По улице бежал совершенно раздетый мужчина. При этом он был мокрый, размахивал руками и громко кричал «Эврика! Эврика!»
У пешеходного перехода его остановил сухонький дедок, глянул острым бдительным взглядом из-под седых кустистых бровей, и спросил:
— Вы что это, гражданин, в таком виде по улицам шастаете и хулиганство производите?
— Так ведь — эврика! Я новый закон открыл…
— Э-э-э… Нам новых законов не надобно, — строго ответил дедок. — Нам и со старыми жизни нет!
Вокруг них собралась небольшая толпа.
— Тьфу! — смачно сплюнула рослая и мощная дама с голосом зычным, как у командира эскадрона. — И до чего ж эта перестройка людей довела — уже и одеться не во что! Горбачева бы прогнать в таком виде перед народом!
— А, может, он чего накурился? — спросил кто-то из толпы, — сейчас, говорят, каждый третий это делает.
— Да не курю я вовсе, — оправдывался раздетый мужчина, — я закон открыл, как золото взвешивать!
— А чего его взвешивать, золото? Чего его взвешивать-то? — стала наскакивать тётка с огромными сумками. — Вон у меня за всю жизнь только кольцо обручальное в десять грамм, да две сережки по семь граммов. Так чего их взвешивать-то? А на рынке и без закона так обвесят… Я вон сейчас только с рынка, капусту покупала, а стала перевешивать — недовес триста грамм! Вот ты на рынок пойди, да картошку с капустой взвешивай — толку больше будет!
— Да, кто ж его в таком виде туда пустит?
— А может он идейный? Из тех, которые не любят одеваться? — высказал предположение интеллигентного вида мужчина, судя по очкам и бороде.
Похожая на цаплю длинноносая и тонконогая девица кричала в трубку в ближайшей телефонной будке:
— Ну, полный отпад! Точно, говорю. Мужик раздетый бегает!
Подошла сердобольная старушка, пожалела:
— Глядите, он мокрый какой. Озяб весь. Вы бы ему дали, гражданочка, шубу-то согреться.
— Тю! — пропела зычным басом рослая дама, — спешу и падаю! Я ему свою шубу, а он — шасть! — и к этой своей, Эврике!
— А, может, у человека крыша поехала? — спросил интеллигент с сомнением.
— Поедет крыша от такой жизни, непременно поедет! — убежденно поддакнула тётка с сумками. — Вчера я в магазине полные сумки гречки набрала, так было по пятьдесят пять, а сегодня сунулась — гречка уже по семьдесят. Как же ей не поехать, крыше-то?
— Надо милицию звать, прекращать это безобразие, — продолжал настаивать дед.
— Да, уже вызвали. Вон, похоже, идет.
К толпе подошел господин в форме с погонами. Посмотрел, усмехнулся, козырнул.
— Гражданин, предъявите документы или что там у вас?
— Да, какие же у него документы? — удивился интеллигент. — У него и фигового листочка нет.
— Вот я и говорю: ничего на нём нет. Его изолировать надо, — не унимался дед.
— Ладно, ладно, разберемся. Вы расходитесь, граждане, — сказал милиционер, — мы тут сами разберемся.
Общественность неохотно расходилась, проклиная перестройку и цены на гречку.
— Третий, третий, я седьмой! — стал кричать господин в форме в трубку внутренней связи. — Да кто его знает! Может с похмелья... Ты мне скажи, чётная сторона Второй Старотараканьей улицы, — это наша или Зюзюкинского ОВД? Что? Не понял, третий? Громче! Что? Понял! Не ори! Ага, не наша…
— Ну, что же, гражданин, пойдемте, я вас через дорогу переведу.
— А дальше?
— А дальше — отпущу. Гуляйте себе на свободе.
— Спасибо вам, благородный человек! Понимаете, я открыл закон, что вес жидкости, вытесненной погруженным в неё телом равен…
— Да, я все понимаю, гражданин, вы мне не объясняйте. Вы идите вон туда, через дорогу, подальше от этой улицы.
— Так я свободен?
— Ага, беги, беги.
— Спасибо. Эврика! Эврика!
Автор: Иосиф Сигалов.