⇦ предыдущая часть
Из соображения всех мнений окружных атаманов по вопросу о сыпучих песках в областном правлении было сделано заключение, что на самостоятельную деятельность станичных обществ по укреплению песков никоим образом рассчитывать нельзя. Между тем, вопрос в экономическом отношении настолько важен, что администрации неотложно следует принять решительные меры. Поэтому в январе 1895 года в областном правлении состоялось предположение: все бесплодные песчаные пространства в станичных юртах, негодные для сельскохозяйственного пользования, изъять из юртовых довольствий в войсковую собственность, с заменой не менее как таковым же количеством десятин удобной земли из войсковых запасов.
На этих площадях сыпучих песков образовать войсковые лесничества и кондукторства, полагая на каждое лесничество приблизительно до 3 000 десятин и на каждое кондукторство до 100 десятин. На площадях, имеющих быть отведёнными для кондукторств, должны быть заложены питомники и школы для выращивания разнообразного посадочного материала, не исключая и плодовых деревьев, с той целью, чтобы станичники могли с наибольшим удобством для себя получать таковой на возможно близких от места станичных посадок расстояниях.
На лесничих и лесных кондукторов возложить обязанность не только по облесению лесничеств соответствующими ценными древесными породами и кустарниками и взращиванию на кондукторских участках посадочного материала, но, главным образом, непосредственное руководство станичников при облесении ими своих юртовых песков и, кроме того, общий надзор за правильным пользованием существующими станичными лесами.
Содержание лесничих и кондукторов отнести на войсковой счёт, а отпуск станичникам посадочного материала должен быть безвозмездный. При каждом кондукторстве станичные общества должны указать и отвести от 30 до 50 и более десятин удобной земли для заведения древесного питомника. Земля эта также должна быть обменена на такое же количество десятин удобной земли из войсковых земельных запасов. При этом областным правлением сделано предположение о том, где и в каком количестве образовать лесничества и кондукторства и сколько необходимо к ним лесных чинов. В донецком, например, округе по количеству и расположению в нём песчаных мест назначено образовать четыре лесничества и десять кондукторств, а именно: одно лесничество на реке Донце, в станице Луганской, и три лесничества на Дону, в станицах Казанской, Мигулинской и Вёшенской, а кондукторства – в каждой станице округа, за исключением Владимирской и Милютинской станиц.
Кажется, что могло быть лучше и полезнее в материальном отношении станичным обществам от такого проекта? Однако, когда через окружных атаманов станицам сделано было предложение уступить свои песчаные места под лесничества и кондукторства на означенных выше условиях, то большинство станиц наотрез отказалось от такой благой меры, и опять потому, что лесонасаждения на песках стесняют их, будто бы, более, нежели теперь стесняет сыпучий песок, так как образование войсковых лесничеств и кондукторств вблизи станиц и хуторов заставит жителей или уменьшить, или вовсе прекратить разведение скота.
В Донецком округе не пожелали уступить войску ни сыпучих песков, ни удобной земли под лесные насаждения и питомники для даровой раздачи саженцев жителям семь станиц: Каменская, Усть-Белокалитвенская, Луганская, Еланская, Казанская, Милютинская и Владимирская. Пожелали же войти в сделку пять станиц: Калитвенская, Гундоровская, Митякинская, Мигулинская и Вёшенская.
Калитвенская станица пожелала уступить войску лишь 35 десятин удобной земли под питомник, но песков под лесничество или кондукторство уступать не пожелала, хотя песчаных мест в юрте её 7 500 десятин;
Гундоровская станица под кондукторство уступает 600 десятин, а под питомник не желает;
Митякинская станица под кондукторство уступает 1 050 десятин 1 543 квадратных сажень песков и 30 десятин удобной земли под питомник;
Мигулинская станица уступает под лесничество 7 413 десятин 594 квадратных сажень и от 30 до 50 десятин под питомник;
Вёшенская станица уступает под лесничество 5 178 десятин песков и 60 десятин удобной земли под питомник.
Но даже и из немногих станиц, давших своё согласие на уступку песчаных мест под лесничества и кондукторства, некоторые в последнее время раскаялись в своём решении, и употребляют большие усилия и уловки к избавлению их от обмена сыпучих песков на войсковую запасную землю. Характерный пример в этом отношении представляет Вёшенская станица, имеющая в юрте своём 18 000 десятин песка. Она приговором от 6 декабря 1896 года постановила отдать войску в обмен 6 178 десятин песков; потом приговор этот отменили и 12 марта 1897 года постановила уступить под лесонасаждения лишь 4 900 десятин; затем, далее, 5 апреля сего года и это постановление было станицей отменено, с тем, чтобы обменять войску на удобную землю только 1 343 десятины песка; наконец, 26 апреля жители самой станицы Вёшенской и хуторов её: Ермаковского, Дубровского, Верхне и Средне Гороховских, Затонского, Чигонакского, Зубковского, Ерейского, Лебяженского и Волохова подали просьбу окружному атаману об оставлении в их владении всего пространства песков и об отмене всех приговоров станичного сбора по этому предмету, ″так как станичный сбор все приговоры эти постановил без согласия их выборных, не принимая во внимание, что этим делает неминуемым их крайнее разорение″.
В прошении своём вёшенцы и хуторяне пояснили, что песок, предназначенный под войсковое лесничество, примыкает вплотную к их жилищам и что, в виду этого, они неминуемо должны переселиться на другие места, а если и останутся на настоящих местах, то им вечно придётся терпеть стеснение от войска, когда оно осуществит на песках свои права, ″так как, при малейшем недогляде за скотом и другими животными, последние будут врываться в войсковые леса, а хозяева всегда будут за это под судом″.
Просьба станицы Вёшенской и 12 её хуторов, как и все ранее составленные общественные приговоры, была на рассмотрении областного правления, и донецкому окружному атаману не далее как 5 ноября сего года предписано было сделать на месте подробное расследование причины столь изменчивых желаний вёшенского станичного общества и потребовать от него окончательного решения – желает ли оно, или нет уступить какую-либо часть своих песков под лесонасаждение с тем, чтобы об этом был составлен новый приговор, после которого областное правление будет считать себя в праве не принимать уже по этому делу никаких ни жалоб, ни заявлений от станичного общества.
Так как сделанное расследование обнаруживает весьма характерную историю происхождения и жизни песков, то не излишне, кажется, будет пояснить её здесь с некоторой подробностью. Расследование показало, что в той местности, где станичным обществом назначено к уступке войску 5 178 десятин, лет 15 тому назад хотя и был песок, но он лежал небольшими куличами и полосами, между которыми были значительных размеров озерца и мочажины, а также находились довольно большие луговые площади серопесчаной земли, заросшие хорошими и весьма съедобными для скота травами. Издревле места эти служили для покосов и пастьбы скота. Но, вот, граждане станицы, в последний раз разделяя землю, положили наделить каждый хутор (то есть каждого паевого) землёй в трёх местах: в одном месте – удобной, в другом среднеудобной солонцеватой и в третьем – среднеудобной серопесчаной.
Таким образом, песчаные места, о которых идёт здесь речь, были разделены на паевые части между всеми хуторами, ближними и дальними, и каждый хутор, получив на руки свою полосу, начал её пахать на бахчи (на этих местах отлично родились арбузы, картофель и всякие другие, бахчевые и огородные овощи, а также хорошие урожаи давала рожь).
Всё это привело к тому, что лежащие тут полосы песка стали весьма быстро разрастаться, так как серопесчаная земля после двух-трёх вспашек не зарастала вовсе травой и обращалась в сплошное пространство песка. Песок сделался сыпучим, пошёл от ветров во все стороны и начал обсыпать кругом буграми поселения самой станицы с двумя церквами и 12 расположенных здесь хуторов (в некоторых хуторах, как, например, Ермаковом, половина казачьих усадеб просто согнана песком со своих мест); им засыпаемы были все озерца и ключи воды, а также четыре значительные речки, протекающие ещё и теперь здесь, но лишь своими жалкими остатками, именно: Песковатка, Решетовка, Чёрная и Гороховка. Речки эти во многих местах на большое расстояние совершенно уничтожены.
Почтовая дорога, идущая из Казанской станицы до Вёшенской, через хутора Солонцовский, Дубровский, Ермаков и Никитин, сделалась в жаркое и сухое летнее время почти непроездной, так что во многих местах проезжающие прямо путь бросают и ездят в объезд (песок по дорогам делается до того рыхлым, что колёса грязнут в него по ступицы, и часто тройка сильных лошадей не может везти порожний экипаж). Песок стал буквально погребать заживо и душить зноем все расположенные на нём и вблизи его хутора (это он делает и теперь, и что ни дальше – всё больше), пока населению, наконец, стало невтерпёж, и оно завопило о своей беде станичному сбору.
Станичное общество взялось за ум и приговором от 16 августа 1893 года определило:
Так как разделение серопесчаной земли на паи между всеми гражданами и распашка оной повели к увеличению площади сыпучих песков до того, что последние стали засыпать соседние хутора и удобные земли, то, в виду этого, постановляем: оставить площадь песков с входящей в неё серопесчаной землёй в общем пользовании под попас населению станицы и 12 ближних хуторов: Дубровского, Ермаковского и прочих, со строгим воспрещением им пахать эти места. Взамен этого станице и названным хуторам не давать среднеудобной солонцеватой земли, которая должна вся оставаться во владении всех остальных хуторов.
После этого хотя песок при пастьбе на нём скота, по-прежнему засыпал и дворы хуторских жителей, и удобные пахотные и луговые земли, но они относились и относятся к этому терпеливо. Когда же 6 декабря прошлого года на станичном сборе было предложено уступить войску сыпучие пески, то сбор охотно на это согласился, назначив к уступке 5 178 десятин, и хотя выборные хуторов, пользовавшихся полосами на песках, восстали против этого решения, но сбор не обратил на них внимания, так как громадное большинство выборных на сборе было из хуторов, расположенных на правой стороне Дона, не имеющих в своих наделах песка и потому не заинтересованных во владении им.
Обиженные, однако, вступили в борьбу со сбором, так как лишались, за уступкой войску песков, и даровых почти попасов, и возможности держать скот без пастухов и надзора. Настояния их были так упорны, что сбор вынужденным нашёлся 12 марта и 5 апреля этого года составить новые приговоры по ″песчаному делу″. Теперь же, когда по производстве расследований, сбору было предложено сделать окончательное решение, он постановил:
Не уступать войску под лесонасаждение сыпучих песков, а оставить по прежнему во владении станицы и ближних хуторов, согласно их желанию, но с тем, чтобы поселения эти облесили пески сами скорорастущими деревьями или хворостом начав рассадку с весны 1898 года и насаживая ежегодно не менее 500 десятин. Таким образом, всю площадь песков, означенную в приговоре от 5 апреля в количестве 1 343 десятины, хутора обязаны облесить в три года. Если в продолжение трёх лет, то есть до 1901 года, эта площадь не будет облесена, то станичный сбор вправе передать все пески в распоряжение войска, с заменой удобной землёй на что жители станицы и владеющие песками хутора не должны уже тогда иметь никакой претензии.
Заинтересованные в песках поселения дали во всём этом особую подписку.
Так кончилась миром междоусобная война вёшенцев по делу о сыпучих песках. Три года ещё песок свободно будет душить и засыпать все подвластные ему хутора, речки и угодья, а дальше, наверное, областному правлению опять придётся протягивать руку помощи этой несчастной местности, но уже при других обстоятельствах. Не только на точное, но и на какое-либо исполнение вышеозначенных обязательств станицы и хуторов её нельзя рассчитывать. Если она и будет делать какие-либо посадки леса и кустарников, то тут же будет и истреблять их скотом. Едва ли когда-нибудь жители перестанут здесь иметь на песках попас скота, тогда как первое условие удержать песок на месте – это не позволять скоту растаптывать его.
Образование лесничеств и кондукторств в станичных юртах будет в высшей степени полезной мерой. Оно не только будет укреплять и уничтожать сыпучие пески, но спасёт ещё от окончательного уничтожения станичные общественные леса и введёт правильный порядок в пользовании ими. Как нами уже сказано, областным правлением предположено на лесничих и лесных кондукторов, которым будет поручено лесоразведение на сыпучих песках, возложить также обязанность иметь надзор за целостностью и правильным пользованием существующими станичными лесами.
Многие станицы выражают мнение, что заведение в их юртах войсковых лесничеств и кондукторств заставит некоторые хутора их переселиться в другие места. Но это с их стороны большое заблуждение. Песок, правда, губит и сгоняет с мест хуторские и станичные поселения, но войсковые леса будут именно упрочивать каждый хутор на своём месте, улучшая все условия его жизни. Скот, действительно, нельзя будет иметь без пастуха; что же касается неминуемости впуска его в лес, то польза и успех дела заставят войско принять против этого необходимые меры. В нужных местах лесничества и кондукторства, наверное, будут загорожены и от впуска скота, и от въезда в них.
Это и сделать будет нетрудно. На первый раз можно будет загородь делать канавами, а далее обносить лесонасаждения плетнями, на что материалов будет вполне достаточно в первые же два года. При укреплении песков прежде всего предполагается насаждать полосами краснотал. Этот же кустарник, посеянный семенами, или брошенный под плуг черенками, растёт чрезвычайно быстро: в два года он достигает полного своего роста и его необходимо вырубать – иначе он стареет, делается коржаным и сохнет. Таким образом, материал для ограждения лесонасаждений будет всегда под руками в каком угодно количестве.
Что касается попасов скота на сыпучих песках, то от этих попасов население очень много теряет в своём скотоводстве и ничего не получает. Скот не пасётся на сыпучих песках (на них кормиться ему решительно нечем), а лишь бродит, худеет и год от года всё более и более вырождается.
В конце концов, нельзя не прийти к такому выводу; сыпучие пески внушают большой страх; в области их находится в настоящее время более полумиллиона десятин; из года в год они будут расти и множиться в таком размере, что в редкое лето увеличатся менее нежели на десять тысяч десятин, а если подвернутся такие благоприятные для размножения песков годы, какими были 1832 и 1833, 1848 и 1849 и, наконец, 1891 и 1892, то количество их сразу может удвоиться и утроиться, причём в такой же степени будет совершаться и порча климата, который и теперь уже сделался слишком сух и неблагоприятен для всякой растительности. Поэтому от сыпучих песков нам необходимо безотлагательно защищаться, как защищаются от огня, нашествия неприятеля или выпущенного на свободу зверя.
Защищаться же от песков другого лучшего способа не найти, кроме того, какой предлагается теперь станичным обществам от областного правления.
Иван Тимощенков
Газета «Приазовский край» № 334-338 декабрь 1897 года.
⇦ предыдущая часть
Навигатор ← Из истории области войска Донского
► Подборка "Пески и леса"
