В предыдущей публикации мы начали обсуждать награждения бойцов и командиров 39 гвардейской танковой бригады, оформленные 5 января 1944 года приказом, который подписал Командующий Бронетанковыми и Механизированными войсками 39 армии. Как наверное помнят уважаемые читатели, подавляющее большинство орденов, которыми были награждены этим приказом офицеры и сержанты бригады, выходили за рамки наградных полномочий командира бригады, в которой они служили.
В частности, 4 офицера (2 гвардии капитана и 2 гвардии лейтенанта) были награждены этим приказом орденами Отечественной войны 1-й степени. Первым в этом списке (по алфавиту) был указан гвардии капитан Петр Семенович Аскирко, заместитель командира по политчасти 417 танкового батальона. Вот фрагмент его наградного листа.
Он первым ворвался на своём танке (!) в Сумы. Затем он получил тяжёлое ранение, а "после второго попадания снаряда в башню танка гв. к-н Аскирко погиб смертью храбрых".
Это был политработник Красной Армии, который воевал по правилу "делай, как я". Настоящий комиссар!
Представление было оформлено на орден Отечественной войны 1-й степени. Этим орденом и был посмертно награждён храбрый воин, отдавший свою жизнь за Отечество.
Начало истории про Степку и его боевых товарищей, воевавших в 192-м мотострелковом батальоне, который входил в состав 192-й танковой бригады (с конца октября 1943 года - 39-й гвардейской танковой бригады), можно прочитать здесь, а её продолжение здесь и здесь, а также в предыдущей публикации.
В "тамбуре" двухэтажной пристройки у Степки первый раз проверил документы и портфель неприветливый старшина. Чуть дальше, у лестницы, ведущей на второй этаж, был ещё один "проверочно-распределительный пост". Там распоряжались уже очень высокий лейтенант с сержантом. Кого-то из посетителей лейтенант направлял по лестнице, а других - дальше по коридору. Подниматься по лестнице стал, в том числе и сухощавый мужчина "бухгалтерского вида".
Перед лейтенантом в это время "качала права" дородная женщина, которая каким-то неведомым Степке образом "протиснулась" между ним и мужчиной "бухгалтерского вида". Эта женщина настаивала, что ей "тоже наверх, как в прошлый раз", размахивая большим портфелем, а лейтенант вежливо пытался уговорить её "следовать прямо по коридору в кабинет номер восемь". Степка терпеливо стал ждать. Через минуту лейтенант уже раскраснелся и стал разговаривать с "тёткой с портфелем" не так вежливо. Степка обратил внимание, что портфель у настойчивой посетительницы был точно такой же, как и у него.
Ещё через полминуты Степка заметил свой "фотопортрет" по стеклом на столике, за которым сидел сержант и записывал данные посетителей в большую тетрать. Степка на фото был в картузе, а сейчас он, следуя примеру мужчины "бухгалтерского вида", снял свой головной убор. На столике стоял и телефон, который за это время тренькнул один раз. Лейтенанту к тому времени уже удалось справиться с "тёткой с портфелем" и направить (почти послать) её в нужном ему направлении. Диалог между ними закончился фразой "я буду жаловаться" и жестом лейтенанта, незаметно вытеревшего пальцами пот со лба под козырьком фуражки.
Степка решил быть паинькой и просто протянул свои документы лейтенанту в ожидании "приговора". Лейтенант оглядел очередного посетителя, заглянул в пустой портфель, пошелестел полученными бумагами и сказал сержанту, сидящему за столиком:
- В седьмой!..
А Степке он пояснил словами и жестом:
- Вам, товарищ, прямо по коридору.
Сержант, получив Степкины документы от лейтенанта, обмакнул ручку в чернильцу и стал неторопливо заполнять очередную графу в тетради. Лейтенант тем временем занялся следующим посетителем. Степке, оказавшемуся теперь перед столиком, надлежало поставить свою подпись в оставшейся пустой графе конце длинной заполненной строки. В предыдущей графе блестела свежими чернилами каллиграфически выписанная цифра 7. Взяв протянутую сержантом ручку, Степка стал проверять, достаточно ли чернил на её пере и услышал:
- Товарищ, не задерживайте очередь!
Тогда он наклонился к тетради, приготовил ручку и вроде бы стал проверять только что сделанные сержантом записи. Одновременно Степка тихо выдал следующий монолог:
- Сиди спокойно, сержант, и посмотри внимательно на фото под стеклом. Может мне всё-таки не седьмой кабинет? Лейтенанта не зови, не отвлекай его. Ты и сам можешь позвонить по телефону, я думаю?.. Звони тогда И уберите фотографию со всеобщего обозрения, а то я у вас тут как на манеже в цирке...
Сержант при первых словах вытаращил на Степку глаза и попытался встать со стула. Но потом он смог всё-таки взять себя в руке и выполнить обе Степкины просьбы. Отвечая кивком головы на вопрос про телефон, сержант пробормотал:
- Не надо звонить... Вам нужно в десятый кабинет.
Степка, так и не расписавшись, вернул сержанту ручку и ещё раз попросил уже более строгим, но таким же тихим голосом:
- Портрет мой уберите с глаз как-то не заметно. Иначе рапорт напишу...
Сержант кивнул, а Степка направился "прямо по коридоры". Сзади него возникла какая-то возня, начавшаяся с громких слов сержанта:
- Товарищ лейтенант, можно вас на минутку!..
В дверь, на который был прибит "ромбик" с нужным числом, Степка исключительно из вежливости постучал. В ответ он услышал "заходите" и воспользовался этим приглашением. За столом у окна сидел ещё один лейтенант очень строго вида. А рядом на большом кожаном диване расположились двое мужчин в штатском. В одном из них Степка признал "сапожника", у которого недавно почистил свои ботинки. "Сапожник" подмигнул Степке и поинтересовался:
- Не жмут ботиночки-то после чистки?
Степка подмигнул в ответ и успокоил интересующегося: - Ни капли!.. Почти в них летаю!..
Лейтенант взял в руки фото и стал сверять изображение с оригиналом, стоящим перед ним. Степка поинтресовался:
- Картуз надеть?
Лейтенант отрицательно мотнул головой. Результат, по всей видимости, его удовлетворил. Он указал Степке на стул у стола, а сам поднял трубку телефона и сказал в неё после небольшой паузы:
- Товарищ первый, здесь второй... Племянник приехал.
Положив телефонную трубку, лейтенант немного "размяк лицом" и предложил Степке чаю, сопроводив это предложение словами:
- Надо будет немного подождать.
Степка на стул присел, но от чая отказался, объяснив это так:
- Ждут меня на улице... Время дорого.
Оба "топтуна", уточнив кто из персонажей находится в нетерпеливом ожидании Степкиного выхода, поднялись и быстро вышли из кабинета. Лейтенант спрятал Степкино фото в ящик стола и стал уже не стесняясь разглядывать основное действующее лицо операции, участником которой ему тоже довелось сейчас стать.
В кабинет шумно ворвался Виктор, уселся на диван и попросил лейтенанта "временно очистить помещение". Рассказ Степки и просмотр его новых "бумаг", полученных полчаса назад от Деда, занял всего несколько минут. После этого Виктор тоже поднял трубку телефона и через "барышню" связался с подполковником. Телефонный разговор занял ещё мегьше времени. Степке поступила вводная о том, что после того, как он будет "обслужен в пристройке", потянуть время с Дедом, чтобы дать возможность подготовить "красивый выход".
Степка, выслушал укаказания и принял их к исполнению. Старший лейтенант не скрывал своего возбуждения:
- Нет, ты понял, что по Деду принято окончательное решение? Тянуть больше не будем...
Степка кивнул головой:
- Да понял я...
Виктор не отставал:
- Чего же тогда не весёлый?
Молодой охотник за шпионами вздохнул:
- Да как-то перегорел я. Слишком долго ждать пришлось...
Виктор ободрительно хлопгул своего подчиненного по плечу, позвал лейтенанта, скучавшего в коридоре, и, вручив ему Степкину доверенность и другие "бумаги", приказал "через пять минут" быть в кабинете со всеми "необходимыми формальностями". Лейтенант начал было отнекиваться по причине "этого никак не возможно, сегодня кассовый день, везде очереди", но был послан грозным окриком в прямом и в переносном смысле по нужному маршруту.
Степка при этом из простого любопытства взглянул на свои "капитанские" часы. Через шесть с половиной минут лейтенант открыл дверь в кабинет перед худощавой и довольно пожилой женщиной в роговых очках и с двумя "гроссбухами" под мышкой. Сам лейтенант нёс тяжёлый холщовый мешок с большим размытым штемпелем на боку, из которого Степка только смог разглядеть серп и молот под буквами и точками "Р.С.Ф.С.Р.".
Женщина только один раз обмолвилась, что у неё очередь у закрытого окошка сейчас вырастет до небес", но в целом, понимая, что у Виктора в кармане тоже имеется "краснокожая книжица" с пятью заглавными буквами на обложке и что он главный, вела себя вполне прилично.
Степка расписался в обоих, "гроссбухах" просто полностью написав в нужных графах свою новую фамилию и после этого стал перекладывать пачки банкнот из мешка в свой портфель. Удостоверившись, что никто из присутствующих при этом не будет пересчитывать деньги, женщина в роговых очках только слегка вздохнула и пробормотала про себя:
- Куда катится мир?..
Затем, придя к более практическому выводу, и получив в руки и опустевший к тому времени холщовый мешок, она спросила Виктора:
- Товарищ... офицер, я могу быть свободна? У меня люди ждут... Инструкция не позволяет...
Старший лейтенант кивнул "конечно" и повернулся к лейтенанту:
- Проводи и постарайся огородить гражданку от особо нетерпеливых из очереди...
Женщина в роговых очках ещё раз вдохнула, но с благодарностью при этом посмотрела на Виктора. Оставшись вдвоем, охотники за шпионами засунули оставшиеся на столе несколько денежных пачек в раздувшийся портфель и не без труда застегнули его на оба замка. Виктор при этом ещё раз проговаривал Степке "план дальнейших действий", вернее различные возможные и не очень сценарии развития и завершения текущей операции. Степка кивал в ответ и посматривал на часы. До "расчётного контрольного времени" оставалось меньше трёх минут. Кончно, можно былдо бы и задержаться в пристройке ещё минут на пять-десять, даже на четверть часа, но любая такая задержка могда повлечь у кое-кого ненужные вопросы и возбудить уж совсем неуместные в данном случае подозрения.
Выходить Степке предстояло через другую дверь, расположенную в противоположной стене пристройки, да ещё и находящуюмя на втором этаже. Выйдя из двери на свежий воздух, посетитель попадал сперва на небольшую площадку, от которой "к земле" вела довольно узкая металлическая лестница, на которое двое человек с трудом могли бы разойтись. А "землей (вернее, асфальтом) у подножия лестницы уже был "выстелен" выход на тротуар из соседнего двора.
Степка предъявил "выходной пропуск" и свои документы строгому старшему лейтенанту при выходе. Пропуск был наколот на шило, а остальные документы Степке после проверки возвращены. Доверенности он лешился ещё раньше. Она ткперь была подшита в одном из "гроссбухов", которые унесла из кабинета женщина в роговых очках.
С непривычки Степка пару раз даже споткнулся на металлических ступеньках. Да и портфель серьезно поменял его центр тяжести. Дед сидел на нужной скамейке и ловил лицом лучи жадного ноябрьского солнца. На усевшегося рядом Степку и распухший портфель он только искоса глянул и спросил:
- Ну, как всё прошло?
Степка в ответ показал ему большой палец, заметил, что Дед достал свои карманные часы-"луковицу", щёлкнул крышкой и тоже задал вопрос:
- Остап Ибрагимович, когда мы будем делить наши деньги?
Дед уже резко повернулся к Степке и строго начал:
- Какой Остап?.. Я же просил, как меня назы..
Но тут до него дошло, что его собеседник просто занимается цитированием и он сменил тон на более дружелюбный:
- Что, нравится тебе эта книжка?
- Нравится. Только Остапа жалко в конце...
Дед улыбнулся:
- Ну, у нас ещё не конец...
Вечная Слава и Память солдатам и командирам Красной и Советской армии, участникам Великой отечественной войны!
Берегите себя в это трудное время!
Подпишитесь на канал , тогда вы не пропустите ни одной публикации!
Пожалуйста, оставьте комментарии к этой и другим публикациям моего канала. По мотивам сделанных комментариев я готовлю несколько новых публикаций.