К 1660-м на Балтике началась настоящая торговая война между Голландией и Англией. Но сначала немного статистики. Количество голландских кораблей, проходивших через Зунды по периодам[1]:
1601-1610 г.г. – 4503 единицы;
1611-1620 г.г. – 4896 единиц;
1621-1630 г.г. – 3436 единиц;
1631-1640 г.г. – 3522 единицы;
1641-1650 г.г. – 3597 единиц;
1651-1660 г.г. – 2816 единиц.
Как мы видим, к 1660-м годам трафик голландских перевозок через Балтику уменьшился, но свято место пусто не бывает – нишу стабильно начали занимать англичане и… шведы. Главным торговым партнером островитян стала Швеция, откуда они прежде всего вывозили железо и лес, тогда как голландцы – медь (все 100% шведской меди продавались в 1660-е исключительно через банк Амстердама), деготь, поташ, пеньку, жир. Что касается железа – англичане выкупали примерно 50% его годового производства, тогда как голландцы – примерно 40%.
Кроме того, Соединенные Провинции сосредоточились на торговле с Данией, германскими землями и Польшей. Главный голландский экспортный товар – лес и зерно. Тем не менее, голландцам принадлежало примерно 50% всей балтийской торговли, тогда как англичанам к 1711 году удалось достичь только 26%. Сравняются они с голландцами только в 1770-е годы. Вообще же важность Балтики для Западной Европы отлично отражена в следующей цитате из работы Яна Глете «Международные договора по Балтике, 1660-1720 г.г.»[2]: «Для Западной Европы балтийская торговля имела не только экономическое, но и стратегическое значение. К середине XVII века Балтика являлась не только главным поставщиком зерна (прежде всего через Данциг), но и экспортером высококачественного железа, оружия, древесины, мачтового дерева, пеньки, льна, поташа, смолы, то есть материалов, из которых строят корабли. Еще более важно, что эти материалы для кораблестроения были более качественными, нежели у поставщиков из других регионов Европы. Для Голландии и Англии регулярная поставка материалов для судостроения была важна прежде всего для поддержания своей международной политики, основанной на господстве на море и на морских перевозках. Грубо говоря, на этих регулярных поставках и зиждилась их власть на море. Именно поэтому для Морских Держав непрерывность и постоянство балтийской торговли было главным фактором при выборе союзников и противников на Балтике».
А что же Швеция?
Естественно, шведам очень не нравилось быть «страной-бензоколонкой», и, в строгом соотвествии с учением меркантилизма, они начали вводить пошлины на вывоз товаров посредниками. Естественно для того, чтобы стимулировать рост собственного торгового флота и заместить английские и голландские перевозки шведскими. Кроме того, возникла идея – а почему бы не обложить акцизом голландские суда, проходящие через Зунды? Как говорится, один-то берег точно нам, шведам, принадлежит!
Понятно, что эти потуги Стокгольма встретили явное противодействие у двух основных интересантов на Балтике – Голландии и Англии. Однако англичане все же начали осторожное сближение со Стокгольмом, надеясь в будущем занять там место голланцев, тогда как Амстердам переключился на политическую поддержку Дании. Уже во время первой англо-голландской войны датчане по просьбе голландцев запретили англичанам входить в Балтику и вооружили почти весь свой флот – три линкора 1-го ранга, семь линкоров 3-го ранга, 10 фрегатов, 3 кэча. Однако предназначался мобилизованный флот в основном для внутренних плаваний. В июне 1653 года датчане даже хотели временно передать голландцам свои крупные корабли, но после поражения нидерландцев у Портленда и банки Габбард они от этого отказались.
Но надо понимать и другое – Англия и Голландия главным в свое политике провозглашали баланс сил на Балтике, то есть - чтобы никто из стран этого региона не усилился настолько, чтобы бросить им вызов.
Еще одним заинтересованным государством, присутствующим на Балтике, была Франция, только ее роль была более политической а не торговой. Нет, французская коммерция на Балтике тоже присутствовала, и в период с 1628-1682 г.г. ее объем возрос в три раза, однако уровень этой коммерции был очень маленьким по сравнению с Англией и Голландией, и примерно равен датскому.
До 1660-х годов интересы Франции в целом совпадали с интересами Швеции, она поддерживала создание шведской империи на германских территориях, с учетом того, что в этом случае Стокгольм сразу же становился злейшим врагом главного противника Парижа - Священной Римской империи. Однако после 1661 года Швеция и Австрия нашли компромисс, и у шведов более не было никакого интереса в ослаблении мощи державы Габсбургов.
Тогда Франция переориентировала свою политику на Польшу, и в 1668 году, после отречения короля Яна II Казимира, выдвинула кандидатом на трон Речи Посполитой Людовика де Бурбона, принца Конде, знаменитого полководца, родственника Людовика XIV. В пику Конде Россия по традиции (еще с Ивана Грозного) предложила кандидатуру… царя Алексея Михайловича. Так же в выборах участвовали курфюрст Бранденбурга Фридрих Вильгельм («Великий Курфюрст»), бывшая королева Швеции Кристина, брат английского короля Карла IIгерцог Джеймс Йоркский (будущий король Яков II), герцог Лотарингии Карл V, курфюрст Пфальца Филипп-Вильгельм (взял самоотвод, и просто не поехал в Польшу, а присутствие кандидата там во время выборов было необходимо), и… (совсем уже для комплекта, в качестве курьеза) крымский хан Адиль Герай (Гирей). Кроме того, были и польские кандидаты – Дмитрий «Ежи» Вишневецкий, Александр-Януш Заславский-Острожский и Михаил Корибут Вишневецкий. Главная борьба разгорелась между двумя кандидатами – Конде и Вишневецким.
Надо сказать, что выборы 1669 года проходили в нервной обстановке – совсем недавно закончилась русско-польская война, Речь Посполитая потеряла Левобережную Украину, Северщину, Стародубщину и Смоленск, на Правобережье продолжалась «руина» (война всех против всех).
Если польские магнаты поддерживали французского кандидата, то мелкопоместная шляхта требовала природного Пяста, причем желательно – не блистающего талантами. В конце концов такого и выбрали – новым королем стал Михаил Корибут Вишневецкий, правда не совсем Пяст, но довольно влиятельный магнат, при этом толпа избирателей, начав беспорядки, сначала фактически силой заставила Сейм снять кандидатуру Конде, обвинив его в том, что он… «возмутитель спокойствия и креатура Людовика XIV», кроме того, прозвучали и упреки «в массовых подкупах шляхты»[3] (как будто другие магнаты не подкупали эту самую шляхту в пользу своих кандидатов).
Таким образом, Франции не удалось поставить своего кандидата, несмотря на то, что Конде поддерживали и примас Польши, и коронный гетман Ян Собесский, однако французское влияние на польское дворянство было очень сильным. И это, помимо прочего, стало еще одним поводом для охлаждения отношений между Францией и Швецией. Но более всего Стокгольм раздражал подписанный в 1663 году датско-французский альянс – результат деятельности гениального датского дипломата Ганнибала Сехестеда. Этим самым Франция показывала Швеции, что у нее есть альтернативный союзник на Балтике, а Дания подписанием подобного документа заставляла шведов с подозрением и неприязнью относиться к французам.
Тем не менее, Швеция, обладавшая большой армией, была критически важна для стран Западной Европы. Так, во время Деволюционной войны 1667-1668 годов у Людовика XIV появился план субсидиями привлечь Швецию в войну против Испании. Встревоженные Англия и Голландия действовали быстро и четко – 23 января 1668 года в Гааге был подписан пакт о Тройственном союзе, в котором англичане, голландцы и шведы обязывались противодействовать амбициям Франции в Европе и помочь испанцам в отражении агрессии. Это заставило Людовика XIV умерить претензии и заключить Аахенский мир. Ах да, Швецию уговорили вступить в Тройственный союз… за счет испанцев, которые обязались выплатить Стокгольму субсидии, равные потерянным французским.
Людовик XIV решил разбить Тройственный союз изнутри. К 1670 году с помощью своей тайной дипломатии ему удалось заключить секретный антиголландский договор с королем Англии Карлом II. В то же время Швеции были обещаны большие субсидии, если та согласится поддержать Францию - Людовик обещал шведам 400 тысяч риксдалеров в мирные годы, а в случае вступления в войну – 600 тысяч риксдалеров. И в 1672 году голландцы оказались одни против Франции и Англии. Шведы же, не вступив в войну прямо, шантажировали Амстердам и вытрясали из него уступки. Вообще самый благоприятный для себя момент (1672-1674 г.г.) шведы успешно проморгали. На тот момент Голландии, Англии и Франции было явно не до Балтики, более того – само существование Нидерландов было под вопросом. К 1674 году ситуация изменилась – Англия под давлением Парламента вышла из неудачной войны, голландцы нашли союзников в лице Испании и Бранденбурга, и уже Франция осталась одна перед коалицией держав. В этой ситуации Людовик пообещал шведам 900 тысяч риксдалеров, если они вступят в войну с Голландией или ее союзниками, прежде всего – с Бранденбургом-Пруссией, чей курфюрст послал армию в Эльзас на поддержку Голландии и ее союзников.
[1] Данные по статье Francis J. Bowman «Dutch Diplomacy and the Baltic Grain Trade, 1600-1660» - «Pacific Historical Review», Vol. 5, No. 4 (Dec., 1936), pp. 337-348.
[2] Jan Glete «International relations in the Baltic, 1660-1720» - сайтhttps://www2.historia.su.se/personal/jan_glete/Glete-Internat_Relations_Baltic.pdf.
[3] Цитата по сборнику «Trust and Happiness in the History of European Political Thought», книга 11, под редакцией Laszlo Kontler и Mark Somos – Brill, 2017, стр. 151.
