Счастье оно чем и как оценить можно. Толи ты, блуждая, заблудился, толи ты сам так и не понял как Насретдин, ищешь счастье убеждая свой народ в том что ты блуждаешь для него. Для него это как, заблудился или ... Помните как просто о прожитом и просто о прогулках там где-то. Но порою заблудившись во времени свою страну и все что связано с ней так просто потерять.
Я пил вино чужих земель...
Я пил вино чужих земель
хмелел от огненного рома
Но, видно самый крепкий хмель
Растет у собственного дома
Я видел блеск чужих планет
С их пестротой неистребимой
Но звезд, наверно, ярче нет
тех, что горят в глазах любимой
Я рвал заморские цветы
Цвела без запаха фисташка
Ах, Запад, Запад, знаешь ты,
как пахнет белая ромашка?...
Я видел много див и дев
хмелел от красок и от зноя
И вот склоняюсь обалдев,
Перед ромашкою степною...
Родного хмеля колдовство!
Ему единственному верьте
Пьянеешь в детстве от него,
трезвеешь только после смерти
Авт. Иван Радченко
А Родину никто не выбирает.
Никто не выбирает матерей.
И мудрый - только это понимает,
Другой не будет, Родина милей.
Предать её не сможешь, если любишь.
Как сын, что нежно любит свою мать.
И где б ты не был, но не позабудешь.
Не сможешь Родиной - другую ты назвать.
Авт. Любовь Гавриленко
Ну и как вам не сказать простое, проще не бывает. Только услышать не всякий услышит.
Первый учитель
(Памяти А.А. Коваленкова)
Я помню сожжённые сёла
И после победного дня
Пустую холодную школу,
Где четверо кроме меня,
Где нам однорукий учитель
Рассказывал про Сталинград...
Я помню поношенный китель
И пятна — следы от наград.
Он жил одиноко при школе
И в класс приходил налегке.
И медленно левой рукою
Слова выводил на доске.
Мелок под рукою крошился.
Учитель не мог нам сказать,
Что заново с нами учился
Умению ровно писать.
Ему мы во всём подражали —
Таков был ребячий закон.
И пусть мы неровно писали,
Зато мы писали, как он.
Зато из рассказов недлинных
Под шорох осенней листвы
Мы знали про взятье Берлина
И про оборону Москвы.
Дымок от землянок лучился
Жестокой печалью земли.
— Любите, ребята, Отчизну,
Её мы в бою сберегли...
И слово заветное это
Я множество раз выводил.
И столько душевного света
В звучанье его находил!
А после поношенный китель
Я помню как злую судьбу —
Лежал в нём мой первый учитель
В некрашеном, светлом гробу.
Ушёл, говорили, до срока,
Все беды теперь позади...
Рука его так одиноко
Лежала на впалой груди!
Могилу землёй закидали.
И женщины тихо рыдали.
И кто-то негромко сказал:
— Медалей-то, бабы, медалей!
Ить он никогда не казал...
Мой первый учитель! Не вправе
Забыть о тебе никогда.
Пусть жил ты и умер не в славе —
Ты с нами идёшь сквозь года.
Тебе я обязан всем чистым,
Всем светлым, что есть на земле,
И думой о судьбах Отчизны,
Что нёс ты на светлом челе! Авт. В. Фирсов
Что хотелось бы сказать, просто помни учитель,- заложенное тобой сегодня завтра тебе подаст руку.
ВСЕ В ОТКР ПРОСТР И СВ ДОСТ.