Начало здесь
К тому времени, когда бабушки не стало, Саша выросла и обзавелась собственной семьёй. А в жизни мамы ничего не изменилось. Она по-прежнему жила с Кабаном, они всё так же периодически уходили в загулы. Изменилось лишь то, что отлёживаться после «путешествий по деревне» мама приходила теперь к Саше.
Саше было жутко неудобно и стыдно за это перед мужем. Но и не пустить маму она не могла.
Глядя на неё пьяную, растрёпанную, пропитанную специфическим запахом, Саша злилась.
– Как ты меня задолбала! – говорила она матери, открывая ей дверь и пропуская в дом. – Всю жизнь меня мучаешь! Когда ты уже досыта напьёшься?
Но когда, отлежавшись, мама превращалась в нормального человека, Саше снова, как в детстве, становилось хорошо от того, что она рядом. Мама помогала ей на кухне, играла с детьми. С ней трезвой можно было говорить обо всём, и Саша очень любила вечера, проведённые в разговорах с мамой.
Бывало и так, что Саше нужно было срочно сделать что-то по работе, обычно это происходило в дни отчётов. Тогда она сидела в зале за компьютером и забивала данные в специальную программу, а мама тихонько сидела у неё за спиной на диване и смотрела телевизор. Саше было необыкновенно тепло от маминого присутствия и так не хотелось, чтобы она уходила спать… Человеку в любом возрасте нужна мама…
Вот только слово «мама» Саше по-прежнему не давалось. Травма из детства крепко укоренилась где-то в подсознании.
***
В сущности, мама прожила бестолковую, горькую жизнь. Сама она была в этом виновата, или судьба, которая была для неё заранее предопределена кем-то свыше?
Кабан бил её, по хозяйству не помогал. Она в одиночку сажала и выкапывала картошку, сама носила воду для полива грядок. Фляги у них с Кабаном не было, приходилось носить воду с колонки вёдрами. Жили они бедно, кое-как. Он работал сторожем и по дороге на смену мог зайти в магазин, купить что-нибудь вкусное, а потом съесть ночью в сторожке. Жене не приносил.
Саша, внуки и зять её стыдились, никогда не приглашали на семейные праздники, потому что, выпив, она становилась дура-дурой.
Односельчане не уважали…
…В последний год маминой жизни судьба, словно сжалившись, решила порадовать её приятным.
Сначала это были грибы. Мама очень любила ходить по грибы. В тот год их было столько, что удивлялись все. Их даже искать не нужно было. Заходишь в лес – и глаза разбегаются. Такое небывалое количество грибов вызывало у людей вместе с радостью какой-то суеверный страх.
Осенью Кабан уехал на вахту. Сразу на полгода. Мама держалась, не пила. Он присылал заработанные деньги Саше на карту, так было надёжнее.
Мама и Кабан подолгу разговаривали по телефону, строили планы, мечтали, на что будут тратить деньги. Под конец разговора, правда, неизменно ругались, это было для них чем-то вроде традиции.
Несмотря на разногласия Кабан разрешил маме купить куртку и сапоги. Она мечтала о новой куртке и сапогах много лет.
Встречать Новый год Саша позвала маму к себе. Вместо шампанского из красивых фужеров они пили томатный сок.
Чтобы было повеселее, Саша придумала розыгрыш символических подарков и шуточные предсказания. Маме достался брелок в форме бычка – символа наступавшего года.
Она обрадовалась бычку, как ребёнок:
– Он принесёт мне счастье!
Через двадцать пять дней, когда Саша искала в холодном, пустом доме мамин паспорт, она наткнулась на этот брелок, заботливо нацепленный на торчавший из стены на гвоздь. Так бабушка нанизывала на гвоздь дорогие её сердцу открытки…
В роли предсказаний выступали разные картинки, которые Саша накопировала и распечатала из интернета.
Маме выпала картинка с чемоданом. По Сашиной задумке чемодан означал приятное путешествие, но мама, увидев его, испугалась:
– Куда это меня? Я никуда не хочу!
Через двадцать пять дней среди ночи у Саши зазвонил телефон. Звонила знакомая медсестра из больницы. Саша сразу всё поняла и… не взяла трубку, как будто случившееся можно было отменить, если не отвечать на звонок.
Медсестра позвонила ещё раз. На этот раз Саша заставила себя ответить и услышала извиняющийся голос:
– Саша, ваша мама умерла… Сейчас я передам трубку участковому.
– Скорее всего, отравление алкоголем, – сказал тот.
…Когда маму хоронили, было тепло и с неба падал красивыми, густыми хлопьями снег. Четверо мужчин из ритуальной службы привычно работали лопатами. Саша стояла, держа в руках охапку искусственных цветов, смотрела на белые мохнатые снежинки, ложившиеся на красные лепестки, на растущий глиняный холм и думала о том, что все люди живут жизнь первый раз. Родители, которыми дети часто бывают недовольны, которым припоминают обиды, обвиняют в своих психологических проблемах и неудачах, живут эту жизнь первый раз, как все. Откуда им знать, как это надо делать правильно? Они тоже познают её методом проб и ошибок…
Мужчины из ритуальной службы закончили работу и отошли в сторону. Саша наклонилась над могилой, принялась втыкать стебли цветов между замёрзшими глиняными комьями и вдруг заплакала, горько, с подвыванием… До этого момента у неё не получалось плакать.
– Мама… – сипло и больно, оцарапав всё внутри, вырвалось откуда-то из живота. – Мамочка…
Она, наконец, смогла сказать это слово. Но было уже поздно. Мама её не слышала.
Спасибо за внимание