Предыдущая, тридцать первая часть *** Начало, первая часть
Мамонт места себе не находил. Он знал, что Ане нельзя встречаться с Павлом. Понимал — такая наивная девчонка ни за что не раскусит его истинные намерения, которые заключались в споре. Просто на следующий день после визита Ани в агентство, Павел поспорил с Мамонтом, сказав, что она такая же как все — потаскушка, которая окажется в его постели быстрее, чем успеешь сосчитать до десяти. В тот момент хотелось начистить его самодовольное лицо, но вместо этого Мамонт ввязался в этот глупый спор. И вроде бы всё ничего, вот только сказать Ане напрямую о том, что Паша ухаживает за ней не просто так, было нельзя. Дело чести, что ли. Хотя с другой стороны, что значило это проклятое мужское слово, если на кону стояла честь девушки… Такой хрупкой… наивной… милой…
Заставив себя остаться дома, не помчаться следом и не попытаться вернуть ее домой, потому что это стерло бы все границы деловых отношений, которые только-только начали формироваться между ним и Аней, Мамонт позвонил в службу доставки готовой еды и отменил заказ. А потом совершил звонок флористам, предупредив о том, что украшение беседки цветами пока откладывается. Возможно, навсегда.
Миша хорошо поел и уселся играть, а Мамонт потихоньку вышел из детской и вошел в свою комнату. Взгляд упал на фотографию жены, стоящую на прикроватной тумбочке. Мамонт взял ее в руки и внимательно посмотрел.
Хрупкая… Красивая… Наивная… Беззащитная… Светлая… Такой Вера была до свадьбы с ним, и Мамонт считал себя чудовищем, которое сделало женщину несчастной, загубив ее жизнь. Он ненавидел себя за ее смерть и боялся, что загубит еще одну невинную душу, поэтому моментами пытался быть строгим, может быть, даже слишком грубым, только бы Аня не прониклась к нему симпатией.
Еще раз опустив взгляд на снимок, Мамонт постарался восстановить в памяти моменты, когда Вера была жива. Ее черные, словно вороново крыло, волосы постоянно спадали на глаза, а он ласково убирал их за ухо и целовал длинную лебединую шею супруги.
Внешне Аня была совсем не похожа на Веру. Аня другая: светленькая и такая притягательная. Запах вереска, карамели и тонкие нотки груши, исходившие от нее, сводили с ума.
Вчерашнее происшествие на детской площадке заставило Мамонта пересмотреть свои взгляды на жизнь. От него не ускользнуло то, как Аня беспокоилась о Мише. Мужчина понял, что лучшей матери, чем она, не найти. Даже Вера никогда так не пеклась о собственном ребенке. Еще вчера Мамонт подумал о том, что неплохо было бы попытаться наладить отношения, а теперь снова вспомнил о том, что он чудовище, которое портит жизни другим, поэтому хорошо, что Аня не согласилась на этот чертов пикник. Так она останется целее. Так она точно будет жить.
Решив, что с прошлым пора покончить, Мамонт принялся собирать личные вещи Веры, которые еще оставались в тумбочке с ее стороны кровати, и все ее фотографии.
***
Мороженое и разговоры о мелочах скрасили время ожидания сеанса, и вот Аня с Павлом уже заняли свои места, удобно разместившись в креслах на заднем ряду. Людей было не так уж много, что чуть напрягало и заставляло опасаться вольностей со стороны мужчины, сидящего рядом. Аня хотела принять ухаживания и почувствовать себя женщиной, но она отлично понимала, что, поцеловав Павла назло Егору, дала зеленый свет, и теперь мужчина может начать думать, что между ними что-то есть. А ведь на самом деле хотелось, чтобы это была просто дружба. Приятная светлая дружба, которой, наверное, действительно не существует между мужчиной и женщиной.
Едва свет в зале выключили, а на экране появилась заставка с названием фильма, Аня расслабилась, прислонившись к спинке кресла. Она внимательно смотрела на экран, надеясь, что попкорн отвлечет Павла, но почувствовала теплое прикосновение его ладони к своему обнаженному колену. Покосившись на руку, которая теперь властно лежала на ее ноге, Аня испытала дискомфорт, который тут же начал разливаться по телу. Она набралась смелости, убрала руку мужчины и чуть отодвинулась в сторонку. Судя по всему, ему этот жест не понравился, но Павел старательно скрыл свои эмоции, продолжая глядеть в экран, словно ничего и не произошло.
Вскоре сюжет поглотил, и Аня только на финальных нотках заметила, что Павел держит ее за руку и поглаживает большим пальцем. Вытащив руку и стерев с щек слезы тыльной стороной ладони, Аня встала с кресла.
— Ну как тебе фильм? — спросил Павел, когда они оказались на улице на крыльце кинотеатра.
— Очень сильный. Я давно ничего такого не смотрела. Не знаю, как бы я поступила на месте героини… Взять и отпустить любимого человека, дать ему позволить пожертвовать собой ради спасения команды космического корабля… Это…
Аня всхлипнула.
— Да-да! Это очень сильно. Иди сюда.
Павел притянул к себе и обнял, властно разместив руки на талии девушки, а Аня в эту секунду почувствовала легкое влечение к нему, как к мужчине. Возможно, во всем были виноваты эмоции, бушевавшие внутри, но губы чуть начали зудеть, заставляя свою обладательницу поддаться минутному порыву и привстать на носочки. Просить себя поцеловать не пришлось, как и первой тянуться к мужским губам. Павел склонился и притянул к себе ближе одной рукой. Он целовал нежно, что сильнее заставляло поверить в искренность его намерений, а не желание просто затащить в постель.
— Поедем ко мне? Я хочу провести эту ночь с тобой, — прошептал Павел в губы, разорвав поцелуй, а его слова так больно ударили, словно были острой стрелой, направленной в сердце.
Аня резко отпрянула, будто ее обдали кипятком. Она не ожидала такого предложения и теперь просто не знала, как поступить и как избавиться от внимания человека, поцелуй с которым не выбивал почву из-под ног. Не вызывал ничего, кроме грез… Глупых девичьих грез о том, что бескорыстная любовь существует.
— Извини, но я не могу… Мне нужно домой… И…
— Домой? Ты ведь поедешь сейчас к Петру! — в глазах Павла сверкнула ярость.
В этот момент Аня подумала, что она серьезно ошиблась во второй раз: Павел действительно не тот человек, который ей нужен.
— Сейчас мой дом там. Я должна уложить Мишу спать…
Павел стиснул челюсти, а желваки на его лице передернулись, выдавая такую ярость, что на мгновение стало страшно.
— Спасибо за прекрасный вечер, — пролепетала Аня и засеменила к остановке.
— Стой! Давай хоть отвезу?
— Не стоит! Мне еще надо к подруге заглянуть и зайти в магазин! — не оборачиваясь, бросила Аня.
Почему-то сейчас она боялась Павла. Было в нем что-то звериное, что-то, скрывавшееся раньше глубоко внутри и выбравшееся теперь наружу. Сердце бешено билось в груди, и радовал тот факт, что ухажер не поехал следом за ней.
А в голове набатом пульсировали слова Мамонта: «Павел не тот, кто тебе нужен».
СЛЕДУЮЩАЯ ЧАСТЬ
