Зачастил к родителям этим летом. Поздно возвращаюсь домой и жена сегодня рассмеялась, сквозь слёзы говорит: «Зачем каждый день? Они же подумают – и там покою нет от него…» То есть от меня. Со стороны странно выглядит, но вполне объяснимо: сначала долго не было дождей и надо цветы полить, потом полилось – ливни, грады, а им сорняки рады и надо бы прополоть, но татарник-чертополох вдруг так разросся у многих соседей, что выкорчевать я один бы не смог. Мне подмога явилась от других соседей, у которых густо растёт красная ромашка: собираю её семена и сею вокруг памятников. Ведь эта расторопша подкралась даже к тёще, ушедшей перед ковидом-19, и к заслуженной актрисе Закие Хафизовне, которой оставался 1 годик до 100. Надеюсь, красивая и дружная ромашка вытеснит колючий сорняк. Будет уютней и не так стыдно перед родными душами.
Стыдно: они не поверили, что смогу помочь и в старости (хотя тёщу выхаживали с женой до 92-х лет, после дня рождения она перестала есть-пить, утром третьего дня глубоко задышала, пока я прогрел машину перед работой – вернулся, а дома мёртвая тишина, мне пришлось закрыть веки). Родители последней наградой гомер-жизни выбрали смерть в начале старения. Они мусульмане и не могли пойти на грех само…, просто поверили, что всё: дети-внуки пристроены, завещания написаны, пора. Короткое довоенное счастливое, потом – сиротское голодное детство, юность челябинская - трудовая вдали от родни, расцвет семьи в Альметьевске и её закат в 1972, её возрождение – через 33 года. Прожили по 80 с половиной: мама моложе на 4 года, ровно через 4 и ушла вслед за отцом. По старинке ноги сами шли после работы – к ним, дом отца был через дорогу от кладбища, ухаживал за могилами родни. Потом расскажу о них, тяжко пока.
Понять про их выбор помог через 5 лет сосед Улфат, отчаянно похожий на русского, а и имя в переводе с фарси означает Дружба, привязанность. После производственной травмы он всё трудился в родной организации, рыбачил, поднял на целине сад-огород, скрывая боли с помощью жены-медсестры по совместительству, Елены прекрасной, так похожей на татарку, что все с ней здоровались: Исэнмесез (дословно – живы ли вы?)
Добрая, щедрая, работящая семья в самом сердце 5-подъезной 9-этажки помогала всем – делом, советом, да просто примером. По утрам подвозили на работу, ведь в одной медсанчасти работаем с Еленой. Когда ехали на рыбалку от Улфата узнал столько про его «пермский период», а я про дремучие некогда леса Татарии и реки – рыбные – до Большой нефти, про Сахалин 90-х, про Арал 70-х, Иссык Куль 80-х; жаль много хвастал, а надо было слушать, помолчал бы, дохтур…
Красиво, неспешно готовился к рыбалке, обновлял снасти и копали свежих дождевых и навозных день-в-день, не мешали страсти, от водки и курева боли уменьшались, ни одна рыбка с крючка не срывалась – славная тихая охота удавалась. Хотя и сам, и сын отслужили, оружие не любил. И вот почему: в честь окончания школы отец подарил ружьё и с двумя одноклассниками отпустил на охоту – для самостоятельности перед отправкой в армию. Пристали к берегу как-то, разведают и заодно малую нужду справляют. Выходит к ним медведь из лесу, у всех 4-х участников встречи волос дыбом и рёв взаимный. Пожелал хозяин тайги ребятам убираться и ушёл обратно. Но дети недопоняли, дописали, хохотали геройски, интересуясь друг у друга: «чьего… Мишка испугался?»
Пугаться же пришлось опять им и по-большому захотелось: косолапый вернулся ближе и громче ревел, но снова пожалел – ушёл. Вместо достойного отступления пацаны зарядили ружья и третье пришествие встретили залпом в упор. Потом поняли, что натворили, когда прошли по звериной тропе. Медведица то была и умоляла их не мешать выкормить-вырастить медвежонка. Решили выручить его от смерти голодной и взяли с собой, а он отомстил за мамку, порвал лодку. После ледяной горной воды могли погибнуть, но спасла наша Елена, которая потому и выбрала Медицину –профессией и Улфата-мужем. Ружьё он сумел достать из реки и вернул подарок. Стрелял только по мишеням в армии. Не охотился больше. Семья, работа, рыбалка были отрадой.
Когда пришла беда – рак лёгких, то на второй день после оформления инвалидности Улфат ушёл, как жил, достойно, скромно. Не стал мириться с ранней старостью. Сделал выбор. Как награда: не мучиться и не мучить близких. Дом стал серым, притих без его голоса. Еле выкарабкался я из-под ковида19 с осложнениями, герпес губ повторялся, не смог на похороны и поминки идти. Всевышнего молю о благодати за него, за родителей.