Когда у Валерии умерла мать, все вокруг думали, что девочка так и не придет в себя.
Девочке было всего пять лет, она не знала, что мама болеет, но кому здравом уме придет в голову рассказывать ребенку об анализах, о химиотерапии, о стадиях лечения рака?
Конечно, Лера видела, что мама как-то странно выглядит, то вдруг круги под глазами, то волосы все вылезли, то "мама больница".
"Мамочка, тебе плохо?" спрашивала девочка, держа за руку мать, обессиленно упавшую в кресло. "Да нет, милая, все хорошо, мамочка просто устала", отвечала мать. А что она должна была сказать?
Да и Лера мне дико плохо, все болит, тошнит и кружится голова. Какая мать захочет пугать собственного ребенка? Некоторые говорили, что лучше бы она сказала хотя бы просто сказала, что сильно болеет, без подробностей.
Тогда, наверное, Лера не так тяжело переносил а бы, утрата которая для нее стала полной неожиданностью. По крайней мере, Лера была бы морально готова, однако ее мама сделала свой выбор, и это было ее право хранить от дочери.
Втайне, скорее всего, она и сама не верила в серьезность своего заболевания и возможность скорого ухода. Ситуацию усугубило то, что Лера сама обнаружила свою мать уже без признаков жизни.
"Мама-мамочка, пойдем сегодня кататься на лошадках, смотри, какая погода стоит прекрасная!" - кричала Лера, вбегая в комнату матери. Мама голос девочки дропнул. Мама сидела в кресле, смотрела в окно и не отвечала и не поворачивала голову.
Рука безжизненно свисала вниз. Лера подумала, что мама спит, она любила частенько дремать в этом кресле у окна.
В ее комнате Лера осторожно взяла мамину руку и положила на кресло, рукава сползла вниз и упала словно плеть. Лера заметила, что она была очень холодная, очень холодная.
Рука Леры подняла взгляд и увидела, что у матери открыты глаза, но она не смотрит на нее и не поворачивает головы. Взгляд сделался стеклянный, как у куклы, ничего не выражающий, глядящий в никуда.
На похоронах Лера не плакала, на поминках тоже. Она вообще нигде не плакала, она просто молчала. Лицо не выражало никаких эмоций, глаза были словно стеклянные, такие же, как у матери, когда она нашла ее.
Я казалось, что девочка погрузилась в какой-то потусторонний мир, в лимб или еще куда-то, словно ушла в астрал. Тело было здесь, а Лера была где-то там, возможно, вместе с мамой.
Отец нашел их, когда вернулся с фермы. Жена сидела в кресле, рука свисала вниз, а на полу на коленях Лера, обняв мамину руку, просто молчала и смотрела в никуда. Муж был готов к уходу жены, он знал ее болезни, он даже успел уже завести себе любовницу.
Но вы представляете, каково было девочке сегодня вечером: мама жива и жизнь прекрасна и удивительна, а утром она превратилась в безжизненную тряпочку со стеклянными глазами.
Так ведь и ума можно тронуться! Пока похороны, пока то да сё, взрослым, вроде бы, было и не до ребенка. Жили то они в деревне, недалеко от своей фермы, ну, по старой деревенской традиции, как считалось, до что с ребенком сделается, где-нибудь здесь, по понятным причинам.
Отец Валерий переживал не так сильно. Жаль было, конечно, технически он любил Джона, но и в последние два года было не до любви. Собственно, вот он обзавелся маленьким утешением по имени Анастасия, девушка свободная, без комплексов, правда, с ребеночком примерно Лиры Кенова возраста, и с мишкой.
Отец Валерий иногда даже ловил себя на том, что было бы неплохо, если бы у него был сын, не дочь. Он был владельцем небольшой фермы, где разводил лошадей, не то чтобы жутко прибыльно, но не бедствовали. Он гордо называл их заводом, только до завода этой фирмы было очень далеко.
Когда спохватились наконец, где девочка, то обнаружили ее как раз на ферме. Она сидела в стойле у лошади, той самой, на которой любила выезжать ее мать
Разумеется, когда было здорово и хотя бы сносно себя чувствовала лошадь. Была белой масти со странным именем Мари Лоран. Мама Валерий было любительницей всего французского. Анной дочку-то звала не Лерой, Валерия. Девочка сидела на соломе, огня в голову лошади, и плакала.
Однако легче от этого не стало. Лера замкнулась в себе, ни с кем не разговаривала, только с Мари Лоран. Она всегда чем-то тихо шепталась с ней, почти в пол голоса. Вскоре отец Валерий женился на другой женщине, как вы могли догадаться, на той самой Насте, у которой был сынишка.
Они переехали на ферму и все могло бы сложиться даже очень замечательно. Проявили они хоть чуточку такта и внимания к девочке, но нет. Мальчишка постоянно задирал Лиру.
"Ешь", поняла он. Обзывал ее немая, и что не прибавляло ей уверенности в себе. Да и мачеха не отставала. Оценка постоянно издевалась над Валерией. Все свободное время девочка проводила в конюшне.
Она пробиралась в стойло к Мари Лоран, и они сидели вместе, и Лера могла часами разговаривать с лошадью, но только с лошадью. Больше никогда и ни с кем. "С Валерией надо что-то делать, мне кажется, у нее аутизм", сказала Настя.
"Ты преувеличиваешь, она просто сильно переживает из-за смерти матери. Поверь ей нелегко", сказал отец. "Она вообще ни с кем не разговаривает, я пробовала. Она молчит и плачет. Это не нормально. Прошло больше года, она должна была давно прийти в себя.
Посмотри на моего сына, он тоже потерял отца, однако он не отгородился от всего мира. Продолжала нас тирани он потерял отца, когда был маленький. Держу пари, он и не помнит его толком.
Моя жена практически скончалась на руках у Леры, да ей время к тому же. Я лично слышал, как она прекрасна разговаривает с Мари Лоран, - сказал отец. "Что за Мари Лоран, какое-то странное имя?" - спросила Настя.
"Насть, это лошадь и у матери", - сказал отец. "Их лошадь. Так может проще пристрелить эту кобылку? Тогда и девочка заговорила бы с людьми и в школу осенью. Ты думаешь, учителя будут с ней нянька?
Отца, наверное, лучше сразу отправить Леру в интернат для слабоумных", - сказала Настя. "Лера пойдет в обычную школу и покончим с этим. Завтра уезжаю в командировку. Приеду и решу вопрос с Валерием", - сказал отец. Он был в отъезде уже две недели.
Анастасия заскучала и нашла утешение. Подобно падчерица на конюшне, вот только развлекалась она не с лошадьми, а с конюхом.
В тот день Лера, по обыкновению, с утра тихонько прошмыгнула, а к Мари Лоран она делилась с лошадью своими тайнами, а то тихонько слушала, фыркая и шевеля ушами.
Вдруг, в обнимку с конюхом, в конюшню валилась Настя. Они завалились на большую кипу сено и стали целоваться. Валерия не знала, что делать - кричать или бежать.
Они не хотели быть свидетелями того, что тут намечалось. Девочка решила потихоньку выскользнуть, но тот предательски скрипнул дверь и "А ну стоять!" - крикнула мачеха.
"Следишь за мной, маленькая дрянь?" Лера сжалась от ужаса, Настя схватила ее за горло и стала прижимать к себе. "Я все расскажу папе", тихо прошептала Лера. "Смотри-ка, а ты умеешь разговаривать? Т
олько попробуй - я вырву твой язык и пристрелю твою кобылу", сказала Настя. Нехватка ослабила Леру, она убежала к себе в комнату. Два дня она не выходила, но голод, как говорится, не тетка, он дядька. Отец все еще не приезжал, и мачеха очень боялась, что Лера проболтается.
На утро третьего дня после инцидента в конюшне Лера умерла очень удобно, и обстоятельства для Насти как раз подходили к похоронам. Отец вернулся, он не мог никак понять, что тут произошло.
Анастасия наплела ему какую-то чушь про ядовитую траву, которую нашли в 100 или у Мари Лоран, и кажется, Лера надышалась паров, когда была с ней в стойле. Когда в могилу опускали гроб, и стоило вырвалась лошадь, она сломала затвор
Каким-то образом и прибежала на кладбище, не обращая ни на кого внимания. Мари Лоран вступила в могилу и легла поверх грома ребенка. От такого зрелища все онемели, никто не смог вас препятствовать.
Животному до закапывайте уже их обоих, наконец, крикнула Настя. Кто-то машинально кинул комок земли в могилу и вдруг все услышали плач. Ах, неужели плачет лошадь? Скорее доставайте гроб, моя дочь жива! - крикнул отец Леры.
Лошадь выманили из могилы морковками, открыли гроб, и вправду девочка была жива. Как оказалось, мачеха напоила девочку с ядом, боясь, что-то все-таки расскажет, и ее изменение и чтоб наверняка решила похоронить девочку. Придя в себя, Лера все рассказала отцу о издевательствах мачехи, их сына и о том, что она с конюхом делала.
Он не стал подавать на нее в полицию, просто деревенские выгнали Настю с позором вместе с ее противным сыном. Лера с тех пор больше уже не молчала, у нее отлегло