части врёт.
Они прижились на ХПП как воробьи. Днём выгружают мехлопатой вагоны с комбикормом.
Комбикорм мелкий сыпучий, часто отвратительно пахнущий жженой мясокостной мукой. Он набивается в одежду, за шиворот, кажется проникает всюду, даже внутрь организма..
Работа тяжёлая, но низкооплачиваемая. Выгрузить один крытый, шестидесяти тонный вагон , в среднем, стоит четырнадцать рублей пятьдесят копеек.
Выгружают втроём, прихватив кого-нибудь из приходящих сотоварищей.
Открыв вагон, выпрашивают у мастера три рубля, чтобы хоть чего -нибудь поесть с утра. В середине вагона берут ещё три рубля на обед. Так что к концу работы остается восемь с полтиной на троих.
Вечером начинается пир. Плодовоягодное вино, которое все в округе называют плодововыгодным, стоит в местном магазине три рубля шестьдесят две копейки три литра, включая стеклянную банку.
Грузчики берут банку вина и нехитрую закуску. Пьют и, найдя укромный уголок, ночуют тут же на ХПП, подворовывая ночами корма и зерно для продажи местным хозяевам.
Сейчас Шавалда спит за обогревателем, сделанным из двух, поставленных на ребро, пластин вулканизатора. В углу, на набросанных прямо на пол тряпках. Из под телогрейки видна его патлатая, давно не стриженная и не мытая голова.. Над открытым ртом лениво кружатся мухи.
Михалыч, большой любитель пошутить и пофилософствовать.
На днях он , при погрузке пшеницы, продел шестимиллиметровую закрутку не только через петою вагона, но и через петлю телогрейки полусонного Шавалды, закрутил на три оборота и сверху запломбировал.
Сейчас Михалыч сидит за столом возле шкафа и рассуждает:
- Почему это вы говорите, что я БИЧ? Я не БИЧ. Я работаю. Вот когда я сутками лежал под забором винзавода и ждал, когда кто-нибудь перекинет через забор грелку с вином для себя, а я - подберу, вот тогда я был БИЧ.
а сейчас я работаю, много работаю, ни один хрен не хочет эти вагоны выгружать . А что я заработал?
Я работала в колхозе,
Заработала пятак.
Пятаком прикрыла сзади,
Спереди осталось так - неожиданно поёт он хриплым голосом и горько смеётся.
- Вот учёный- продолжает он - его двадцать пять лет учили. И теперь он сидит и считает ноги у мандавошки, и никак не может сосчитать! И получает не хило. Много получает гад, прямо скажем -не бедствует.
А почему рабочему человеку такие расценки. кто это такой умный там, наверху сидит?
Михалыч еще долго бормочет, разговаривая сам с собою и не надеясь на какой-то ответ.
Потом голова его тяжело падает на руки и он тоже засыпает.
Завтра будет новый день. Такой же: холодный, полуголодный, не прикаяный , с вагонами, работой длиной в световой день и бормотухой-беспросветный.