3.
С дядей Левой и дядей Костей – так именно представились мужчины в комбинезонах ошеломленному мальчугану, чин по чину пожав ему руку, а матери его предложив называть их Львом и Константином, – приключилась большая беда. Это сразу можно было прочитать по их осунувшимся, растерянно-скорбным лицам. Кроме того, они могли считаться, каждый по-своему, красавцами, как в кино. Оба статные, широкоплечие, обладатели залихватских чубов (смоляного и пшеничного), мужественных и грубоватых, словно у памятников революционерам, четкой огранки лиц и скупых, но привлекательных улыбок, красные командиры немедленно расположили к себе сердце Адьки – настолько, что он, представляясь, присовокупил к своему имени шепелявое «в», чтоб решили, что Вадька, Вадим, стало быть. Потому что ведь ясно же, что произнести неприличное «Адольф», если спросят вдруг о полном имени, – значит покрыть себя несмываемым позором и утратить такое важное доверие с первых же минут. И мама поняла, не поправила – лишь бы потом не проговорилась… Впрочем, ей не до сына стало с той минуты, когда она поняла, что перед ними стоят два человека – оттуда, из-за далекой черты, где еще, оказывается, жива и воюет Красная Армия, сопротивляется врагу несломленная страна.
- Скажите, а Ленинград?! – сразу же бросилась она к ним, как к избавителям. – Ведь его же не отдали, нет? Или… – она молитвенно сложила руки…
- Нет, нет, держится, не волнуйтесь, – стал успокаивать черночубый Лева. – И Москва стоит, оттуда еще зимой немец цурюкал не хуже Наполеона…
- И от Ленинграда?! – заклинала Анна.
- Скоро побежит, не сомневайтесь, – густым голосом отозвался пшеничный Костя. – А мы ему здесь – капкан, чтоб и бежать некуда стало.
- Так вы – партизаны? – догадался Адька.
- Значит, немцы под Ленинградом? – не унималась его мать.
Оба командира помрачнели.
- Н-не совсем, – выдавил Лева смущенно.
- Что – не совсем? – одновременно спросили мать с сыном.
- Да собственно, и то и другое не совсем… – мужчины переглянулись, и Костя решился: – Нам ваша помощь нужна, вот что.
- Вы мне про Ленинград сначала! – почти крикнула мать, теряя над собой контроль. – Пожалуйста! У меня муж там остался! На Кировском заводе он, если не в армии!
- Так вы что – не местные?! – почти взревел вдруг Костя. – Кто же нас к Ведьминой балке проведет?!
- Я проведу, я, я здесь выросла, но вы мне про Ленинград, про Ленинград, умоляю! – забилась мать.
- В блокаде ваш Ленинград, – хмуро бросил Лева. – В кольце, значит. Голод там. Люди друг друга едят.
Адька и Анна инстинктивно сдвинулись поближе, не спуская глаз с потемневшего Левиного лица. Адька спохватился – голос его срывался:
- А как же… Ну, запасы… А если на самолетах…
- Сгорели на хрен все запасы, осенью еще. Бадаевские склады разбомбили. А самолеты… Смеешься ты, парень, что ли… Там только немцы летают и город бомбят. Чтоб добить тех, кто пока сам не помер. У меня мать и двух сестренок убило. В сентябре, когда артобстрелы начались, – окаменев лицом, коротко рассказал Костя.
- Господи… – Анна закрыла лицо руками.
- Не все так плохо, – вмешался Лева. – Там же теперь еще Дорога Смерти есть. Это по Ладоге, там кольцо не сомкнули. Все-таки доставляют какие-то продукты. И людей эвакуируют. Зимой по льду машины пускали, а с весны корабли ходят. Может, и ничего…
- Почему же тогда – Смерти? – выдавил Адька.
- Так в Ленинграде говорят. Потому что обстреливают и бомбят дорогу эту. Треть примерно на ней пропадают. Может и больше. А официально – Ледовой называлась зимой…
- А вам к балке – зачем? – вспомнил Адька.
- Много будешь знать – скоро состаришься, – отрезал Лева.
- К партизанам? И здесь появились? – догадалась Анна и сразу умоляюще прижала руки к груди: – Ох, не надо! Пропадем теперь через них!
- Как так – пропадете? – удивились разом оба командира.
- Да так! – отчаянно выкрикнула она. – Так, что под Великими Луками, говорят, за связь с партизанами две деревни сожгли дотла вместе с жителями! А нас здесь не трогают и жить дают нормально, потому что не гадит никто!
- Не га-адит?! – грозно попер на нее Лева.
- Это так вы борьбу с врагом называете? – строго наведался Костя.
- Вы армия – вы и боритесь, а у нас и оружия нет! Вы воюете, а мы за вас отдуваемся. Жизнью своей платим, детьми! Потому что немцы только там щадят население, где оно покорное! Не надо нам тут никаких партизан – это вам любой скажет! Знаю, как это бывает, слышала: партизаны ночью прибежали, взорвали и убежали – а в деревне наутро десять человек повесили. Нет уж, благодарим покорно, идите, откуда пришли! – такой длинной и страстной речи, на памяти Адьки, его всегда тихая и робкая мама не произносила еще никогда.
- По-онял… – зловеще протянул Лева. – Вот, значит, какие у вас тут комсомольцы-пионеры… Чуть Советская власть отвернулась – и уже, значит, под немца готовы… – чуть запнулся, покосился на Адьку и закончил смачно: – …лечь!
Продолжение следует
Дорогие читатели! Этот рассказ и его продолжение входят в мой роман "Не такая, как прочие" (художественное произведение внутри книги в жанре "авто-фикшн"), с которым Вы можете познакомиться по ссылкам, приведенным ниже.
Чтобы мой канал мог развиваться дальше, подпишитесь на него, пожалуйста! А если мое творчество Вам нравится, поставьте лайк, он мне действительно нужен.
В Санкт-Петербурге книги автора можно купить в Доме Книги, в Новосибирске - в сети магазинов "Умник", а те читатели, которые находятся в других городах или предпочитают электронные версии, могут найти их здесь:
https://www.litres.ru/author/natalya-aleksandrovna-veselova/
https://ridero.ru/author/veselova_nataliya_netw0/
https://www.labirint.ru/books/915024/