Каждый год я узнаю об этой войне что-то ещё.
Я села писать книгу год назад и я не знаю смогу ли я ее закончить, смогу ли когда-нибудь поставить точку в этой истории.
***
Бабушка умерла в результате несчастного случая 27 сентября в реанимации сочинской больницы, куда ее доставили из Отхары. Перед тем, как это случилось врач вышел к ее дочери, ждавшей в коридоре и спросил, что ей передать, последние слова? Она ответила: «Скажите ей, что Сухум взяли».
В День Победы, 30-го, ее хоронили. Мама мне спустя много лет призналась: «Я не могла ее жалеть. Я думала, ей 51, у неё дети, внуки, она видела жизнь. А в тот год столько молодых погибло».
***
Знаете, я не видела убитых. И однажды мне стало из-за этого очень обидно. Женщины спорили из-за гуманитарки, которой на всех не хватало, и кричали, что гуманитарку надо их детям, которые в войну были в Очамчыре и видели трупы, а не нам, которые были в Гудауте и никаких трупов не видели. Мама, помню, очень расстроилась. Но, я к сожалению, никак не могла ее утешить, потому что, как ни старалась, не могла вспомнить, видела ли я хоть чей-нибудь труп.
***
Сухумский двор. Типичный послевоенный. Все одинаково бедны и оттого равны. Неожиданная интерпретация идеи социального равенства. Но мне шесть лет, и я слов таких пока не знаю.
На четвертом этаже в соседнем доме живет русская жена ветерана. Чудачка. Ее любимая выходка - выйти в жару в шубе. Вообще она редко появлялась на улице, но если выбиралась, то это, конечно, был спектакль.
Как-то она поймала меня и рассказала, что у нее украли из квартиры все постельное белье, и она не знает, что ей теперь делать. Я очень ей сочувствовала. Пришла домой и пожаловалась на воров. Мама объяснила, что белье у нее не крали, что в войну ее действительно пришли грабить, угрожали оружием, и тогда с испугу она тронулась умом. С тех пор постоянно рассказывает, что к ней снова и снова приходят грабители.
Я была потрясена, потому что я первый раз узнала про сумасшедших. Взрослые в те времена ещё были для меня авторитетом, но, как оказалось, не все взрослые были в своем уме.
Соседку мне все равно было жаль. Потому что, рассудила я по-детски, если ты действительно веришь, что тебя обворовали, это также неприятно, как если б тебя на самом деле обворовали.
***
Мы продолжаем хранить в своей голове имена, лица, голоса, смех людей, которых когда-то потеряли. Ты просыпаешься утром, завариваешь себе кофе, бежишь на работу, тратишь нервы на очередной проект, встречаешься с подругой, вечером звонишь сыну в другой город. Живешь в общем-то, и вдруг случайно встречаешь его архивное фото в ленте друзей в соцсетях.
Саша – близкий друг мамы. Саши нет в живых 25 лет. Столько же было ему самому, когда его убили на войне.
Никто из ее детей с ним не был знаком. Ее муж с ним не был знаком. Никто из ее подруг, с которыми она встречалась на этой неделе его не знал. Но он был!
Она всматривается в знакомые черты на фотографии и улыбается. Я понимаю, что сейчас она видит его. Не фигуру на черно-белом снимке, а живого. Слышит его голос. Смотрит ему в глаза.
«Ты знаешь, у него был сын», - вдруг вышла она из оцепенения.
«Да, да. У него был роман с одной русской девушкой. Мать была категорически против, чтоб он на ней женился. Не хотели русскую. И никто даже не знал, что она родила. А я его с ним видела, с ребенком. Я шла утром на остановку, смотрю он стоит, держит крошку совсем, может пару месяцев ребенку было. Девушка тоже рядом. Я спрашиваю: «Кто это?» И он смущенно: «Это мой сын».
У него был сын, - повторила она. И это было главное сейчас, 25 лет спустя.
Потому, что нет ничего дороже жизни. Даже, когда ты уже мертв. Особенно, когда ты уже мертв.
***
Приснилось мне, что Ӡыдаҟәра там, наверху, в горах, набралась мутными грозными водами и стремительным устрашающим потоком начала нестись в низину.
Наш дом в Отхаре стоит на берегу Сухой реки, которая большую часть времени, представляет собой высохшее русло. Это путь к морю, который проложили себе талые воды снегов Кавказа. Раз в несколько лет, весной, когда тают ледники и в горах идут ливни, вода здесь появляется.
Но не сразу. Сначала слышен гул, глухой и вездесущий, пронизывающий и вселяющий страх перед стихией. Идёт он прямо из недр гор. И как только в селе услышат этот гул, здесь знают что произойдёт дальше.
Спустя время появляется поток, стремительный и разрушающий. Он несёт выкорчеванные мощные деревья и огромные валуны.
Часть села остаётся отрезанной в эти периоды от всего мира. Без возможности выбраться.
Но так же быстро, как и появилась, река уходит.
Я в своей жизни лишь однажды наблюдала эту картину. В раннем своём детстве. И также, как в детстве, когда не боишься за свою жизнь, во сне я не испытывала страха. Я отдавала должное силе природы. Каждому своё. Воде - ее русло, нам наш берег.