«Позиция Пекина по политическому урегулированию украинского кризиса» теперь официально обнародована министерством иностранных дел страны после того, как на недавней Мюнхенской конференции по безопасности ее огласил высокопоставленный китайский дипломат Ван И.
Скудный на детали и перенасыщенный общими словами мирный план подтверждает то, что Пекин считает «сбалансированной позицией Китая». На сегодняшний день это позволило избежать прямого обвинения кого-либо и по-прежнему оставляет достаточно места для интерпретации. Возможно, он не предлагает чётко намеченного пути выхода из кризиса, но является важным заявлением о видении Китаем глобальной, евразийской и европейской безопасности.
Несмотря на расплывчатость в целом, последовательность того, что раскрывает китайская позиция, важна. План начинается с повторения одной из красных линий Китая, его давней позиции в отношении неприкосновенности суверенитета и территориальной целостности. Это вполне соответствует преобладающей позиции подавляющего большинства членов ООН.
Вот и любопытно, что, когда накануне первой годовщины начала СВО 141 член Генассамблеи ООН проголосовал за резолюцию с требованием, чтобы «Российская Федерация немедленно, полностью и безоговорочно вывела все свои вооруженные силы с территории Украины в пределах своих международно признанных границ», Китая среди них не было. Вместо этого КНР воздержалась, в соответствии с её прошлыми голосованиями, наряду с Индией, Ираном, Южной Африкой и 28 другими странами.
Очевидное сидение Китая за забором может раздражать Украину и её западных партнеров. Но это не противоречит позиции Пекина о необходимости уважать суверенитет и территориальную целостность. То есть при условии, что полное восстановление международных границ Украины является возможным результатом мирных переговоров, за которые выступает Китай.
Более тревожным для Украины, её западных партнеров и будущего европейского порядка безопасности, каким они его видят, является то, что Китай занял позицию, которая с пониманием относится к российскому утверждению о расширении НАТО как об угрозе для России. Содержащийся в мирном плане призыв Пекина отказаться от «менталитета холодной войны» также требует, чтобы «законные интересы безопасности и озабоченности всех стран воспринимались серьезно и должным образом учитывались». В плане также подчеркивается, что «все стороны должны противодействовать обеспечению собственной безопасности в ущерб безопасности других».
Это в равной степени ссылка на расширение НАТО на восток, как и на СВО России на Украине для противодействия расширению НАТО.
Так что, хотя это далеко не прямое осуждение российской СВО, это вряд ли можно назвать её решительным одобрением. И это не карт-бланш для расширения НАТО и ЕС.
Амбиции Китая как «честного брокера»
В той мере, в какой Китай вносит какие-либо конкретные предложения в свой план, они сосредоточены на достижении прекращения огня и, в конечном итоге, возобновлении мирных переговоров с целью достижения политического урегулирования. Это имплицитный призыв к безоговорочным переговорам (сначала о прекращении огня, а потом о мирном соглашении). Такая позиция вряд ли будет одобрена и Украиной, и её западными партнерами, которые до сих пор настаивали на том, что переговоры невозможны, пока Россия оккупирует Крым и большую часть Донбасса.
Интересно, однако, что Китай также признал, что «условия и платформы для возобновления переговоров» еще не созданы. Пекин предложил «играть конструктивную роль в этом отношении». Это потенциально может создать возможность в будущем, если Китай решит использовать свои растущие рычаги воздействия на Россию и подтолкнет Путина к переговорам.
Будет ли, когда и как Китай это делать, зависит от того, какую роль Пекин видит для себя в будущем европейской безопасности. На что указывает китайский план, так это на стремление к большей и более ключевой роли — их расплывчатость на данном этапе, возможно, отражает собственную неуверенность Китая в большей степени, чем что-либо ещё.
Глобальные проблемы
Другой главной заботой Китая остаются гуманитарные кризисы, спровоцированные войной как на Украине, так и за ее пределами. Китай подчеркивает необходимость «увеличить гуманитарную помощь в соответствующих районах… и обеспечить быстрый, безопасный и беспрепятственный гуманитарный доступ с целью предотвращения гуманитарного кризиса в более широком масштабе».
Снова почти не одобряя российский способ ведения войны, Пекин повторяет, что «стороны в конфликте должны строго соблюдать международное гуманитарное право, избегать нападения на гражданских лиц или гражданские объекты, защищать женщин, детей и других жертв конфликта и уважать основные права военнопленные (военнопленные)».
Обеспокоенность Китая глобальной стабильностью очевидна во всем документе с изложением позиции. Они связаны с риском ядерной эскалации (с применением оружия на поле боя и путем обстрела атомных электростанций), срывом восстановления мировой экономики и продолжающимся продовольственным и энергетическим кризисом. Здесь Китай четко формулирует общие опасения, разделяемые многими странами глобального юга, и эффективно позиционирует себя как защитник их интересов.
В последнем пункте плана подчеркивается необходимость «принятия мер по поддержке постконфликтного восстановления в зонах конфликтов» и предлагается китайская помощь в этом.
В целом этот план мало что значит практически, но он дает Китаю еще одну возможность подчеркнуть свои притязания на участие в долгосрочной реконфигурации стабильности и безопасности в Европе.
Это согласуется с общей направленностью документа с изложением позиции Пекина: в нём Китай обозначен как великая держава на «евразийском континенте». Это не сулит ничего хорошего для собственных великодержавных амбиций России и создает новые проблемы для Украины и Запада.