Лев Захарович Мехлис был известен как ревностный проводник политики Сталина. Он с большим энтузиазмом воспринимал репрессивные чистки, где бы они не проходили: в советском аппарате, в партии, в РККА. И сам принимал в них активное участие. Мехлис считал, что врагов в государстве затаилось много и важно выявить их, выкорчевать и очиститься от контрреволюции.
Сталин питал к Мехлису безграничное доверие, еще с секретарских времен, и считал его честным коммунистом. Он и был честным коммунистом в том виде, в каком понимал суть призвания партийца большевика. Несмотря на свои высокие посты, жил с женой в коммуналке и считал, что не может коммунист жить вольготно и выделяться.
Но характером славился неуживчивым и вредным. 30 декабря 1937 года Мехлис был назначен на должность начальника Политуправления РККА и одновременно заместителем Наркома обороны Ворошилова. И в этой должности немало потрепал нервов будущим прославленным полководцам. От его заявлений страдали комкор Жуков, комбриги Орлов и Горбатов, комдив Лукин и другие руководящие лица комсостава.
Лев Мехлис основательно перешерстил весь аппарат Главного Политического Управления. За 1937 год и три месяца 1938 года было арестовано 1.126 политработников. Более того, Мехлис лез в дела других Главных Управлений РККА. В одной только Разведупре в 1937-1938 гг. по его инициативе было арестовано 182 человека, а по поводу ВВС он докладывал Сталину, что "авиация меньше всего очищена от вражеских сил…".
Все эти факты известны и достаточно муссировались в позднем СССР, на волне демократической гласности, создав Мехлису преступный образ бездумного уничтожителя цвета Красной армии.
Менее известны другие факты, который в своей статье "Сопротивление личного состава РККА партийно – государственному руководству истребления военных кадров (1937 – 1941)" указал доктор исторических наук О.Ф. Сувениров.
В декабре 1938 года в Политуправление РККА пришло письмо от бывшего батальонного комиссара Малыхина, который был арестован, осужден и отбывал наказание в Комсомольске-на-Амуре.
Малыхин считал, что осужден он незаконно, на основе подлогов и фальсификаций следователей. Мехлис отправляет копию письма Сталину и Берии и просит уделить пристальное внимание этому делу и разобраться в нем, так как считал, что Малыхин пишет правду.
7 января 1939 г. Мехлис получил записку от командира дивизиона капитана Д.Н.Нешина, который чудом вырвался из застенков УНКВД г. Днепропетровска и добрался до Москвы. Сначала Нешин пытался пробиться на прием к Ворошилову, но в приеме у наркома капитану РККА отказали. Мехлис принял и выслушал командира Красной армии.
Нешин рассказал ему свою историю: его незаконно арестовали и избили в особом отделе 41 артполка, избивали его и во время следствия. Мехлис внимательно выслушал капитана и попросил написать подробный рапорт.
Этот рапорт на 16 страницах он отправил Сталину, Берии и Ворошилову и озаглавил его "Показания командира дивизиона капитана Нешина Д. Н. о контррреволюционном извращении законности в органах НКВД на Днепропетровщине".
В сопроводительной записке Мехлис написал: "капитан Нешин рассказал мне жуткую историю незаконного ареста и избиения его в особом отделе 41 артполка… при разговоре у меня сложилось впечатление, что Нешин правдиво излагает события". И просил разобраться и принять меры к тем лицам, которые необоснованно преследовали и избивали капитана.
9 мая 1939 года Мехлис получает подобное письмо от политрука Невзорова, принимает его в своем кабинете, выслушивает и направляет его рапорт Сталину и Берии с припиской: "Автора письма принимал. Производит впечатление честного человека".
Похожая история произошла и с батальонным комиссаром Г.И. Кривошапко. Мехлис направляет копию письма лично Берии, с припиской: "Работники НКВД всеми средствами, в том числе и угрозой расстрела, требовали от него, чтобы он оговаривал честных политработников, обещали ему за это орден".
В этих и подобных случаях Мехлис, как начальник Главпура РККА и честный коммунист, сделал все возможное, чтобы помочь этим людям, необоснованно подвергшимся преследованиям.