Дед Митрофан вставал на хуторе первым - по жизни, как говорят, был жаворонком, а тут уже и годы сказывались. "Нечего долго спать!" - Говорил сам себе дед и вставал спозаранку. Летом-то ладно, и солнце поднималось рано, а вот зимой, на перевале самых длинных ночей заниматься непростым хуторским хозяйством было непросто. Хорошо, если подсвечивала Луна, а в пасмурное время сумрак стоял чуть ли не до полудня, а потом свет, так и не разгоревшись, начинал быстро меркнуть.
Приезд на хутор шестерых человек во главе с полковником Максимовым внес в размеренную хуторскую жизнь сумятицу, поломал привычный установившийся годами порядок. В эту ночь дед устроился на ночь в пристройке Федора. Тот, как более молодой, уступил деду кровать, а сам расположился на полу поближе к печке. В доме спали Маша и Лена, поделившие кровать за занавеской на двоих. Сирый лег на топчан Митрофана, а Иван, как самый молодой, спал на полу.
Митрофан, осторожно переступив через Федора, вышел на двор и первым делом решил проведать Максимова, ночевавшего в бане. Максимов давно не приезжал на севера, и у деда накопились к полковнику вопросы об за жизнь. Любопытно было Митрофану расспросить своего старого знакомца, работавшего когда-то здесь участковым, как там поживает город. Сам дед уже десяток лет не вылезал из тайги, с хутора. устраивала его такая, хотя и не легкая жизнь.
Митрофан осторожно зашел в предбанник, не решил еще, стоит ли будить Максимова в такую рань, и растерялся. В лунном свете широкая лавка, на которой должен был спать Максимов, оказалась пустой! "Может до ветру вышел," - подумал дед. Потоптался немного, присел на лавку, подождал и понял, что полковника здесь нет, пропал! "Вот те на, чудеса, да и только," - Митрофан открыл скрипучую дверь в баню и озадачился еще больше. На полке спал только один человек. В темноте было непонятно, кто остался.
- Эй, - дед подошел к спящему, отвернувшемуся к стене, и потряс за плечо.
- Чего? - Колян повернулся на спину и, еще не отойдя ото сна, спросил. - Дед, ты что ли? Вставать пора?
- Я, я, - ответил Митрофан, узнав Ручкастого. - А Максимов и Ильюха где?
- Как где, тут были. - Колян сел на полке и приложился головой о низкий потолок. - Нет, что ли их?
- Выходит, нет! Пошли поищем.
Колян быстро оделся и вышел на двор вслед за Митрофаном, растирая ушиб на голове.
- Смотри-ка. - Дед показал на следы, уходящие в лес.
- Несколько человек прошло, - прикинул Колян. - Случилось, что?
- Может и случилось. Пойдем-ка в дом, Сирого разбудим. Может он знает.
Но и Сирого в доме не оказалось, тоже пропал.
- Ваня! - Митрофан наклонился к курсанту и потряс. - Вставай!
- Чего? - Иван тут же сел, как и не спал.
- Пропажа у нас, - объяснил дед.
- Кто пропал? - Иван уже поднялся на ноги.
- Максимов, Сирый и Ильюха, - Митрофан назвал исчезнувших в порядке старшинства.
- Что за дела? - Курсант потряс головой, как бы избавляясь от наваждения.
- Так и я о том же, - поддакнул дед.
За занавеской зашевелились женщины, сначала вышла Лена, потом Маша. Все с надеждой посмотрели на нее.
- Третья свеча вчера погасла, - пояснила ситуацию Маша, нагоняя еще больше туману.
- Да ты чего? - Накинулся на девушку Митрофан на правах старшего, поняв толкование буквально.
- Не о том я, - решила пояснить Маша, что случалось редко. - Разделило нас...
- Кто разделил? - Вмешался Иван.
- Трое ушли, тьма там, - Маша говорила, не слушая брата. - Теперь от них зависит...
- А мы как же? - Недоумевал Иван. - Мы тоже...
- Нет, мы в пещеру идем, там...
- А тьма, как ты говоришь. Она разве не в пещере? - Не унимался Иван.
- Нет ей туда хода! - Маша неожиданно повысила голос так, что дрожь пробежала по остальным. - Ключ у нас есть!
- От той железной дверки? - Уже спокойно просил Иван.
- Нет, - Маша опять вынуждена была пояснять. - Сторож и так нам дверь откроет. Вот он, главный ключ! - Ясновидящая взяла в руку цилиндр, так и простоявший всю ночь на столе.
- Ну что, лошадей седлаем? - Спросил довольный Митрофан.
- Пешком идем, - ответила Маша. - Ты остаешься...
- Может лучше Федю оставим? - Предложил дед. - Я на хуторе сколько лет безвылазно сижу.
- И ты пойдешь, - успокоила его Маша, - только потом... рано пока об этом.
- Эх! - Митрофан похоже обиделся.
- Ты куда? - Спросил деда Иван.
- Куда, куда? Вас собирать! Федю будить... У меня дел на неделю вперед. - Митрофан ушел, правда дверью все же хлопнул.
- Возьми ключ, - Маша обратилась к Ручкастому, указав на цилиндр, - твой он.
- Мой? - Удивился Колян.
- Ты только хранитель и мастер... Затем и здесь... Свеча Максимова в ночь погасла, а наши две до утра горели. Вместе идем.
- А как же Дайка, десятый день? - Поинтересовалась Лена.
- Одна свеча твоя с Иваном, а вторая моя... только... - Маша задумалась - Рано пока об этом... Через час выходим, затемно. На отцовской заимке первая ночевка.
- Черного беру? - Иван спросил Машу о своем псе.
- И Сирко тоже, - не задумываясь ответила Маша. - Силенки нам потребуются. И собаки в помощь.
Собирались быстро, молча, без лишней суеты. Дело было привычное. Ручкастый первым собрал свой сидор, вышел на двор, присел на крылечко и достал из внутреннего кармана заветный цилиндр: "Ого теплый, - подумал Колян, - как печка. В тайге не замерзнешь." Он опять проделал с цилиндром только одному ему ведомую процедуру и разъединил его на две части.
Бусинка, маленькая прозрачная горошинка с отверстием, осталась в нижней, более длинной части и, словно почувствовав свободу, тут же замерцала рубиновым огоньком. Возможно это свечение было видно только в темноте зимнего утра. Рубиновый лучик словно шарил вокруг, ища опору, новую жертву. Он наткнулся на Коляна и резанул его по глазам.
"Врешь, не возьмешь! - Усмехнулся Ручкастый, почувствовав внимание к себе. - Бесовское отродье. И на тебя найду управу! - Колян задумался. - Не простой тот ручей был, из которого мы с Ильюхой водички попили. А Максимов ничего не сказал. Ну так правильно. Каждый сам должен решить, нужна ли ему та водичка... Не подведи, Илюха! Как ты там? - И тут Ручкастому пришло в голову. - А если бы я с краю спал? Как бы тогда повернулось? С Максимовым и Сирым ушел? - Ответ возник сам собой. - Нет. Не мог я с краю спать. Так вот!"
Сирко и Черному никто и ничего не объяснял. Они сами знали, что их берут в поход. Собрались в дорогу быстро. Им и подпоясываться не потребовалось, ошейников хватало. Оба пса уже сидели на выходе со двора и в нетерпении поскуливали. Семь щенков, да они уже были и не щенками, оставались на хуторе с дедом Митрофаном, завидовали конечно. Но к уходящим не подходили, не мешались под ногами, чувствовали, когда-то придет и их черед.
