Ветер подвывал среди голых деревьев ночного леса. Безоблачное небо давало возможность любоваться звёздным многообразием. Зима не самое комфортное время года для того чтобы в полной мере оценить астрономические красоты. Холодно. Но как много звёзд! Подпрыгивания с прихлопываниями не очень помогают согреться. Снег вокруг уже весь утрамбован солдатскими сапогами. «Ещё полчаса и смена, — думал про себя Алексей, — надо ещё раз к “грелке” подойти». Он подошёл к работающему генератору и, распахнув бушлат перед выхлопной трубой, отвернул голову в сторону, чтобы не наглотаться вонючего угарного газа. Набрав под ватник тёплого дыма, Алексей запахнул его, став поочерёдно прогревать у трубы свои рукавицы.
Алексей Простов служил срочную службу в комендантском взводе Советской Армии в одной из зарубежных групп войск. Сейчас проходили очередные учения. Поднятые ночью по тревоге они выехали в заданный район и встали в указанной точке, до следующего распоряжения. Пока даже палаток не стали ставить, а устроились на ночлег прямо в свободной теплушке с дымящейся трубой буржуйкой. Почти все отдыхали. Его смена закончилась, а сменщик не спешил. Алексей подошёл к машине, поднялся на ступеньку и обстучал от снега сапоги. Из распахнутой двери ударило прелым теплом.
— Подъём, — пнул он ногой по сапогу Ваську, который должен был его менять, — на выход, освобождай местечко.
Тот нехотя поднялся, бормоча себе под нос нежные слова любви. Алексей подбросил пару брикетов угля в печку, занял его место среди остальных.
Утром от мрачных ощущений ночного переезда, из казарменной кровати в тёмный зимний холодный лес, не осталось и следа. Небо по-прежнему было безоблачным. Светило солнце. Иногда полевые выезды значительно лучше жизни в гарнизоне. Питание в достатке, а случайное свободное время не придётся убивать на всякие мероприятия с прочей ерундой, какая только может прийти в голову молодому лейтенанту. Отъехали от воинской части недалеко, а значит, учения продлятся недолго, известно по опыту. Поскольку эти учения были командно-штабными (КШУ), то главными страдающими на них были офицеры, кроме тех немногих, довольных внеплановым побегом из семейного плена. Любопытно было видеть их школярами с невыученными уроками. Выдернутые из домашней обстановки, они теперь должны держать экзамен перед начальством, а не дрючить солдат. Все КШУ могли пройти на одном месте, за один день. А могли продлиться два, или три дня, в постоянных переездах с места на место, лишь с редкими остановками. Оба варианта устраивали бойцов комендантского взвода, а во втором даже не придётся ставить и убирать штабные палатки.
Видимо узнав, что штаб до вечера не тронемся с места, молодой лейтенант засуетился, придумывая очередное мероприятие своим подчинённым.
Рядом находился полигон этой войсковой части. Бойцы при оружии. Этим и решил воспользоваться неутомимый офицер для проверки, или усовершенствования боевых навыков вверенного ему подразделения. Взял с собой шесть человек, свободных от несения караульной и прочих служб, договорившись с командованием, отправился на машине к стрельбищу. Сейчас там наверняка пехота проводят свои очередные учебные стрельбы.
— У меня пачка трассеров есть! — похвастался Васька, — может весь рожок ими набить?
— Днём? Переводить только. Если б ночью, — замечтался Кузя, — а откуда у тебя патроны?
— От верблюда! Может хоть через один вставить?
— Давай, вставь! Потом «летюха» тебе вставит!
— Да ему-то, что?
Доехали быстро. Пехота выполняла свои обычные стрелковые упражнения. Лейтенант ушёл. Вернулся с солдатом, несущим ящик.
— Гранаты бросали уже? — поинтересовался командир.
Ответ был отрицательным. Комендачи и стреляли то раз в год, по обещанию, кто ж им гранаты даст?
— Стрельбище пока занято, поупражняемся с гранатами.
Офицер провёл скорый инструктаж о том, как обращаться с РГД-5, наступательной, а потому малого радиуса действия. Самая «безобидная». Её достаточно было просто швырнуть куда подальше. Все подошли к оврагу, поставили ящик с гранатами. Каждый получал боеприпас и запал к нему.
— Кольца не выбрасываем, сдаём для отчёта.
Построились метрах в десяти от оврага, в который следовало бросать гранаты. Здесь не требовалось броска на дальность или точность. Нужно было просто справиться с нехитрыми манипуляциями перед броском. Правильно положить пальцы на рычаг запала, сжать усики предохранителя, выдернуть кольцо, попасть гранатой в овраг, который был величиной с карьер. Задача не сложная.
Построились вдоль линии броска.
— После броска наклоняемся каской вперёд, противогаз на «хозяйство» своё сдвигаем, — добавил лейтенант к инструктажу.
Дальше всё по пунктам: ввернули взрыватель, взяли гранату в правую руку, другой разогнули усики, сунули палец в кольцо.
— По команде: выдёргиваем предохранитель и бросаем.
Шеренга не только выполняла требуемые инструкции, но и умудрялась проглядывать действия каждого сослуживца на рубеже. Вдруг, кто-то из товарищей окажется раздолбаем? Выронит гранату из рук, так взорвутся все! Гранаты же настоящие!
Команда! Все дружно побросали гранаты. Алексей метнут свой снаряд далеко в овраг и, придерживая каску левой рукой, наклонил голову. Вдруг он увидел перед собой гранату, упавшую прямо к его ногами, впереди, в метре. «Наверно выскользнула у кого-то, зацепившись рычагом за пальцы, — мелькнуло в голове, — поднимать, размахиваться и бросать, — поздно». Алексей мгновенно рухнул на неё, напряжённо пытаясь прижаться к земле как можно сильнее, вдавливаясь в снег. Все замерли. Услышав разрывы брошенных в овраг гранат, с ужасом глядели на Простова. Никто не убегал, даже не шелохнулся. Пауза тянулась в страшно мучительном ожидании. Все ждали взрыва.
— Все ушли! — скомандовал лейтенант, нарушая тишину. Подойдя к Простову, он сел в снег на колени, — не двигайся, сейчас всё устроим.
Все попятились немного назад. Сняв с себя бушлат и шапку, лейтенант шевелил губами; толи читал молитву, толи заклинание, а может просто материл себя и бойца, выронившего гранату.
— Ты не двигайся, — наконец сказал офицер вслух, — я полезу под тебя рукой. Где она?
— Где-то у живота, наверное, — прошептал Алексей, — чуть выше ещё что-то давит.
— Я полез.
И он сунул руку в снег под Алексея. Все молча стояли. Напряжение потом выступало на лбах и лицах, несмотря на усилившийся мороз. Ждали. Лейтенант приподнял голову:
— Кажется она, — прошептал он, — ничего не пойму, где рычаг? — он оглянулся в сторону оврага и перевёл взгляд на бойцов:
— Сёмин, сюда бегом! — скомандовал он.
Кто-то пнул Сёмина вперёд, чтобы тот поторопился подбежать ближе.
— Куст убрать! — кивнул лейтенант в сторону оврага.
Там из-под снега торчало несколько веток куста, или другой поросли. Сёмин бросился выдирать, отламывать всё подряд, что торчало из-под снега на пути между лейтенантом и оврагом.
— Теперь, все ушли отсюда! Дальше! Ушли и упали!
Сёмин вернулся к остальным. Они, ещё чуть отступив, присели на корточки.
— На счёт «Раз», — тихо говорил лейтенант Простову, — ты чуть согнёшься, освободишь мне руку, и всё, — а потом уже видимо себе, — и всё у нас получится.
Он максимально сдвинулся к Алексею, освобождая себе пространство для броска.
— Раз!
Лейтенант, не глядя в овраг, выдернул руку с гранатой, запуская её дальше в овраг, и прижался к снегу рядом с Алексеем. Взрыва не было. Ни звука, ничего. Бойцы встали с корточек, вытягивая свои шеи, словно гуси, в сторону оврага. «Ну, и где?», — висел в воздухе общий вопрос. Вдруг «Ба-ах!», — взрыв.
— Бл…, граната дефектная! — выдохнул виновник происшествия.
— Как и ты, урод безрукий! — Сёмин локтём ударил солдата.
— Морду ему набить мало! — поддержали остальные.
Облегчение с негодованием взрывной волной прокатились над оврагом. Несколько секунд ругательства с пинками обрушивались на виновника едва не случившейся трагедии. Затем все дружно подбежали к Алексею с лейтенантом, продолжающими лежать на снегу. Лейтенант перевернулся, усаживаясь, подвигая колени к подбородку.
— Вставай! — толкнул он рукой Простова, — вставай, замёрзнешь!
Нервный, почти истеричный смех прорвался из ребят. Обстановка разряжалась дурацкими шутками, матом и смехом. Все перебивали друг друга, не слушая, толкая руками, закуривали лейтенантскими сигаретами. Алексей приподнялся, но как-то не смеялся, а улыбался странной гримасой, нервозно оглядываясь по сторонам, будто пытаясь узнать, где он.
— Ну, ты прям герой!
— Какой герой? Думаешь, кто-нибудь узнает об этом? — усмехнулся сержант Сёмин, — вот если бы рванула… — он поднял Простого, отряхивая от снега, — был бы герой!
— Посмертно, правда, — добавил кто-то.
— Так, кольца сдавайте, — закончил обсуждения лейтенант.
* * *
Шеренга не только выполняла требуемые инструкции, но и умудрялась проглядывать действия каждого сослуживца на рубеже. Вдруг, кто-то из товарищей окажется раздолбаем? Выронит гранату из рук, так взорвутся все! Гранаты же настоящие!
Команда! Все дружно побросали гранаты. Алексей метнут свой снаряд далеко в овраг и, придерживая каску левой рукой, наклонил голову. Боковым зрением он видел действия своих товарищей. Некоторые не просто пригнулись, а попадали в снег, словно скошенные, в разные стороны, закрывая голову руками, поверх каски. Все замерли. Из оврага, не стройным залпом, прогремели взрывы. Следом, по каске и сапогам чем-то сыпануло. Тишина.
— Так, кольца сдаём, — напомнил лейтенант.
Отряхиваясь, Алексей усмехнулся своему неожиданному видению, возникшему в его голове за мгновения до разрывов гранат. Он с удивлением обнаружил торчащий в сапоге осколок одной из них, вылетевший из оврага вместе с землёй. «Надо оставить на память, — подумал Простов».