Найти тему
Журнал "Imperium Culturorum"

Никифор Фока. Военный диктатор на престоле Византии.

Введение.

К X веку, ввиду административного деления на фемы, в Византии сформировалась прослойка военной аристократии — владельцев фем на восточной границе империи, в подчинении у которых было огромное войско.

Наиболее могущественным военным кланом была семья Фока. В 945 году, когда власть в империи окончательно перешла в руки императора Константина VII, Варда Фока, фактически, основатель династии, стал одним из приближенных лиц императора. Варда арестовал братьев Лакапинов, которые пытались узурпировать трон, и тем самым вошел в круг самых доверенных Константину людей. Фока получил должность доместика схол — стал главнокомандующим византийской армией.

Сыновья Варды Никифор, Лев и Константин получили во владение фемы в Малой Азии. В военных действиях против арабов отличился Никифор, затем он сменил отца на посту доместика схол. Именно о нём и пойдет сегодня речь.

Никифор Фока.

Никифор Фока успешно вёл войны с Хамданидами на Востоке, отражая их попытки набегов на Византию, однако, по-настоящему прославился он за победу на Западе.

С тех пор, как в 820-е годы арабы захватили остров Крит, их флотилии могли свободно совершать набеги на прибрежные города империи и держать под контролем почти все Эгейское море. За 100 лет предпринимались попытки отбить Крит, но все они были провальными. Военачальникам не удавалось решить сложную задачу – переправить достаточно большую армию вместе с лошадьми по морю и безопасно высадить ее на берег, готовую к бою. После смерти Константина VII в 959 году его сын и преемник Роман II решил, что нужно предпринять еще одну попытку, и поставил эту задачу перед доместиком Никифором Фокой.

Весной 960 года Никифор собрал армию в Фигелах, к югу от Эфеса. Флотилия не могла подойти к острову незаметно, и арабы были готовы встретить ромеев. Фока был готов к этому. Он оснастил суда трапами, так что близко к берегу и пехота, и кавалерия смогли сойти с кораблей в полной боевой готовности. Арабы были столь поражены увиденным, что отошли, и наступление начали византийцы, заставив в конце концов арабов укрыться за стенами их столицы, города Хандак. За зиму 960–961 годов армия Никифора сумела занять большую часть острова и начала осаду Хандака. В марте 961 года византийцы пошли на решающий штурм арабской крепости и смогли прорвать оборону, Хандак пал. Остров Крит был возвращен.

После блистательной победы Никифор сразу же отправился воевать в Хамданидами на восточной границе. Фока разделял со своими солдатами все тяготы военной службы. Однажды, отдав приказ о строительстве укреплений на холме, он сам потащил первый тяжелый строительный блок вверх по склону и велел всем солдатам сделать то же самое. Неудивительно, что войска обожали его и прозвали «Белая смерть сарацин». Каждый военный поход он продумывал до мелочей, впоследствии он написал книгу о стратегии и тактике.

Обладая почти неограниченными возможностями, военачальник не стремился к власти, а скорее монахом, планировал принять постриг. Однако, уйти в отставку у него не вышло. В 963 году внезапно умер император Роман II, его дети Василий II и Конcтантин VIII были еще слишком малы, и регентом при них стала супруга Романа Феофано. Однако, всю власть сосредоточил в своих руках глава правительства — евнух Иосиф Вринга.

Вринга опасался Никифора. Однажды вечером в начале лета, когда Вринга собирался ужинать, в дверь его дома постучали и слуга объявил, что к нему прибыл с визитом сам прославленный генерал в сопровождении всего лишь одного охранника. Вринга был так поражен, что не придумал ничего лучше, как пригласить Фоку в боковую комнату для приватного разговора. Там Фока показал евнуху власяницу, которую носил под туникой, и заверил его, что у него нет ни малейшего желания быть императором – только монахом. Вринга, похоже, поверил Фоке и даже попросил у него прощения за то, что думал о нем плохо. Несколько дней спустя генерал покинул столицу, чтобы присоединиться к своей армии.

Вполне возможно, Никифор Фока был искренен в своих заверениях, но тут Вринга совершил ошибку. Раскаявшись в легковерии, с которым он принял заверения опасного соперника, Вринга отправил тайные послания некоторым из его подчиненных, в том числе племяннику Фоки Иоанну Цимисхию, обещая им награду, если они арестуют своего командира. Он не учел того, что его противника в войске любили: Цимисхий и другие просто показали полученные письма Никифору. И он был вынужден согласиться на то, чтобы войска провозгласили его императором. Это произошло в Кесарии 2 июля 963 года. После этого Никифор Фока выступил в поход на Константинополь. Весть о его приближении вызвала переполох. Отец узурпатора вместе с другими родственниками скрылся в соборе Святой Софии, в то время как Лев, переодевшись ремесленником, бежал из города, выбравшись через городскую канализацию, и поспешил навстречу брату. Никифор, однако, отправил впереди себя епископа с посланиями к патриарху и горожанам, обещая, что, если они примут его как императора, он будет защищать права молодых представителей Македонской династии. Не только императрица, но и многие при дворе сочли, что лучший выход – признать Никифора императором.

Никифор Фока женился на Феофано и взял ее сыновей под свою опеку. Теперь, когда одна из ведущих семей военной аристократии правила империей, осторожная тактика Фотия и Константина Багрянородного была снята с повестки дня. Безжалостная война на Востоке возобновилась. В 965 году был захвачен Тарс. Кипр, несколько веков находившийся в совместном управлении арабов и византийцев, теперь был возвращен под единоличную власть Византии. Хамданидский эмир Алеппо был вынужден признать над собой власть императора, а в 969 году к Византии вернулся и великий город Антиохия, который три столетия назад отошел к арабам. Эти кампании проводились в атмосфере религиозного подъема, что напоминало войну с Персией во времена Ираклия.

Никифор II потребовал даже, чтобы патриарх объявлял воинов, погибших в боях против арабов, мучениками за веру, но своего не добился. Череда побед закрепила почти легендарный статус Никифора в армии, и жители Малой Азии, похоже, тоже были о нем высокого мнения. Во время его правления в церкви в Каппадокии была написана фреска, изображавшая его вместе с Феофано, отцом и братом. Фреску украшала надпись: «Да хранит всегда Господь наших благочестивых правителей». Ни юный Василий II, ни его брат Константин VIII упомянуты не были.

Столичная элита Фоку недолюбливала. Придворным конфронтационная политика нового императора казалась опасной, а его манеры – грубыми. Их раздражало отсутствие у него дипломатической тонкости, ибо он обладал даром едких острот, которые свободно обрушивал на послов зарубежных стран, чем-либо ему не угодивших. Посланнику Болгарии пришлось выслушать, как о его царе пренебрежительно отозвались как о «вожде, покрытом шкурами и грызущем сырую кожу». Епископу, который прибыл в Константинополь по поручению германского императора, было сказано, что войска его хозяина не умеют воевать, потому что «им мешает их обжорство, их бог – чрево». Епископ пожаловался, что в его предыдущий визит, когда Византией правил Константин Багрянородный, с ним так не обращались.

Но в провинции Фоку почитали за его авторитет и военные победы, разгром Хамданидов. Теперь восточные провинции Византии могли не опасаться набегов арабских эмиров, там Фока был героем. Никифор видел разрыв между Константинополем и провинциями, поэтому снабжать свое войско он решил именно за счет столицы, за что его люто возненавидели.

По иронии судьбы Никифор Фака пал жертвой не константинопольской толпы, а представителей его собственного же класса. Военачальники в Малой Азии ожидали, что, взойдя на престол, новый император отменит законы, мешающие им приобретать земельную собственность. Никифор благоволил к ним, но законы оставил. Ведь теперь, когда он благополучно воцарился на престоле, не в его интересах было поощрять обогащение потенциальных соперников. И когда созрел заговор, во главе его оказался бывший верный помощник Никифора, его племянник Иоанн Цимисхий, который сопровождал императора во многих его походах.

Якобы тайный план вскоре стал широко известен в дворцовых кругах, и кто-то даже пытался предупредить Никифора. Однажды вечером он нашел в своей спальне записку, в которой потенциальным его убийцей называли Цимисхия. Несколько дней спустя в церкви священник передал ему загадочное послание, в котором говорилось: «Приготовься, о император, ибо немалая опасность готовится…» Но почему-то он не отреагировал на эти предупреждения. Декабрьской ночью Цимисхий и его сообщники приплыли на лодке в гавань Большого дворца, и через окно их подняли на веревках наверх сообщники, находившиеся во дворце. К этому времени Василий Лакапин уже знал о заговоре, но, почуяв, откуда ветер дует, лег в кровать и сказался больным. Даже сам Никифор почувствовал, что что-то затевается, и послал записку своему брату Льву с просьбой прибыть во дворец с группой вооруженных людей. Но Лев был занят: он играл в кости с друзьями, и ему везло. Засунув записку под диванную подушку, он продолжил игру. Таким образом, заговорщики беспрепятственно добрались до спальни Никифора и обнаружили дверь незапертой. Войдя, они, однако же, увидели, что кровать пуста. Обескураженные, они решили, что их заговор раскрыт, и вышли, но тут один из слуг Феофано сообщил им, что все в порядке: Никифор должен быть в комнате, просто у него есть привычка спать на полу. Так он готовился к монашеской жизни, о которой по-прежнему мечтал. Снова ворвавшись всей толпой в спальню, заговорщики нашли спящего императора, причем на кровати, в дальнем ее углу. Они разбудили его яростными пинками, и один из них обрушил меч на его незащищенную голову. Никифор все-таки успел позвать на помощь, так что они отрубили ему голову и держали ее в окне, чтобы те, кто спешил на помощь, могли видеть, что они опоздали. По приказу Цимисхия лишь через сутки тело положили в деревянный ящик, отвезли в храм Святых апостолов и погребли в пустом саркофаге. Только гораздо позже кто-то, хорошо знавший о роли в заговоре Феофано, написал на могиле эпитафию Никифору, который «победил всех, кроме собственной жены».