Глава 22
Пусть победит Любовь.
-Ева, отведешь Энди в школу? – спросила мать, стуча в комнату.
Свет резал кровать, через щель в шторах, пополам. Мамин голос звучал из далека, Ева открыла глаза и сощурилась от яркости, светлые шторы, наложенные на солнечный свет превратили ее комнату в серо-жемчужную ракушку. Она села, оглядываясь по сторонам, мама постучала еще раз и открыла дверь.
- Дочь, ты спишь еще?
- Я встаю, мам. Что ты говорила? – прохрипела Ева в ответ.
- Энди отведешь в школу? Тебе же к врачу сегодня, по дороге не заведешь ее, я хочу в магазин съездить?
- А, да конечно, сейчас соберусь только. А сколько времени? – спросила она, переводя взгляд на часы, они показывали 08:59 утра. – А ей во сколько надо быть там?
- В 10:30, у нее дополнительные занятия сначала, – улыбаясь, ответила мама, умиляясь сонному виду дочери. Сейчас растрепанная, в постели, она казалась совсем маленькой. Кора поддалась материнскому чувству и поцеловала Еву в лоб. – Вставай тогда, я приготовлю завтрак.
- Хорошо, - Ева тоже улыбнулась, провожая ее взглядом. Как только дверь закрылась, она снова легла на подушку.
Точно, сегодня же осмотр у доктора и прием у Смита, подумала Ева. Нехотя, она снова встала и поставила ноги на пол, благослови махровый коврик у ее кровати. Она подошла к зеркалу и скинула с себя длинную вытянутую майку, которая когда-то была ей как раз. Вид был уже привычный, впалые глаза, тонкая шея, выпирающие ключицы, ребра и бедренные кости. Надо начать есть, думает Ева. Волосы уже отросли ниже поясницы, чуть доставали до ягодиц, странно, что они сохранили свою густоту. Она смотрит на себя еще пару минут, точнее изучает шрамы, которые начали белеть, сегодня врач скажет, стоит ли пытаться их удалить? Поворачивается спиной, убирает волосы вперед, кожа белая, но там где он водил ножом она еще белее. Ева заходит в душ, включает воду и так стоит, толком не зная плачет или нет в этот момент.
Из кухни вкусно пахнет, спускаясь со второго этажа, Ева слышит, как Энди что-то спрашивает у мамы своим веселым и звонким голосом.
- А мы точно успеем? Что-то она долго, я уже все съела, – говорит сестричка.
- Успеете, сейчас она спустится, – отвечает ей мама.
В этот момент Ева зашла на кухню. Энди сидела за столом, перед ней была уже пустая тарелка, увидев Еву, ее улыбка стала шире в два раза. Энди любила Еву, всем своим маленьким сердцем, она, как никто другой чувствовала, когда Еве плохо или когда наоборот становилось легче. Конечно, невозможно было объяснить маленькому ребенку, что произошло тогда, когда мама первый раз привела ее повидаться с Евой в больнице. Ей сказали, что на ее сестру напал плохой человек и сделал очень больно, но Еве сейчас ничего не угрожает и все должны помочь ей поправиться. Энди тогда очень долго плакала, пытаясь выплакать всю обиду на этого неизвестного, плохого человека, который обидел ее сестру. Она носила в больницу свои завтраки из школы, держала Еву за руку, когда она еще не очнулась и шептала, что отдаст ей все игрушки и больше никогда не возьмет без спроса ее вещи, только пусть она придет в себя. Энди приходила к Еве ночью спать, тихо забиралась под одеяло, с игрушкой и обнимала ее, Ева не знала, как она узнает, когда ей это было нужно. Энди говорила, что просто чувствовала, когда сестре грустно.
- Привет, крошка! – сказала Ева, целуя Энди в щеку и дергая за ее косичку, та громко расхохоталась.
Мама поставила перед ней блинчики и кружку с кофе, не таким крепким, как обычно она сама себе делала.
- Волосы мокрые, – сказала она, трогая ее голову. – Ты не заболеешь? Может высушить?
- Мы так опоздаем, – ответила Ева.
Кора молча ушла в другую комнату и вернулась с полотенцем.
- Мам, не надо, – но она так же молча принялась промокать волосы дочери, пока та расправлялась с едой.
***
На улице шел снег, медленный и пушистый. Энди держала Еву за руку, а второй ручкой ловила снежинки, пытаясь поймать самую красивую.
- Смотри! - говорила она, протягивая ручку в варежке к сестре, показывая очередную снежинку, причудливой формы.
- Красиво, – отвечала Ева, улыбаясь, за эти три года Энди сильно выросла, но все еще казалась малышкой. Особенно сейчас, в длинной курточке, теплой шапке и натянутым до самых глаз шарфом.
Школа Энди была совсем в другой стороне от ее колледжа, Ева с удовольствием водила бы сестру в школу каждый день.
- А зачем тебе в больницу? – спросила Энди, в очередной раз поднося варежку к глазам.
- Мне должны сказать стоит ли делать операцию.
- Какую? – удивилась девочка, позабыв о своих снежинках.
- Хотят убрать мои шрамы или сделать их незаметнее, – ответила Ева.
- А ты хочешь?
- Не знаю, – задумалась она. – Наверное, надо. Ты что думаешь?
- Не надо ничего делать! – заявила сестренка, серьезным голосом. – Тебя снова положат в больницу. Тебе разве мешаются эти шрамы?
- Ну, с ними же некрасиво?
- Но тебя снова положат в больницу! Ты и так красивая, зачем тебе операция? Шрамы не видно даже, – голос у Энди дрогнул. – Не ложись в больницу.
Ева остановилась и повернула сестру к себе лицом, та смотрела на нее мокрыми глазами.
- Ты боишься, что меня надолго положат?
- Ты тогда так долго не просыпалась, - ответила Энди и расплакалась, - Не ложись в больницу! – рыдала сестренка.
Ева встала коленями на снег и крепко обняла ее, поглаживая по спине. Энди повисла на сестре, и ее тело сотрясалось тихим плачем еще некоторое время, пока Ева шептала, что все хорошо, что не нужно так расстраиваться.
- Я вернусь и все тебе расскажу, хорошо? И мы вместе решим, стоит ложиться в больницу или нет, – сказала Ева отстраняясь.
- Ладно, – пропищала Энди, утирая глаза варежкой.
Ева поднялась на ноги, отряхивая колени и протягивая ей руку, Энди крепко вцепилась в ее ладонь и всю дорогу до школы уже не ловила ничего, смотрела в пол и не произнесла больше ни слова. На прощанье Ева поцеловала ее и пообещала забрать из школы, чтобы все сразу рассказать, Энди кивнула и молча зашла внутрь.
Больница находилась в паре минут ходьбы, Ева шла погруженная в свои мысли, почти у входа, у нее зазвонил телефон, это была Холли. Она остановилась на крыльце и сняла трубку.
- Привет, Холли.
- Как дела?
- Стою у больницы, - в трубке повисло молчание. - Мне, возможно, назначат операцию. Удалить шрамы. Ну, или сделать менее заметными.
Ева повернулась спиной к входной двери и оперлась ладонью о поручень, посмотрела на свои тонкие пальцы и перевела взгляд на садик, который раскинулся рядом со зданием. Кружил снег, деревья украшали огромные, снежные кроны, на расстояние нескольких метров все заполонило, словно туманом и там уже все исчезало. Ей захотелось войти в эту белую стену и исчезнуть, когда же все это кончится? Никогда, ответил голос в ее голове. Холли что-то говорила в трубку, что-то о том, чтобы она как следует подумала, стоит ли делать операцию, ведь шрамы и так хорошо заживают, Ева спустилась с крыльца и пошла в сторону садика, туда где все исчезало в снежном тумане. Сугробов навалило столько, что она проваливалась в своих коротких ботинках, снег залетал в обувь и сразу таял, ноги моментально промокли, а она продолжала идти. Но чем дальше заходила, тем дальше от нее уплывала туманная стена, хотя с крыльца здания, ее уже не видно, скорее всего.
- Ева? – заорала Холли в трубку. – Ты слышишь меня?
- Что? – она остановилась и оглянулась, больницу не видно. – Да, я тебя слышу.
- Так что ты думаешь?
- Я не знаю, Холли, давай позже позвоню, – не дожидаясь ответа, она отключила телефон и убрала его в карман.
Ева пошла дальше, какой же огромный сад, странно, что она даже не помнила, окружал ли территорию забор. Ева пробиралась через идеально гладкое снежное полотно, оставляя за собой глубокие следы, тут ей было уже по колено. Идти стало тяжело, дыхание сбилось, волосы выбились из-под шапки, ноги начали замерзать. Ева останавливалась через каждые пару шагов и оборачивалась, рядом никого не было, и снегопад спрятал ее от остального мира. Она уже собиралась идти дальше, но ее телефон снова зазвонил. Это была Шермони.
- Ева, ты придешь? – спросила она.
-Можно, я сначала зайду к Смиту? – ответила Ева, после недолгого молчания.
- Ладно, жду тебя через час.
Густое облако пара вырвалось с выдохом, словно она ка следует затянулась сигаретой, до этого. Тебе от этого не сбежать, шептали губы, словно пытаясь убедить мозг, но он не верил, не хотел верить…
В кабинете никого не было, Ева сняла куртку и бросила ее на кушетку. На столе лежала раскрытая карта, Смит занимался какой-то наркоманкой, которую на лечение привели родители, Ева надеялась, что прием у нее не сейчас. Ноутбук включен, значит, доктор где-то здесь. Она прошлась по кабинету, впервые в жизни подмечая детали его интерьера. Картина на стене, белое небо вливается в такое же белое море, ровно на половину полотна небо и половина полотна море, небо без единого облака и такое же спокойное море, подпись Смита в углу картины. Не удивительно, решила Ева, вся жизнь в балансе. Стеклянный шкаф с книгами, закрыт на невидимый замок, на полках ни единой пылинки, кто же интересно его протирает, шкаф заполнен не полностью, Смит еще собирает свою коллекцию. Книги все в твердом переплете. Она как будто впервые сюда пришла, ноги все еще мокрые, Ева разулась там же у шкафа, легла на кушетку и укутала ступни своей курткой.
- Ева? – она открыла глаза и не сразу поняла, где находится. – Что ты тут делаешь? У нас же позже встреча.
Она спустила ноги на пол и следом упала куртка, похоже она уснула. Точно уснула, часы показывали, что через 15 минут ее ждет Шермони.
- Где вы были?
У Смита был удивленный вид, впервые за все время, она увидела такое выражение лица у него. Доктор закрыл дверь, прошел к своему столу и положил какой-то сверток на него, затем подошел к креслу и сел, так чтобы видеть ее лицо.
- Почему ты не позвонила?
- Телефон сел, – не правда и он это понял, но ничего не сказал.
- Ты давно тут? – она кивнула. - Сколько?
- Минут сорок.
Он поднял руку, на которой красовались его идеальные, дорогущие часы, нахмурил лоб так, что прорезалась морщина, сдул волосы и посмотрел на нее. Сегодня Смит был в очках, без оправы, с почти прозрачными стеклами и тонкими серебряными дужками.
- Я просто хотела увидеться, до Шермони, – наконец призналась Ева, потирая запястье, которое затекло.
- В чем дело?
_______________________________________________
Начало.