//Что пользы в нем? Как некий херувим, / он несколько занёс нам песен райских, /Чтоб, возмутив бескрылое желанье / В нас, чадах праха, после улететь!// (Моцарт и Сальери)
// И это все у нас в крови, / хоть этому не обучали: / чем выше музыка любви, /тем громче музыка печали, / чем громче музыка печали,
тем чище музыка любви.//
Я уже писала о двух вершинах великого бардовского треугольника – Высоцкий (спаситель), Галич (обличитель). Остался третий – Окуджава (волшебник утешитель). Пытаюсь найти слова, чтобы определить его роль в нашей жизни в целом и в жизни отдельного человека. И всё кажется не то. Вся его жизнь, его песни, стихи – это нечто особенное. Он делал из нас людей, думающих, чувствующих и сочувствующих. А мы его просили: «Не оставляйте стараний, маэстро, не убирайте ладоней со лба». Он пел человеческие песни, а мы их слушали и подпевали ему. И мы понимали, что он верит в нас, любит нас, жалеет нас. И мы старались быть людьми.
«А люди в зале плачут-плачут / не потому, что славен я, / и не меня они жалеют, / а им себя, наверно, жаль. / Жалейте, милые, жалейте /пока жалеется ещё, / пока в руке моей гитара, / а не тяжелый автомат.»
Все эти волшебные слова, обращенные к нам, мы слушали и пели сами. Поэт просил нас:
//Давайте понимать друг друга с полуслова, / чтоб ошибившись раз, не ошибиться снова. Давайте жить во всём друг другу потакая / тем более, что жизнь короткая такая //
С Окуджавой мы чувствовали себя такими, какими он хотел видеть нас. Верили, что «мы на крыльях носим, то, что носят на руках». Он призывал нас взяться за руки, чтоб не пропасть поодиночке. Призывал понимать друг друга с полуслова. Не получилось. И он сам себя поправил:
Взяться за руки не я ли призывал вас? Господа?
Отчего же вы не вслушались в слова мои, когда
Кто-то властный наши души друг от друга уводил?
Чем же вам я не потрафил? Чем же вам не угодил?