В своей свежей колонке для издания Daily Mail Джен Мойр грустно и одновременно едко (одно сравнение Карла и Камиллы с Уомблами чего стоит) размышляет о перспективах британской монархии.
Джен Мойр пишет:
- Так много всего произойдет в ближайшие 70 дней. Подснежники расцветут и увянут, воскреснет распятый Христос, помидоры и здравый смысл снова вернутся на прилавки британских магазинов.
И все это ведет к знаменательному событию в нашей истории, к славному майскому дню - трубите в трубы - когда король Карл наконец будет коронован.
Празднование продлится три дня, после чего эпоха Елизаветы II действительно закончится, и мы вступим в эпоху… какую?
За несколько скудных дней своего премьерства Лиз Трасс назвала это "другой эпохой - эпохой Карла", но давайте уже придем к обоюдному согласию, что, хотя это может быть исторически правильно, этому термину не хватает определенного царственного гламура.
Это больше похоже на праздничное собрание, чтобы спеть Away In A Manger (самый популярный рождественский гимн в англоязычном мире - авт.), организованное зубастым викарием, разливающим глинтвейн в помятые бумажные стаканчики. Однако я подозреваю, что мы узнаем эту эпоху как нечто совершенно иное, как начало конца монархии.
Король Карл и королева Камилла? Что-то сердце не замирает от этой перспективы. Мне трудно вдохновиться возвышением этих бывших несчастных любовников до конституционного главы государства и его помазанной святым маслом супруги.
Да, они кажутся совершенно хорошими людьми, посвятившими себя множеству добрых дел. И да, они всегда стараются изо всех сил на службе, шаркая ногами в своих замшелых твидовых или вечерних бархатных платьях, источая мерцающее очарование, когда это необходимо.
Несомненно и то, что они самоотверженно служат стране на закате лет, пусть и со скрипучими предостережениями старости, в то время, когда они, вероятно, предпочли бы заняться чем-то другим - например, посвятить свою жизнь искусству сухой каменной кладки или курению сигарет.
Но давайте будем честными. Карл и Камилла столь же харизматичны, как парочка садовых гномов. Можно ли им действительно доверить нести мантию монархии вперед и вверх, обращаясь к новому поколению и укрепляя узы верности вассалов феодалу?
Я просто не вижу этого. Или не чувствую это. Ибо вместе эти седовласые семидесятилетние объединяют в себе звездную мощь императорского дяди из Болгарии и мадам Шоле (герои книг Элизабет Бересфорд и снятым по ним мультфильмов про Уомблов - вымышленных длинноносых зверьков, живущих в норах, собирающих и перерабатывающих мусор полезными и оригинальными способами - авт.), которым явно не достает магнетизма и сверкания королевской ауры.
Все было совершенно по-другому на последней коронации. Архивные телевизионные кадры церемонии все еще волнуют, газеты публикуют снимки события, которые выглядят подлинными и трогательными.
Когда королева была коронована в 1953 году, она была молодой неизвестной сущностью и чистой страницей, темноволосой, серьезной государыней, которая десятилетие за десятилетием ставила на первое место долг. Эта женщина внушала преданность и даже любовь своим подданным - но сможет ли ее сын когда-либо обладать такой же глубиной верности долгу? У него еще даже нет короны на голове, но мы уже знаем, что Карл часто ставит желания Карла на первое место. Возможно, он и прав, учитывая, что для него - и для его старшего сына - судьба есть что-то уникальное и навсегда зафиксированное. Позолоченная тюрьма, которая становится все более корпоративной и подвергается нападениям.
Когда королева была коронована, монархия все еще блистала и пользовалась безоговорочным уважением. А сейчас? Мало того, что эпоха почитания прошла, к самим понятиям, на которых строится монархия, относятся с подозрением и даже враждебностью.
К этим понятиям относятся унаследованное богатство, белые привилегии, владение территориями и правила наследования, не говоря уже об энтузиазме в приобретении золота и драгоценностей, титулов и земель, взимании арендной платы и накоплении богатств.
При всем желании в современном шумном мире Карл начинает чувствовать себя немного… неудобно. Как, например, в стране с министром по повышению уровня (Minister for Levelling Up, отвечает за вопросы повышения уровня жизни, жилищное строительство, сообщества, местное самоуправление и т. д.) может быть ещё и король?
Сама коронация будет включать в себя мантии, короны и священные масла, золотые шпоры, пунцовые накидки и принесенные клятвы, а в центре всего этого стоит человек 74 лет с дыркой в носке, помазанный самим Богом.
Никто не является большей роялисткой, чем я, но я не уверена, сможет ли моя насыщенная королевская система верований впитать в себя всю вот эту вот чепуху. Песня продолжается, но трепета не вызывает.
С тех пор как Карл был мальчиком, его жизнь известна нам во всех деталях: от вишневого бренди до Тампонгейта, от раздражения из-за потекшей ручки до его отцовских неудач. Последнее мы знаем особенно подробно, благодаря тому, что это так жестоко разглашается его ожесточенным младшим сыном.
Карл был неверен своей жене и женился на своей любовнице, принимал плохие деньги на добрые дела, каждое утро его камердинер выдавливает пасту на его зубную щетку. Это не делает его плохим королем, просто дает понять, что он - человек, а не небожитель.
Волшебство отступает как уходящий прилив. Королю уже пришлось взбивать безе для коронации в соответствии с идеями современной монархии. Будет упрощенная церемония, бриллианты поменьше. Скрестим пальцы, чтобы остались горностаевые мантии, и давайте спрячем Эндрю за колонной.
До этого момента ритуал, лежащий в основе коронации, был священным и неизменным на протяжении тысячи лет, но теперь проблема в том, что мир изменился до неузнаваемости. Тот факт, что Карл счел необходимым изменить некоторые церемониальные элементы, наводит меня на мысль, что он отзванивает свой похоронный звон - но какой у него есть выбор?
Карл вступает на престол осенью своей жизни, волоча за собой из своего прошлого изодранный шлейф несчастного неудачника. Можно желать ему всего наилучшего, но следует также учитывать: маловероятно, что он когда-либо будет пользоваться всеобщей любовью и преданностью людей, как его мать.
В симбиотических отношениях между монархией и народом что-то проникновенное умерло вместе с королевой и принцем Филиппом. И, несмотря на все усилия Карла, никакая пышность или волшебное масло для помазания никогда не вернут его.