Начало (1 часть) можно посмотреть здесь:
В январе 1934 года Николай Борисович Шнакенбург (мой дед) после четырехлетней экспедиции на Чукотку вернулся в Ленинград. Проделанная в экспедиции работа и весьма положительные отзывы помогли молодому исследователю восстановиться в институте и продолжить учебу. Правда за 4 года все изменилось, и этнографию стали изучать в другом учебном заведении:
В августе 1936 г. долгожданный диплом был получен.
В октябре этого же года он начал работать младшим научным сотрудником в Музее Арктики, принимал участие в организации Отдела хозяйства народов Севера.
Из письма Николая Шнакенбурга матери от 20.06.1936 г. (Ленинград):
"Я сейчас занят срочной работой для С.В. Обручева. Арктический институт готовит сборник о полезных ископаемых Арктики. Я редактирую и исправляю географические наименования месторождений по Чукотскому Северу. Это большая работа, требующая большой точности и правильности, так как идет и на иностранных языках".
примечание: С.В. Обручев - сын В. А. Обручева - автора романа "Земля Санникова".
С апреля по декабрь 1937 года Николай Борисович снова отправился на Север - в составе Корякской экспедиции Арктического института на Камчатку. В экспедиции он выполнял обязанности переводчика. В газетах публиковались его статьи о Севере.
Отъезд на Камчатку из Владивостока несколько затянулся. Из письма Николая Шнакенбурга матери от 21.06.1937 г. (Владивосток):
"Наш отъезд затянулся и только сейчас стало известно, что мы пойдем на "Сталинграде" числа 28-го. Вероятно я буду в море, когда ты получишь мое письмо. Живем в общежитии. Вчера был в Китайском театре. Видели сразу три пьесы в один вечер. Собираемся теперь в Корейский театр. Вообще пока особых дел нет, хотя и приходится ходить по учреждениям. Если мы выйдем после 28-го , то 5 июля будем в Петропавловске, а числа 15-го в бухте Наталии - базе нашей экспедиции. Бухта Наталия мне известна по 1933 году, мы стояли здесь пару дней, возвращаясь с Севера. Вероятно будем и в заливе Корфа, где я был в 1929-1930 гг. Ближайшее радио от нас будет километрах в 200-х, но и в бухте Наталии есть радио - рыбного завода, связанное с радиостанцией в Апуке. Мы будем таким образом связаны с миром, но это не значит, что от меня так легка будет связь. Я часто буду в маршрутах уходить в горы далеко от побережья... Я твердо уверен, что все будет хорошо и осенью я снова увижу вас".
Из письма Николая Шнакенбурга матери от 11.07.1937 г. (Петропавловск на Камчатке):
"Благополучно закончили переход Владивосток-Камчатка. Пока стоим на рейде и вскоре подойдем к пристани. Наше 9-ти суточное плавание по океану закончилось. Впереди совсем небольшой переход - 4 суток до места нашей высадки в бухте Глубокой. Этот переход был довольно спокоен и лишь один раз у берегов Японии подул свежий ветер. Сильно мешали нашему плаванию густые туманы при полном отсутствии видимости. Пароход давал все время гудки во избежания столкновения. Вчера весь день шли вдоль берегов юга Камчатки. Утром показался легкий туман и воздушные очертания гор. Они вырастали, проясняясь и превращались в высокие, покрытые снегом сопки. Изумительная красота: ясное голубое небо, океан совершенно спокоен, и громадные вершины гор в снегах. Ночью пароход плыл по гладкой поверхности воды: ветер стих совершенно. Волны, которые разбрызгивал нос парохода, переливались зеленым и белым огнем - это было свечение воды. Широкая светящаяся дорога оставалась за пароходом... Мы были в море 9 суток. Вышли из Владивостока в ночь на 3-е июля. 4-го шли без берегов, держа курс на Японию. 5-го проходили японские берега и Сангарским проливом вышли в Тихий океан. Этот пролив находится между двумя японскими островами: Хоккайдо и Хонсю, на севере Японии. Посмотрите на карте мой путь. Мы миновали Охотское море, так как там свирепствовал шторм, а мы вели на буксире небольшое судно "Леваневский". Далее мы шли океаном вдоль Курильских островов четверо суток и почти всегда в тумане. Сейчас остался небольшой переход до бухты Глубокой. Всего я сделаю тогда от Ленинграда до Глубокой около 14 тысяч километров. В пути мы принимали радио из Хабаровска, но только нерегулярно, и я не знаю, что делается сейчас на белом свете. Зато рассказы заменяли нам последние новости. В частности, сотрудники нашей экспедиции делились своими воспоминаниями из многих путешествий. Наша экспедиция представляет собой всю Арктику. Каждый из сотрудников где-либо бывал. Здесь были люди с Кольского полуострова, с Новой Земли, с Земли Франца-Иосифа, с Оби, из Якутии, и наконец, я, прошедший вдоль и поперек Чукотский полуостров. Каждый из нас рассказывал что-либо интересное... Мой адрес на радио будет: Камчатка, Апука, мне. Мы будем уходить в горы, и поэтому я буду долго не давать о себе знать. Пожелаем удачи нашему пароходу "Сталинград", которому предстоит сквозной рейс: Владивосток-Лондон Северным Морским путем".
После возвращения из второй экспедиции в Ленинград Николай Шнакенбург женился на Анне Михайловне Степановой. Они расписались в конце декабря 1937 года (свидетельство о браке тоже сохранилось).
А знакомство состоялось на домашней вечеринке: Николай пришел в гости со знакомой девушкой, а ушел уже с Анной (моей бабушкой, ее все звали Нюра). Бабушка считалась высокой для женщин того времени (больше 170 см), но и дедушка был высокого роста.
Похоже это у нас семейное - невольно уводить якобы "чужих" парней, не прилагая для этого никаких усилий. Кстати самим парням и в голову не приходит, что они кем-то "заняты".
Перед свадьбой Николай Шнакенбург поставил условие: жена остается со своей девичьей фамилией, будущие дети тоже будут носить русскую фамилию. Видимо, он уже испытал различные сложности на собственном опыте в связи со своей фамилией и дворянским происхождением. Еще во времена Первой Мировой войны носителям немецких фамилий пришлось непросто. Да и сам город Санкт-Петербург во времена Первой Мировой переименовали в Петроград. Кстати, сложности в связи с немецкой фамилией Николая все равно потом не обошли стороной его жену и дочь.
В августе 1939 г. родилась Милочка Степанова (моя мама). Молодая семья жила в коммуналке на Мойке, 110. Комната была темноватая, потолки невысокие, окна выходили во двор (совсем "непарадный"), зато соседи были хорошие. А недалеко от дома - Театральная площадь и Кировский (теперь снова Мариинский) театр.
Из письма Николая Шнакенбурга брату Андрею от 04.08.1938 г:
" Живу я с Нюрой хорошо и согласно".
С апреля 1938 года Николай - научный сотрудник Института этнографии, с октября 1939 года - аспирант Института этнографии Академии Наук СССР, по совместительству также преподаватель истории в школе при Академии Художеств, автор научных статей. У мамы хранится его напечатанная на машинке рукопись (118 печатных листов) "Эскимосы". В ней много интересного - описание особенностей языка, обычаев, одежды, танцев, охоты и много другого. Там даже встречается одно из названий эскимосов - "онкилоны" (от чукотского "анкилен"). Помните необычный для своего времени фильм "Земля Санникова" по роману В. А. Обручева (скажем так - по мотивам романа)? Там тоже про онкилонов. Правда, сам роман Обручева намного интересней.
Рукопись напечатана на машинке, страницы пожелтели от времени. Ничего удивительного - этим страницам больше 80-ти лет.
Интересно читать про различные обряды, шаманов, танцы, народные промыслы.
Рукопись интересная, дед много над ней работал, готовил к публикации, но публикацию все откладывали и откладывали. А потом началась война.
С фронта Николай писал своей жене: сходи в Институт, обратись к тому-то... После войны бабушка пыталась добиться публикации материалов, но ей дали, что называется "от ворот поворот" и велели больше об этом не заикаться. Оказывается материалы из рукописи уже опубликовали...под чужим авторством. Сейчас правда в Википедии сказано, что рукопись Шнакенбурга "Эскимосы" использована в работе "Народы Сибири" другого автора. Ну, хоть так...
Продолжение (окончание) следует.
Продолжение: