(О Модильяни)
Лолотт, Лилит, Лило… У Вольфганга Борхерта в рассказе “Вороны вечером летят домой” молодой и бездомный, оглушённый войной и голодом Тим влюблён в девушку по имени Лило. И он отдал ей свой великолепный, красный шарф и теперь у него “отчаянно мёрзнет шея”…
Возможно эта девушка, выглядела так, а может быть совсем по другому. Не это важно... У каждого времени свои лица, свои девушки, свои бездомности, свои имена… Но почему-то вспомнился именно Борхерт, и это имя - Лило, хотя речь здесь пойдёт о монпарнасской натурщице Лолотт и Модильяни...
Модильяни я полюбил совсем ещё в юном возрасте. Когда-то была прочитана книга В.Я. Виленкина с одноимённым названием, которая до сих пор стоит на моей «избранной» книжной полке. Запомнились тогда же и эти строчки из стихотворения Ильи Эренбурга:
Ты сидел на низенькой лестнице,
Модильяни.
Крики твои — буревестника,
Улыбки — обезьяньи.
А масляный свет приспущенной лампы,
А жарких волос синева!..
Илья Эренбург "Модильяни"
Апрель 1915
Часть моих ранних рисунков, например, «галерея учеником и учителей», были сделаны под впечатлением от графики Модильяни. Его несчастливая судьба, а также трагический конец Жанны Эбютерн, конечно же, потрясли моё подростковое сознание, так же как и книжка Нины Александровной Дмитриевой о Ван Гоге…
Но сейчас речь не об этом… На третьем курсе, кстати говоря, у меня был конфликт с зав.отделением художественно-оформительского училища, в котором я учился – он нелицеприятно отозвался на одной из лекций по «Истории Искусств» об обоих… Гогену, насколько я помню, тоже досталось. Я написал сочинение про «постельное искусствоведение», оно было зачитано им вслух на одном из следующих занятий, а спустя какое-то время я бросил учёбу, ушёл «в люди». Причин было много, в том числе и эта, для кого-то «непонятная и глупая» история…
Так вот, впервые я увидел Модильяни «живьём» в 1987 году в Москве, на выставке, которая называлась «От Делакруа до Матисса» (Шедевры французской живописи из собраний музея Метрополитен в Нью-Йорке и Художественного института в Чикаго) и проходила в ГМИИ им. Пушкина.
В России, как известно, кроме нескольких рисунков подаренных Амедео Анне Ахматовой (а именно, её портретов) подлинного Модильяни нет.
Кроме «Мадам Помпидур», на выставке демонстрировалась ещё только одна его работа – «Женщина с ожерельем». Честно говоря, такого магического действия на меня не оказывал раньше ни один портрет… Я стоял минут двадцать около него, потом обошёл экспозицию выставки ещё раз, и вновь вернулся "к ней"... И простоял, наверное, столько же…
Это был опыт совершенно живого общения с человеком, изображённым на картине…
У Модильяни много прекрасных женских портретов – и Жанны, и Маргерит, и Эльвиры и других его знаменитых «натурщиц», но портрет Лолотт, особенный… На мой, взгляд. В нём есть какая-то удивительная гармония и в то же время печаль – лёгкая…, а если вглядеться – глубокая, покой и беспокойство одновременно. В нем всё двигается, как на лице живого, а не застывшего на холсте человека...
Вторая «встреча» с картинами Модильяни у меня состоялась прошлой осенью, в последний день моего пребывания в Москве, опять же в ГМИИ им. Пушкина на открытии Выставки "Художники парижской школы". Там был и Сутин, и Кислинг, и Модильяни и Шагал, но об этом как-нибудь в другой раз…
А Лолотт, знаменитая монпарнасская натурщица, вскоре после того, как был написан этот портрет – исчезла… А может быть наоборот? Осталась в этом холсте навсегда…?
26.08.2012
(из книги "РАЗГОВОР С ЗЕРКАЛАМИ, или стихи, заметки и эссе из цикла РАССКАЗЫ О ХУДОЖНИКАХ". 2016)