Уличная торговля бубликами в СССР. 1966 год. Фото Дина Конгера (1927—1990)
Итак, продолжим наше исследование советских пустых прилавков. Чего на них только не было! Собственно говоря, ничего не было. Мы уже твёрдо установили, что не было детских игрушек, книг, мороженого, шоколада и конфет, пирожных с тортами, колбасы, сыра, овощей и фруктов, да и хлеба не было. Бубликов тоже, естественно, не было.
Но зато были легенды о бубликах. Эти ложные легенды распространяются и посейчас. Там и сям в Сети можно встретить охи и вздохи о якобы утраченных советских бубликах, например:
«А за горячими бубликами можно было сбегать на ВДНХ. На аллее от Хованского входа, в сторону павильона «Хлеб» стояла тётенька с тележкой. У неё бублики были аж чёрные от мака!»
«Кто помнит бублики из застойных времен, с маком? Когда их кусаешь, они такие, немного резиновые на вкус».
Говоря о резиновом вкусе, автор ностальгического воспоминания невольно проговорился, так как советские бублики делались, как театральный реквизит, из натуральной резины. Которой, впрочем, в СССР тоже не было, но на бутафорские бублики её кое-как хватало.
Илья Машков (1881—1944). Советские хлебы. 1936.
Была ещё известная советская блатная песня «Бублички» 1920-х годов:
Купите бублички,
Горячи бублички,
Гоните рублички,
Да поскорей!
И в ночь ненастную
Меня, несчастную,
Торговку частную,
Ты пожалей!
Горячи бублики
Для нашей публики,
Гони мне рублики,
Народ, не зря.
Тружусь я ночкою,
Считаюсь дочкою
И одиночкою
У кустаря.
Песня в исполнении Леонида Утёсова:
Вот именно: пока были частные торговцы, были и бублики. Не стало торговцев — и бублики испарились вместе с ними.
Академик Дмитрий Лихачёв, отбывавший в молодости заключение в Соловецком лагере, вспоминал: «Член-корреспондент АН СССР известный литературовед Леонид Тимофеев в молодости сочинил чрезвычайно популярную в низах общества, у шпаны, песенку: «Купите бублички»... Под музыку «Бубличков» в 20-е годы танцевали фокстрот, а в Соловецком театре отбивала чечётку парочка — Савченко и Энгельфелдт. Урки ревели, выли от восторга». Но, существует и другая версия авторства песни, приписывающая её известному одесскому поэту Якову Ядову. Куплетист Григорий Красавин вспоминал: «Приехав на гастроли в Одессу, я был поражен, что, пока я ехал с вокзала к Ядову, всю дорогу меня сопровождали возгласы «Купите бублики!» Мне захотелось иметь песенку с таким припевом. О своём желании я сказал Ядову и сыграл на скрипке, с которой обычно выступал, запавшую в память мелодию. Яков Петрович разразился привычным для него бурным смехом и сказал жене Ольге Петровне своим сиплым голосом: «Ставь самовар для артиста, а я буду печь бублики». Полчаса стучала в соседней комнате машинка. В тот же вечер я с листа исполнял «Бублики» в «Гамбринусе». На следующий день вся Одесса пела «Бублики».
Но вернёмся к нашим бубликам... Не случайно в романе Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» (1927) один из персонажей, заговорщик-нэпман, является хозяином «Одесской бубличной артели „Московские баранки“». «На вывеске был изображён молодой человек в галстуке и коротких французских брюках. Он держал в одной вывернутой руке сказочный рог изобилия, из которого лавиной валили охряные московские баранки, выдававшиеся по нужде и за одесские бублики. При этом молодой человек сладострастно улыбался».
Бублики в СССР настойчиво ассоциировались с чем-то вражеским, контрреволюционным: то с частной торговкой, то с заговорщиком из романа. С тем, что должно исчезнуть. Полная победа над бубликами, их искоренение, таким образом, должно было обозначать победу коммунизма. После чего оставалась только дырка от бублика, о философском смысле которой можно было много размышлять. Маяковский замечал в «Мистерии-буфф» (1918):
А Николай Олейников писал в 1932 году:
О бублик, созданный руками хлебопёка!
Ты сделан для еды, но назначение твоё высоко!
Ты с виду прост, но тайное твоё строение
Сложней часов, великолепнее растения.
Тебя пошляк дрожащею рукой разламывает. Он спешит.
Ему не терпится. Его кольцо твоё страшит,
И дырка знаменитая
Его томит, как тайна нераскрытая.
А мы глядим на бублик и его простейшую фигуру,
Его старинную тысячелетнюю архитектуру
Мы силимся понять. Мы вспоминаем: что же, что же,
На что это, в конце концов, похоже,
Что значат эти искривления, окружность эта, эти пэтки?
Вотще! Значенье бублика нам непонятно.
Что такое «пэтки», исторической науке неизвестно, как, впрочем, и хлебопекарной. Вероятно, это чисто советский феномен, возникший, как временное остаточное явление после исчезновения бублика.
А в позднем СССР дети, знавшие бублики (как, впрочем, и пончики с колобками) только понаслышке, из старинных сказок, шутили: «Бублик — это смертельно раненый колобок, или — окоченевший труп пончика».
Такие дела! Впрочем, в постсоветскую реальность бублики не вернулись. То есть встречаются некие округлые мучные изделия, внешне похожие на них, но из другого теста, другого вкуса... и обычно без пищевого мака, который теперь используется в основном в уголовных делах, в качестве доказательства. Что, безусловно, и гораздо полезнее, и лучше. Вот так...